– Где мое любимое кресло? – Энн плюхнулась в глубокое кресло и буквально утонула в нем.
Любимое кресло? Флой приподняла бровь. Значит, родители Клода часто приходят к нему в гости. На мгновение ее лицо омрачилось, когда она подумала о своей матери, которая ни разу не зашла к ней, не поинтересовалась, как она живет на новом месте.
– Флой, ну что же ты стоишь? – раздался звонкий голос Энн, напоминающий Флой серебристый колокольчик. – Садись со мной рядом, побеседуем.
Флой уже не в первый раз видела Энн, но не переставала ей удивляться. Как она отличалась от ее матери! Они видят друг друга второй раз, а Энн обращается с ней, как со старой знакомой. Или даже как с дочерью. Эта простота в общении очень импонировала Флой.
– Сейчас. Только приготовлю нам чай и кофе. Где у тебя кухня, Клод?
Родители Клода переглянулись.
– Ты здесь в первый раз, Флой?
– Во второй, – ответил за нее Клод, смущенно откашлявшись.
Флой исчезла за дверью, на которую ей указал Клод, и через десять минут появилась в гостиной с большим подносом и чайником. Она поставила поднос на столик, возле которого сидели родители Клода, и стала наливать каждому чай или кофе. Выложив на стол сладости, она снова юркнула в кухню.
Клод смотрел, как Флой хозяйничала, ухаживая за ними, и душа его наполнялась теплом, радостью и… тоской. Тоской по своему семейному очагу, которого у него никогда не было. (Крис не имела ни малейшего понятия о том, что это такое.) По детям. Он вздохнул. Невольно он представил Флой в роли жены и матери. Чуткая, добрая, нежная, на эту роль она подходила идеально.
Сделав глоток горячего чая, Майлз расплылся в упоительной улыбке.
– Мы и не ожидали здесь такого горячего приема. – Он добродушно рассмеялся и ласково посмотрел на Флой.
– Как идет реставрация дома Флой? – поинтересовалась Энн.
– Замечательно, – воодушевилась Флой. – У вашего сына золотые руки. Он на глазах творит чудеса. – Она с благодарностью посмотрела на Клода. – Через неделю уже можно будет приглашать гостей. Так что добро пожаловать.
– Да, – благодушно протянул Майлз. – Он это с детства любил. Помню, у его детского стульчика ножка отвалилась, так он сам привинтил ее на место. Я даже глазом не успел моргнуть.
– Это была моя первая ремонтная работа, – сказал Клод, улыбаясь своим воспоминаниям.
– Флой, а чем ты занимаешься? – спросила Энн.
Не зная, что ответить, Флой замешкалась, но на помощь пришел Клод.
– О! У нее замечательное занятие. Флой увлекается античной культурой. Коллекционирует антиквариат.
– Я собираюсь открыть антикварный магазин в том самом доме, который ремонтирует ваш сын.
– Надо же, как интересно! – искренне воскликнула Энн. – А можно взглянуть на твою коллекцию?
– Конечно, я уже пригласила вас в гости. Приходите в любое время.
– Я обожаю такие вещи. У меня есть антикварная ваза из Китая. Просто чудо. – Энн потянулась за шоколадкой. – Вообще, я ужасная сластена. Благодаря этому, кстати, мы познакомились с отцом вот этого молодого человека. – Она указала на Клода.
– Да? – удивилась Флой. – Как же?
– Мы учились вместе в Оксфорде. Изучали юриспруденцию. Я только что поступила, а он уже заканчивал курс. В один прекрасный день девчонки приносят мне конфеты. Говорят, от тайного воздыхателя. – Она посмотрела на мужа. – Потом еще одни, потом мороженое. Сначала я не знала, от кого все это, а потом, конечно, подружки проговорились. Майлз. Уиллис. Так я впервые узнала фамилию моего будущего мужа.
Широко улыбаясь, Майлз восторженно смотрел на жену.
– Да, было такое. В эту синеглазую девушку я сразу влюбился. С первого взгляда, – гордо произнес он, как будто рассказывал о каком-то подвиге. – Но я был такой застенчивый. Никак не решался подойти. Только конфеты посылал ей через подруг.
– Я сама подошла, – произнесла Энн, довольная собой.
17
С того момента, как родители Клода вошли в дом, сердце Флой не переставало замирать от удивления и восторга. В их компании, за чашкой ароматного кофе, она впервые ощутила, что такое уютная, домашняя атмосфера. Здесь не было фальшивых улыбок, льстивых слов и притворства. Здесь люди любили и заботились друг о друге. Непринужденная беседа лилась сама собой, и второй раз в жизни, после Алекса, Флой почувствовала, что окружена близкими людьми.
Возможно, Клод был прав, утверждая, что в их прошлом было не так уж много общего.
Шла последняя неделя реставрации дома на Мэйджер-стрит. За три месяца Клод сумел превратить старый дом в настоящий замок. Снаружи его выкрасили в салатовый цвет, украсили декоративными башенками, сделали резные ворота.
Прохожие продолжали останавливаться и замирать в восхищении возле дома-красавца. Но их восхищение было ничто по сравнению с тем восторгом, который испытывала Флой каждый раз, когда заходила под его своды. Утро Флой начиналось теперь с того, что она, словно на крыльях, перелетала из комнаты в комнату, обнаруживая новые перемены. Клод обещал, что его ребята еще раз пройдутся по всему дому, наводя последний лоск, и, действительно, с каждым днем дом все больше хорошел.
Она любовалась каждым уютным уголочком, каждой полоской сверкающего паркета. Перебегая с первого этажа на третий, с третьего на первый, она то и дело останавливалась, чтобы потрогать рукой стены и ощутить физическое удовольствие от своего собственного, своего родного дома.
Подумать только! Когда-то она называла его чудовищем. Да это самый лучший дом на земле, просто дворец!
Первый этаж уже был готов, и Флой спустилась, чтобы полюбоваться им. Она уже точно решила, что никому не будет сдавать вторую половину, а откроет здесь свой антикварный магазинчик.
Флой прислушалась и улыбнулась. В соседней комнате раздавался низкий голос Клода.
Сегодня они еще не виделись. Когда голоса смолкли, Флой приоткрыла соседнюю дверь. Клод был один. Он стоял спиной к двери, что-то напевая себе под нос.
С того дня, как они объяснились друг другу в любви, они боялись и на секунду расстаться. В течение всего дня они целовались и обнимались при каждой встрече, сдерживая свою страсть до вечера. А вечером, когда каждый управлялся со своими делами, они забирались на уютный диванчик в комнате Флой и не могли наговориться. Их любовный шепот то и дело прерывался страстными поцелуями, и они оба сходили с ума в объятиях друг друга.
Неслышно, словно кошечка на мягких лапах, Флой подкралась к Клоду и лизнула его кончиком язычка за ухом. Он вздрогнул и обернулся с радостной улыбкой.
– Где же ты пропадала все утро? – Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Путешествовала по нашему замку.
– Нашему?
– Конечно. Хоть это мой дом, но здесь все напоминает о тебе. Ты вложил в него столько труда. – Она прижалась к нему и стала целовать его грудь через тонкую ткань летней футболки.
Клод провел рукой по ее пышным рыжим волосам и сжал еще крепче. Они никогда ни за что не расстанутся.
Клод чувствовал, как тряслось его тело, когда он ехал на своем грузовике к дому Флой. И дело было даже не в изъеденной колдобинами дороге, заставляющей машину подпрыгивать каждые пять секунд.
Сегодня должна была решиться его судьба. Он в очередной раз потянулся рукой к боковому карману брюк и нащупал под тонкой тканью маленький предмет. Ранним утром даже на юге Ирландии, где находился Ньюри, было прохладно, но Клод буквально обливался потом.
Второй раз в жизни он ехал делать предложение, но впервые так волновался. Он не спал всю ночь,
