я осмелился перейти на «ты»?
– Ничего-ничего, – быстро проговорила Аллочка, задыхаясь от приятного предчувствия. – Мне даже нравится, а что ты про пальто говорил? Купить нужно? Ты знаешь, я согласна полностью! Полностью согласна. Я вообще очень покладистая. А еще мне нужны сапоги. Ну, чтобы пальто не портить.
– Ботильоны, – кивнул Максим Михайлович, куда-то увлекая свою даму.
– А что это – ботильоны? Боты, что ли? – скривилась она. – Ну, если хочешь, можно и их, но и сапоги тоже.
Не обращая внимания на возрастающие потребности своей спутницы, кавалер подвел Аллочку к приятной молодой женщине.
– Верочка, помоги девушке одеться. Нам нужна верхняя одежда.
И тут Аллочка смогла почувствовать, как это сладко – быть миллионершей! А в том, что Максим – миллионер, она уже ни минуты не сомневалась. И в том, что он через неделю поведет ее под венец – тоже. Максим куда-то удалился, зато вместо одной прекрасной женщины появилось сразу несколько. И все они порхали возле Аллочки, прикладывали к ее тыквенной груди самые лучшие модели, пытались втиснуть ее щедрые телеса в дорогие ткани, облагородить ее фигурку тонкими шарфами, шляпами и даже перчатками.
Уже на пятнадцатой минуте Аллочка так прониклась этим щебетанием вокруг своей особы, что даже позволила себе скривить губы:
– Нет, это совсем не мой цвет! Неужели не видно, что он меня старит? А это… уберите немедленно этот фасон. Я в нем похожа на паучиху. А давайте вон то пальтишко примерим. Нет, я влезу! Я лучше знаю свои размеры.
К тому времени, когда в примерочной появился Максим, на его суд было выбрано четыре пальто разных цветов и моделей. Максим Михайлович не одобрил ни одно из них, а очень быстро выдернул вешалку с длинным пальто бархатного черного цвета, изумительного классического фасона, длиною до пят и ценою в несколько нулей.
– Примерь.
Аллочка даже боялась посмотреть на такую красоту. Стоит ли говорить, что вещь сидела на ней, как влитая, а объемные формы куда-то подевались, оставляя взору только подтянутую, строгую фигуру.
– Нравится? – спросил он.
Она только лихорадочно закивала головой.
– Берем.
Потом они взяли маленькие аккуратненькие полусапожки, которые Максим упрямо называл ботильонами. А еще были куплены перчатки и широкополая шляпа. Вот шляпу можно было и не брать. Стоила она, как две Фомкины зарплаты, а носить ее было ужасно неудобно, того и гляди ветер с головы сдует, и плакали тогда денежки. Да и поля Аллочка все время поднимала, потому что ни фига из-под них не было видно. Все лицо закрывала. Максим еще поинтересовался, какое у нее зрение, потому что для полноты образа вознамерился купить и очки, но тут Аллочка проявила стойкость – очки не нужны, иначе придется купить и собаку-поводыря. Она и так уже в этой шляпе ходит на ощупь.
– А теперь подберем платье, – окончательно добил Аллу Власовну потенциальный жених. – В субботу у нас прием, я хочу, чтобы ты была в нем.
Аллочка, забыв о тургеневской скромности, завизжала, как поросеночек, и кинулась на шею благодетелю.
– Уй-й-й-й! Точно! Мне нужно платье! И туфли! И духи! Французские, чтобы с запахом!
Максим Михайлович только тихо улыбнулся и попытался высвободиться из ее бурных объятий.
– Ну, Аллочка, тише, к чему столько радости, это так, мелочи, шелуха, фантики!
– Я с тобой опять по-о-олностью согласна! – ошалела от счастья Аллочка. – Но заявляю – с сегодняшнего дня я собираю именно фантики. Это у меня увлечение с самого детства.
Платье Аллочка могла бы выбирать целые сутки, потому что ей приносили все новые и новые модели, и одно было лучше другого. Сразу же захотелось взять, как минимум, штук семь. Но на лице Максима опять не выразилось ничего утешительного, он нырнул в недра красок и фасонов и выудил то, что ему больше всего приглянулось.
Это было строгое платье с длинными рукавами, глубокого черного цвета, без всяких бантов и рюшечек. Единственным его украшением был интересный воротник, который Аллочке подошел безукоризненно. Она даже помолодела лет на… два! На два года помолодела, не меньше.
– Я поняла! Вы – Зайцев! Я по телевизору вас видела, – восторженно выдохнула Аллочка, увидев себя в зеркале. – А я почему-то думала, что черный цвет меня старит и полнит.
– Полнить может любой цвет, если неправильно выбран фасон, – негромко произнес Максим Михайлович и распорядился, чтобы коробки поднесли к их машине.
Аллочка настолько была шокирована покупками, что даже забыла про духи и туфли. Да и у Максима они вылетели из головы, потому что, как выяснилось, думал он вовсе не о тряпках.
– Ну, теперь ты меня за вчерашнее простила? – улыбнулся он, снова ухватив Аллу Власовну под локоть и направляясь к выходу.
– Ой, боже мой! Ну конечно же! – воскликнула счастливая женщина. – И знаешь, Максим, мне так нравятся прогулки с тобой! Давай это станет нашей доброй традицией!
– Непременно, – склонил голову кавалер, и Аллочка улетела на седьмое небо.
Когда нагруженный коробками молодой человек провожал их до машины, Аллочка уже не могла оторваться от локтя своего нового знакомого.
«Нет, какая я молодец, – хвалила она себя. – Это ж надо – урвать себе такого мужчину! Гутя сойдет с ума!»
– Максим, ты не знаешь, где у нас поблизости сумасшедший дом?
Потом они ехали по городу. Опускались сентябрьские сумерки, а в салон патокой лилась медленная, такая сладкая мелодия. У Аллочки от любви защемило сердце. Вот сейчас бы в самый раз познакомиться с его домиком, усесться к камину и попивать грог. Или что там попивают возле камина? Кажется, грог, это уж совсем что-то зимнее, лучше побаловать себя шампанским. И она наденет новое платье, и будет кружиться под музыку по гладкой плитке, а Максим будет смотреть на нее и любоваться, и влюбляться в нее еще больше. Это уж обязательно, потому что попробуй-ка не влюбись в даму, когда на ней такое платье!
Уй! А пальто какое! Надо Гуте сказать, чтобы она организовала у себя в клубе какой-нибудь вечер. Ну просто не терпится показать обновки девицам. Господи, как же она любит этого Максима!
– А мы куда едем? – играла она глазками, вглядываясь в знакомые городские пейзажи.
– Хочу тебе показать мои любимые места, – с долей грусти в голосе проговорил Максим.
– А-а, я тоже места люблю… в городе. А то знаешь, раньше, когда я в деревне жила, там и мест-то никаких не было! Даже выйти было невозможно осенью. Так и ходишь только за трактором, потому что иначе через грязь не пролезешь. А здесь хорошо. Льет ли, нет ли – топай хоть в носках по асфальту.
– Да нет, в деревне тоже есть места красивые, нетронутые прогрессом.
– Вот-вот, я тебе как раз о такой красоте и рассказываю. Нетронутые. А уже давно надо бы хоть как-то их тронуть, хоть чем-то! Конечно, кому-то, может, и красиво, а вот когда там живешь, так…
Но Аллочке не хватило времени, чтобы высказать все наболевшие вопросы современного крестьянства – машина остановилась, и Максим открыл дверцу.
Это был старый парк. Только не центральный, где днем визжат дети, а ночью молодежь забывается под хрипы модных групп, нет. Это был неухоженный, даже заброшенный кусок земли, где деревья росли, как хотели, не ведая ножниц садовника, кусты сплели мощную изгородь из ветвей, а под ноги улегся толстый ковер из разноцветных листьев. И никого не было слышно, даже шум машин не доносился с ближайшей дороги.
– Ты куда меня привез? – насторожилась Аллочка, испуганно озираясь по сторонам. – Какие-то у тебя любимые места подозрительные…
И она вдруг стала мыслить критически. А с чего это ее ухажер так необдуманно расщедрился? Так ли уж хороша собой Аллочка, что ради нее можно уже на втором свидании выкинуть целую прорву денег? А если все это неспроста?
– Ты, наверное, маньяк, да? – откровенно спросила она. – Хочешь меня здесь зарезать?
