– И чего о ней можно такого сказать, что заинтересует вашу газету? Я вам рекомендую напечатать про меня, ей-богу, куда увлекательнее получится статья.
– Непременно, – пообещала Люся. – Только сначала о ней. Ведь у нее, кажется, какой-то юбилей намечался?
– Ой, я вас умоляю! Юбилей! Небось еще и тридцать пять! Ха! Вы ей верьте больше! На самом деле я вам столько про нее могу рассказать… Только, разумеется, между нами, девочками. Если вы никому не скажете, – интригующе понизила голос Эмилия Григорьевна и томно прикрыла глаза.
Люся немедленно согласилась. Она и в самом деле никому не собиралась раскрывать чужие тайны, но о чем думала Эмилия, когда говорила это корреспонденту?
– Мы с Анютой старые приятельницы…– начала дама, но потом спохватилась: – Не старые, ах боже мой! Ну конечно же, не старые, а давние! Мои года – это, право, такая малость! Вы же видите – я молоденькая интересная женщина!
Люся кивнула – молоденькой женщина была явно лет тридцать назад, но разочаровывать хозяйку не входило в ее планы.
– Вот, вы меня понимаете – мне же непременно надо каждый день блистательно выглядеть, иметь приличный маникюр и все удобства на дому. Нет, никто не спорит, сейчас таких услуг хоть пруд пруди, но ведь всегда хочется доверить себя кому-нибудь близкому. Вы же меня понимаете! А то вот так сунешь руку неизвестно кому, и сделают потом не маникюр, а садовые тяпки, вот как у вас. Вы, я заметила, к этому вопросу подходите очень легкомысленно!
Люся шустро спрятала руки под мышки, от этого поза получилась устрашающая, и таким же недобрым голосом она вернула хозяйку в нужное русло:
– Мы о тяпках рассуждать не договаривались, этим журнал «Крестьянка» занимается. Давайте дальше, что там у вас об Анне Петровне?
– Анечка… достойная подруга. Я даже как-то надумала подарить ей свой сотовый телефон, мне новый купили, а старый… Ну не выбрасывать же! Правда, она не взяла, ну да ничего, я его втридорога продала… Ах да, я опять отвлеклась! Ну, в общем, мы дружили давно, еще с детства… Но об этом не надо, там ничего впечатляющего нет. И вообще – мне Анечка особенно дорога стала уже в сознательном возрасте. Она посылала мне мастериц, хороших девочек… А, нет! Вспомнила! Однажды мне прислала свою такую… большую… белобрысую… как же ее…
– Татьяну?
– Вот-вот, ее! Я вижу, вы у нее тоже побывали – на голове у вас пук сена. Теперь волосы полгода ничем уложить не удастся, уж можете мне поверить. Ах да! По сену у вас же тоже «Крестьянка», да?
– И чего Татьяна? – терпеливо продолжала выдаивать сведения Люся.
– Нет, ее я и близко к себе не подпустила, что вы! – оскорбилась Эмилия и обиженно засопела в сторону. – Мне Анна Сонечку присылала, только однажды Татьяну. А вы знаете Сонечку?! Знаете, она так височки стрижет! Главное, я ее попросила – оставь мне четыре волосика, так, знаете, чтобы кустились…
– А с Анной-то что? – в изнеможении напомнила Люся.
– А чего с Анной? – вытаращилась дама. – Мы с ней крепко дружим, вы же понимаете, я ни за что такую дружбу не нарушу! И ей не позволю! Вы бы только знали, сколько она мне денег на этих прическах сэкономила! Она же… она… Да и так она мне по всем статьям подходит – не пьяница какая-нибудь, бизнесом занимается, всегда найдет о чем поговорить… вот хоть и о литературе или о мужчинах. Но что творится у нее дома…
– А что у нее творится? Она примерная супруга, мужа, я слышала, не меняла…
– Мужа не меняла?! – вскричала Эмилия Григорьевна и от возбуждения стала нервно чесать спину, забыв все заученные позы. – Да, она не меняла. Так ведь ее Славик… Такие мужья раздаются судьбой только строго по талонам и по одной штуке на регион! Вячеслав Валерьевич физик-трудоголик. В физике своей он – бог. А сколько ему платят! Кстати, он бы приносил в дом еще больше, если бы хоть раз заглянул в ведомость бухгалтерии, которая эти самые деньги выдает. Мне одна знакомая бухгалтерша из их конторы рассказывала… А вам это тоже для журнала нужно? Короче – он расписывается, не глядя даже на сумму, которую должен получить! Но и это не самый его большой козырь. Главное – кроме работы, этот человек не видит ничего! И ничего не слышит. Нет, вы только представьте: ни-че-го! Это даже лучше, чем капитан дальнего плавания… – мечтательно затуманилась дама. – Ой, только я вас умоляю! Не надо думать, что преданная Анюта днями и ночами сидит у ног гения и ждет, когда можно будет влить в супруга ложечку протертого супа. Аннушка живет в свое удовольствие, имеет «Клеопатру» для того, чтобы числиться бизнес-леди, и цветет на радость не только супругу. И пусть муж не всегда видит, какой бутон благоухает с ним в постели, на это находятся другие ценители, уж поверьте мне.
– То есть вы хотите сказать, что Анна Петровна изменяет мужу? – уточнила Люся.
– А что такого? – до крайности изумилась Эмилия Григорьевна. – Вы меня прям удивляете! Я же вам говорю – Анечка самая настоящая женщина. А истинной женщине непростительно стыдно иметь только одного супруга в обожателях, обожание, чтоб вы знали, надо подогревать телесным теплом. Тем более что ей достался такой клад – какой-то слепоглухонемой супруг. Попробуйте с моим Романом Анатольевичем провернуть такие шутки! Он же регулярно тренируется в тире и имеет в сейфе целый арсенал оружия. Он даже кухонным ножом виртуозно владеет! При таком муже я буквально хожу по лезвию бритвы! Приходится идти на всякие ухищрения ради чувств…
Эмилии Григорьевне стало себя настолько жаль, что она даже всхлипнула.
– А что, у Анны были женатые любовники?
– Не знаю, – дернулась Эмилия. – Мы с ней никогда про мужчин не болтали.
– Но как же так? – удивилась Люся. – А откуда же вы знаете? Догадываетесь?
– Ах, боже мой, какие тайны! Однажды я была у нее в гостях и зазвонил телефон. Анечка мурлыкала, точно кошка: «Да, милый, хорошо, любимый. Когда встретимся?» А Славик сидел рядом, его Анечка посадила с нами чай пить. Так он как только увидел, что жена отвлеклась, тут же вскочил и за волосы себя схватил! Я, конечно, понадеялась, что он устроит неверной истерику, а он отыскал карандаш и стал на скатерти какие-то формулы царапать. И еще ра-а-адостный такой! Нет, это не муж, а бесценный клад!
