социально-проектной работы. Их причину можно попытаться найти в структуре исходного текста и, если есть такая возможность, по-иному подать содержательный материал («реконструировать» мотивационно- целевую структуру): изменить интенциональность общения с аудиторией; уточнить и, возможно, скорректировать проецируемое текстом целеполагание и мотивацию по отношению к анализируемой проблеме; найти более аргументированные доказательства к заявленным тезисам или к отражаемой в тексте проблемной ситуации; подобрать более точные и убедительные способы создания экспрессии, передачи эмоционального состояния.
Социально-проектная деятельность предполагает также организацию диалога между всеми авторами (участниками, заинтересованными сторонами) в решении социально значимых проблем: между властными и управленческими структурами, общественными организациями, спонсорами и, что очень важно, населением (аудиторией), – то есть реализацию на практике идеи социального участия людей в решении жизненно важных для них проблем. Ратуя за диалог при проектировании управленческого эффекта, например, при обсуждении социально значимых проблем в материалах СМК, следует указать на первоочередную необходимость профессионального подхода к освещению проблемы, основанного на знании управленческих стратегий. Ниже приведен вопросник для выявления структур проблемных ситуаций с возможными управленческими решениями, разработанный межотраслевым научным коллективом по проблеме «Прогнозное социальное проектирование: теория, метод, технология» в 1994 г. и не потерявший своей актуальности сегодня.
Типовой вопросник выявления структур проблемных ситуаций[65]
1. Как стояла (стоит) или виделась (видится) проблема? Обоснование самого факта существования проблемы и необходимость ее решения (для чего? зачем?).
2. Истоки решаемой проблемы (тот или иной вид или сфера социальной практики – какой? может быть какая-то конкретная точка напряжения, ситуация).
3. Что произойдет (какие процессы могут иметь место), если проблема не будет решена, т. е. при условии невмешательства извне и сохранении наметившейся тенденции?
4. Какие образцы решения проблемы были и могут быть выбраны и предложены? Если таких образцов несколько, чем они различаются и какие существуют трудности при их реализации (любые – материально- технические, финансовые, организационные, нормативно-правовые, психологические и др.)?
5. Какие ресурсы для решения проблемы существуют уже сегодня и какие можно изыскать? Каков (в чем состоит, состоял бы) ожидаемый социальный эффект в случае принятия того или иного из предлагаемых решений?
6. Каковы возможные социальные и экологические издержки и позитивные результаты (последствия) от предлагаемого способа решения рассматриваемой проблемы применительно как к данной, так и к другим сферам социальной практики?
Социально-диагностические результаты в ряде случаев дают возможность
Социально-диагностические и социально-проектные технологии успешно зарекомендовали себя при решении самых актуальных социальных проблем: в градостроительстве, при создании концепций развития города, определении коммуникативных стратегий в деятельности СМК, при работе над имиджем, в педагогике, воспитании подрастающего поколения. Полученные исследовательские данные и рекомендации позволяют принимать научно обоснованные управленческие решения, образно говоря, «держать руку на пульсе» социально значимых процессов.
Более чем актуально использование подобных технологий для диагностики особенностей влияния на общество современной информационной (социокультурной) среды, в проектировании которой зачастую задействованы интересы бизнеса. Многие люди – среди них представители искусства, культуры, управленческих структур, общественные деятели, педагоги и воспитатели, а также самые обычные граждане – обеспокоены ее качественными изменениями. Содержание и мотивационно-целевые доминанты ряда широко рекламируемых и потому популярных произведений часто «перехлёстывают» за те морально-нравственные рамки, которые традиционно узаконены обществом, наукой, педагогикой, классическим искусством, религией. Это, прежде всего, поэтизация брутальных отношений, агрессивности и жестокости, неразборчивости в средствах достижения цели, волшебных способностей и тайных знаний, дающих могущество и власть. В то же время в общественном мнении существует иная точка зрения, связанная с утверждениями о модности, современности, востребованности подобных произведений, о ретроградности противников их широкого распространения.
Арбитром в таком противостоянии мнений должна стать в первую очередь социальная наука, которая дает обоснованные ответы о реальном социальном последействии подобных произведений для разных групп аудитории, прежде всего, для детей и молодежи, а также конкретные рекомендации по проектированию социокультурной среды для тех, кто в них нуждается (следует особо подчеркнуть, что речь идет не о цензуре, а о понимании тенденций и последействий коммуникационных процессов). Такие данные необходимы для общественных и экспертных советов, для представителей управленческих структур, для педагогов, воспитателей, родителей.
Для российского общества, ставшего на путь позитивных социальных изменений, в таком случае идея свободы слова окажется реализованной не только для СМК, авторов и продюсеров, но и для социальной науки и, соответственно, для всех направлений общественного мнения. Важна и такая общегуманитарная задача, как сохранение и упрочение веками выработанных особенностей российского национального менталитета, прежде всего, духовности и доброжелательности, патриотизма и толерантности.
Социально ориентированное управление коммуникационными процессами предполагает активное использование социально-диагностических и социально-проектных технологий. Однако ни в одной редакции СМК пока нет службы, где проводилось бы изучение социальных последействий выходящих материалов. Практически не анализируется и степень диалогичности используемых творческих приемов, форм подачи материала, мотивационно-целевых доминант, продуцируемых популярными журналистами, телеведущими, эстрадными звездами. Представляется, что такого рода изучение следует проводить постоянно, прослеживая тенденции восприятия различных материалов в конкретном социальном контексте, учитывая в информационной политике редакций интересы и ожидания разных групп аудитории. Поэтому можно предположить, что в ближайшее время в вузах окажется востребованной принципиально новая специализация, которая может иметь название
Очевидно, необходимо и законодательное закрепление механизмов взаимодействия и партнерства между производителями социокультурной продукции, государством, обществом и аудиторией.
Встает вопрос о целесообразности принятия Закона о социально ориентированной социальной коммуникации, равноценно закрепляющего интересы и права всех заинтересованных сторон: государства, общества, создателей информационного пространства и аудитории[66]. Если законодательное творчество о взаимоотношениях между государством и производителями социокультурной продукции в настоящее время ведется, то решение проблем, связанных с правами аудитории, остается «белым пятном». Так, например, право у телезрителей остается прежнее – выключить или переключить картинку на экране. К сожалению, такая «свобода» проблемы не решает, поскольку, как известно, телевизор смотрят семьями, а сам процесс восприятия несет для многих людей некоторый завораживающий эффект (некоторые исследователи даже сравнивают этот эффект с наркотическим).
Интенции, продуцируемые в массовых масштабах (а современные технические возможности необычайно облегчают их «доставку» и тиражирование), можно рассматривать как социокультурные образцы общения и взаимодействия людей. Эти образцы могут быть разного качества – и примитивными, и высокохудожественными, и эгоистическими, и высокогуманными. Тем не менее, учитывая факт массовости их тиражирования, все они оказываются социально значимыми, поскольку укореняются в сознании людей, влияют на их реакции, а в некоторых случаях– на поступки и действия. Следовательно, встают вопросы, с одной стороны, о социальной значимости тех социокультурных образцов, которые продуцируются в рамках
