больших фургонах, думаю, даже в Швейцарии обозначают вездесущие СМИ.
И мы отправились в обход, через следующий мост. Пройдя мимо какой-то невероятно древней церкви, судя по виду, она могла быть ровесницей империи Каролингов, мы вышли к удивительному сооружению, которое с трудом можно было назвать мостом. Он был жутко старым, деревянным, огромные темные балки поддерживали двухскатную черепичную крышу, внутри мост был украшен картинами, на которых были сцены жизни святых или судьбоносные события Люцерна. По сторонам перил свешивались цветочные ящики с геранью, посередине моста возвышалась мощная каменная восьмиугольная башня, опоясанная деревянным балконом под самой крышей.
Пораженная этой красотой, я нашла табличку при входе на мост и узнала, что мост называется Капельбрюке.
Поскольку я все время крутила и вертела головой в разные стороны, сначала на телевизионщиков, потом на мост, и даже возвращалась назад, чтобы прочитать табличку, то заметила странную парочку туристов, идущих за нами от самого отеля. Два здоровых мужика в темных очках и спортивных кепках ходили, уткнув носы в путеводитель. Что им удавалось рассмотреть из реальных достопримечательностей, оставалось неизвестным. Вот и сейчас они оба чуть не споткнулись о поребрик.
– Смотри, какие чудики! – подергала я Василия. – Как еще не шлепнулись.
– Кто? А ну их. Какое тебе до них дело? Нам на вокзал надо скорее.
– Просто я за ними давно наблюдаю, они так и идут, нос уткнув в книгу, чуть не от нашего отеля.
– Что значит, чуть не от нашего? – встал он как каменный.
– А что такое? – продемонстрировала я образец феноменальной тупости.
– За нами от самого отеля идут два амбала, прикрываясь книжонкой и не глядя по сторонам. А она беспокоится, как бы они не споткнулись, бедняжки.
– Ты что думаешь, они за нами?
– Не знаю. Сейчас проверим. Перейдем по этому мосту, потом по следующему вернемся назад. А там видно будет. Больше так не пялься. Верти головой, будто какие-то достопримечательности разглядываешь.
Парочка перестала мне казаться такой безобидной. Ростом они и впрямь были под метр девяносто. У одного, кажется, нос сломан, какой-то он кривой. Да, вон какие у них ручищи здоровые, вцепились в книжечку, как еще не порвали.
– Не смотри, тебе говорят. Идем, идем, а не бежим, – тормознул меня Вася.
Теперь я семенила впереди, с трудом сдерживаемая крепкой мужской рукой.
Что же делать, если это и вправду бандиты? Силы явно не равны. Одного бы мы завалили, но двоих!
– У тебя пистолет далеко?
– Ты что, отстреливаться собралась?
– А ты их живыми брать будешь?
– Если мы устроим пальбу в центре города, нам отсюда без объяснения с полицией уже не выбраться. А потом и подавно. Вот дурища!
– Между прочим, пистолеты с глушителями. И потом, если они на нас кинутся, что ты собираешься делать? Кулаками отбиваться от двух здоровенных громил? На меня не рассчитывай, я в крайнем случае могу из-за угла камнем по черепу съездить.
Так, огрызаясь и переругиваясь, мы вернулись на исходный берег. Парочка неотступно следовала за нами.
– А может, в отеле спрячемся? Не будут же они наш номер штурмовать?
– Первые пять дней, может, и не будут, а потом вполне. Если не раньше. К тому же за это время нами может и полиция заинтересоваться. Нет уж. Придумай что-нибудь другое.
Что бы Ползунов ни говорил, но пистолет за поясом проверил. А потом достал из сумки еще один и незаметно засунул мне под куртку. Пока он запихивал мне за пояс тяжелый, холодный ствол со здоровенным набалдашником, я еле удержалась от глупого хихиканья. Было холодно и щекотно.
Взявшись крепко за руки, мы свернули в лабиринт узеньких незнакомых улочек. Чем дальше мы уходили от реки, тем менее оживленные места проходили. Преследователи окончательно обнаглели и сократили расстояние между нами шагов до пятнадцати. Мы свернули за угол. Василий втолкнул меня в ближайшую подворотню, бросил следом сумку и притаился у стены.
Бандиты стремительно вылетели из-за угла. Первый сразу наткнулся на увесистый кулак бывшего многоборца, второй успел уклониться, и у них завязалась нешуточная потасовка. В это время поднялся первый негодяй. И перевес оказался на стороне врага. Тянуть дальше было бессмысленно. И хотя Ползунов предупреждал меня, что в крайнем случае я могу ударить кого-нибудь рукояткой по голове, ждать подходящего момента я не стала. Он вообще мог не настать.
С криком «Руки вверх! Стреляю без предупреждения!» я вылетела из подворотни.
То ли я очень громко крикнула, то ли они вообще не ожидали моего появления, но все трое дружно замерли. Ни дать, ни взять немая сцена из «Ревизора».
Красный, потный Василий Никанорович держал одной рукой за шкирку второго бандита, другой рукой размахнулся для удара. Бандит, в свою очередь, держал его за грудки и тоже приготовился к удару. Первый бандит собирался наброситься на моего героя сзади.
Замешательство длилось секунд пять.
– Врежь ей, чтоб заткнулась! – крикнул мерзавец, державший Василия.
Напарник двинулся ко мне.
Ну что ж, сам напросился. Загнав ужас и отвращение подальше в глубину сознания, я сняла оружие с предохранителя и прицелилась. Амбал ухмыльнулся, показав два золотых зуба. Расправил плечи и нагло, вразвалочку пошел на меня.
– Беги, Юлька! Беги! – надрывался полузадушенный Ползунов.
Ну уж нет! Я тебя не брошу. Сосчитав до трех, я спустила курок. Никто ничего не заметил, кроме надвигавшегося мужика. Он как-то скособочился. Ничего удивительного, я попала ему точнехонько в коленный сустав. Не думайте, что я законченная садистка. Нет. Просто обойма перестроечных фильмов про бандитские разборки даже из бабушки-божьего одуванчика способны воспитать профессионального киллера.
Бандит, осознав произошедшее, завопил, используя весь арсенал известных ему нецензурных выражений.
– Ты что орешь? Спятил совсем?! – зашипел на него коллега.
– Эта тварь мне колено прострелила! – заливалась жертва российского телевидения.
Эта информация, похоже, сильно озадачила второго нападавшего, он ослабил хватку и тут же получил увесистый хук справа. Моргнув пару раз на прощанье, осел на тротуар и закатил ясные очи.
Василий Никанорович, ошарашенный, с подбитым глазом, повернулся ко мне.
– Ты что, правда ему колено прострелила?
– Ну да! – еще не придя в себя, воинственно добавила я. – Если еще пикнут, я им бошки разнесу!
Тот из сладкой парочки, что был еще в сознании, тоже закатил глаза и присоединился к товарищу.
Василий шумно втянул в себя воздух, выдохнул, схватил сумку, вырвал у меня из рук оружие, засунул его в котомку и пугливо огляделся по сторонам.
В переулке по-прежнему никого не было. Он схватил меня за руку, и мы с места рванули в галоп.
Минут через двадцать, задыхаясь, с колющей болью в боку, мы вылетели на набережную. Как мы на нее попали? Наверное, чудом.
Оглядевшись, мы поняли, что вынырнули намного выше вокзала. Отдышавшись, быстрым шагом двинулись обратно к деревянному мосту.
– Ты где так стрелять научилась? – спросил все еще не до конца оклемавшийся Ползунов.
– В школе ворошиловским стрелком была. А из пистолета в тире стреляла. Жорик научил. Дядя мой. Летом, на каникулах. Он военный. – Меня трясло от пережитого страха. По живой мишени мне раньше стрелять не приходилось.
– Ну, ну, успокойся. Ты молодец! Если честно, то ты нам сегодня жизнь спасла. В плен нас брать они не собирались. Скорее всего ножом бы пырнули, и дело с концом.
