стихотворение, прочитанное артистом, желающим при этом выразить свою индивидуальность, свое видение мира. Разными текстами являются авторский сценарий и вольная режиссерская интерпретация этого сценария (правомочен вопрос о степени возможных изменений и искажений авторской концепции)[25].
Мотивационно-целевая (интенциональная) структура всегда выделяется как некое организующее начало, как основа текста, как некий вектор, обнаруживаемый при соответствующих навыках анализа (неинтенционального общения не бывает). Разные специалисты, владеющие такими навыками, из одного и того же текста выделяют одинаковые мотивационно-целевые структуры (одним из основных доказательств обоснованности метода и полученного при его использовании результата служит повторяемость эксперимента).
Как правило, интенция (равнодействующая мотивов и целей общения), определяющая и организующая содержательный материал текста, не выражена словесно: даже цели общения, в силу разных причин, не всегда декларируются коммуникатором, а мотивы общения – тем более, поскольку последние относятся к эмоционально-экспрессивно-образной сфере личности и в процессе коммуникации далеко не всегда оказываются достоянием сознания. Непроявленность, сложность вербализации (словесной формулировки) мотивов типичны для художественного творчества.
Общение с взаимопониманием всегда требует, с одной стороны, умения и стремления коммуникатора донести свою интенциональность и, с другой – внимания, желания и соответствующих коммуникативных (интерпретационных) навыков у его партнера; и то и другое – специфическая интеллектуальная деятельность.
Разножанровые тексты отличаются разными «наборами» мотивов и целей и, соответственно, различными «наборами» структурных единиц, взаимодействующих между собой для донесения (выражения) интенциональности коммуникатора. Так, сфера публицистики – преимущественно тезисы, аргументы, факты-иллюстрации; фоновый уровень здесь представлен редко и потому оценивается как показатель высокого профессионализма. Сфера художественного творчества – это преимущественно иллюстрации и фоновые уровни, причем чем их больше, тем лучше; тезисы и аргументы скорее подразумеваются (между строк, между кадров и т. д.), нежели заявляются.
Будучи включенными в текст, разноуровневые элементы структуры (которые при этом могут быть «овеществлены» разными семиотическими средствами) «сталкиваются» между собой или даже «накладываются» друг на друга отнюдь не в иерархическом порядке, поэтому понимание истинных мотивов и целей коммуникатора порой вызывает затруднение.
Высокохудожественные произведения отличаются сложными, нетрадиционными, а подчас даже парадоксально-оригинальными вариантами «столкновения» и «наложения» друг на друга разноуровневых элементов структур («…и гений, парадоксов друг…»). Тем не менее мотивационно-целевые структуры таких произведений, как правило, гармоничны: декларируемый тезис, например, имеет или подразумевает контртезис, аргументы – контраргументы и т. д.
Разноуровневые элементы структур в таких произведениях к тому же непротиворечивы между собой: нижние элементы «служат» более верхним и все вместе «работают» для донесения оригинальной авторской интенции, ориентированной на общезначимые гуманитарные ценности (в исследованиях неоднократно фиксировались коммуникативные сбои, вызванные тем, что заявленная или желаемая автором интенциональность не подкреплялась на нижних уровнях мотивационно-целевой структуры).
При владении методом мотивационно-целевого (интенционального) анализа появляется возможность обнаруживать несостыковки и несоответствия между отдельными элементами структуры еще на стадии создания или редактирования текста и, далее, своевременной корректировкой предупреждать коммуникативные сбои. В тех же случаях, когда нежелательный результат общения без взаимопонимания или с нежелательным социальным последействием уже состоялся, можно аргументированно объяснить его глубинную первопричину.
§ 3. Интенция как равнодействующая мотивов и целей общения
В любом коммуникативном акте можно выделить комплекс «породивших» его мотивационно- целевых первопричин. При этом практически всегда можно назвать уровень осознаваемых как коммуникатором, так и коммуникантом целей, которые несложно сформулировать, и уровень далеко не всегда осознаваемых и поэтому сложно формулируемых даже самим коммуникатором мотивов, связанных с его эмоциями, ассоциациями.
Влияние комплекса мотивов и целей на особенности деятельности, общения и взаимодействия людей неоднократно отмечалось разными исследователями. Уместно вспомнить концепцию отечественного физиолога, философа-антрополога А.А.Ухтомского (первая половина XX в.) о доминанте как основе поведения и миросозерцания человека – господствующем очаге возбуждения, который определяет специфику и содержание текущих реакций организма и является свойством всей центральной нервной системы. При этом Ухтомский различал «низшие» доминанты – они носят в основном телесный, «физиологический» характер, и «высшие», являющиеся «фактом внимания и предметного мышления»[26]. Если принять терминологию Ухтомского, то в процесс общения «включаются» (в той или иной степени) и высшие, и низшие доминанты, причем их комплекс определяет качество интенциональности порождаемых человеком текстов.
Особая роль мотивационных пружин в процессах коммуникации – объект внимания многих ученых. «Мотивацию мысли мы должны были бы… уподобить ветру, приводящему в движение облака. Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку… При понимании чужой речи всегда оказывается недостаточным понимание только одних слов, но не мысли собеседника. Но и понимание мысли собеседника без понимания ее мотива, того, ради чего высказывается мысль, есть неполное понимание»[27].
В античной философии и средневековой схоластике активно употреблялся термин «интенция» (от лат.
В трудах Т. М. Дридзе этот термин буквально обрел вторую жизнь и получил расширительное значение, что позволяет его применение для анализа любых проявлений человеческой активности в среде, в том числе в системе «человек-информационная среда»; напомним, что интенция – это «равнодействующая мотива и цели (точнее – искомого результата) деятельности, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром»[29]. Поскольку «инструментом» обнаружения интенциональности текста является метод мотивационно-целевого (интенционального) анализа процессов общения, процедура постижения интенциональности, или смысла, оказывается операционализированной; о такой возможности исследователи коммуникации доселе только мечтали.
Интенция впрямую связана с проблемной жизненной ситуацией субъекта, вступающего в коммуникацию (стечением значимых для него жизненных обстоятельств, воспринимаемых им в виде «проблемного синдрома», требующего разрешения), с его личностными особенностями: уровнем образования, социальным статусом, способностями, талантом, состоянием здоровья, возрастом, жизненным опытом, семейными традициями и т. д.
Интенция многогранна: она включает в себя мотивацию общения, непосредственные содержательные цели сообщения, замысел, идею, целеполагание, коммуникативное намерение, сверхзадачу (при перечислении составляющих интенции используются термины, широко употребляющиеся в журналистике, языкознании, искусствоведении, общественных науках и т. д.). В тексте, особенно в художественном, интенция почти всегда словесно не выражена; в поисках формулировок своих коммуникативных посылов постоянно находятся художники (вспомним Тютчева: «мысль изреченная есть ложь…»). Словесное воплощение, формулировку можно встретить применительно к некоторым составляющим интенции, например, к идее или цели сообщения. Сложнее найти формулировку для мотивов, ставших толчком к созданию текста, которые, к тому же, не всегда осознаются и контролируются даже самим коммуникатором: художественное творчество преимущественно интуитивно, здесь «правит бал» интуитивный поиск. Этот процесс талантливо описал А. С. Пушкин: «…и тянется рука к перу, перо – к бумаге, мгновенье – и стихи свободно потекут…» Следует отметить, однако, что признание и право называться художником авторы получают не за кажущуюся легкость или цветистость стиля, но, прежде всего, за качество своей
