сорокалетними девчонками.
Аллочка изо всех сил старалась держать себя в руках и не прыскать кофе, хотя мысль о «сорокалетних девчонках» пришлась ей по вкусу.
– Познакомились в санатории, в Крыму, жили в одной палате. А по вечерам вместе проводили время. Недурно, надо сказать, подлечились, до сих пор сохранили самые нежные воспоминания об этой поездке. Тогда Вероника еще не была состоятельной дамой, еле сводила концы с концами, а на летний отдых тоже, как и я, вырвалась впервые, и то благодаря тому, что целый год себе во всем отказывала, копила. Но тем слаще был наш отдых. За нами ухаживали такие роскошные мужчины! Они дарили нам розы с санаторных клумб, кормили нас шашлыками – за наш счет, и пели серенады под окнами ночи напролет, за что по утрам нас с Вероникой неизменно вызывали на ковер и безбожно штрафовали за нарушение режима. Но мы были молоды, веселы и успешны. И чувствовали себя королевами. А вы же понимаете, ничто так не сближает женщин, как одна компания. А потом сезон подошел к концу, пора было собираться домой, и тут выяснилось, что живем мы в одном городе и даже дома наши стоят совсем близко. Мы стали встречаться и после санатория. Первое время мы просто дня не могли прожить друг без друга, но нас тянула друг к другу не дружба, а тоска по лету, по нашим приключениям, по солнцу. К тому же, после нашего отъезда наши рыцари бесследно испарились, это было горько, а вдвоем становилось куда легче.
– А говорите, не подруги, – не согласилась Аллочка.
– Наша пылкая привязанность друг к другу длилась не больше месяца, – пояснила Елизавета Николаевна. – А потом каждый влился в свою прежнюю жизнь.
– Так когда же она разбогатела? Я все жду, жду… – прервала ее Аллочка.
– Внезапно, – пояснила дама и спросила: – Вы позволите, я закурю?
Она затянулась тоненькой сигареткой, и рассказ пошел быстрее.
– Вероника еще в Крыму говорила, что ее сын занялся каким-то бизнесом, жаловалась, что не может парню помочь, потому что ничего не соображает в компьютерной технике, а парень ударился именно в это направление. Она даже советовалась со своим тамошним знакомым, расспрашивала о каких-то тонкостях. Но и знакомый был умственно далек от всяких там компьютеров. Однако, как выяснилось, Алексей, сын Вероники, и сам справился великолепно, во всяком случае, нам тогда так казалось.
– Это он ее и убил, Веронику, – обернулась к Гуте Аллочка. – Вот чует мое сердце, взял и… Так что дальше-то было?
– Ваше сердце чует неправильно, – горько усмехнулась Елизавета Николаевна. – Да, Алексей бурно расширял свой бизнес, и тот у него пошел. Да так стремительно! Молодой человек буквально на глазах обрастал деньгами. Конечно, перепадало и Веронике, но, по сравнению с состоянием сыночка, Трофимова была просто нищей. Но по документам получалось все наоборот: на нее были переписаны денежные счета, машина, квартира и еще какая-то часть имущества, я уж и не помню. Еще часть была переписана на дальнего родственника. Но совсем немного. Получалось, что Алексей ничего и не имел.
– Понятно, это из-за всяких налоговых инспекций, – качнула головой Гутя.
– Не только, – дернула бровью Елизавета Николаевна.
– Господи! Такой молодой, а тут тебе и дома, квартиры, машины, счета! А у меня… – с завистью вздохнула Аллочка. – Вот умеют же молодые жить.
– Не совсем умеют, – не согласилась дама. – Алексея убили. В криминальных разборках.
Аллочка судорожно сглотнула:
– Как это?
– Да вот так, – просто объяснила Елизавета Николаевна. – Парень свой бизнес строил путем не совсем праведным. И расплатился за это жизнью. И так получилось, что Вероника вмиг сделалась богатой леди. Ей даже не пришлось ждать полгода, чтобы вступить в наследство – все давно было на нее оформлено.
– Обалдеть, – прошептала изумленная Алла Власовна.
– Не знаю, можно было и обалдеть, но Вероника как-то держалась. Через какое-то время горечь утраты притупилась. А деньги остались. И она даже научилась ими сорить.
– Понятно теперь, отчего она так запросто ужинала в ресторане? – обернулась к сестре Гутя.
– Действительно, – согласилась дама. – Вероника не любила ужинать одна, к тому же она совершенно зверела возле плиты. А в ресторанах она очень скоро нашла утешение не только для желудка, но и для души.
– У нее появился мужчина? – напружинилась Гутя.
– Я бы так не сказала, – фыркнула Елизавета Николаевна. – Во-первых, не появился, она нанимала кавалеров за деньги, а во-вторых, тех юнцов, которых она выбирала, с большим трудом можно назвать мужчинами, они были всегда слишком молоды.
– Ой, что творила, а? – с осуждением заохала Аллочка. – Вот так и получается, что старшие женщины себе берут молоденьких, а нам, девушкам, уже никого не остается! Нет бы старичка какого…
– Я ей тоже говорила нечто подобное. Но она уверяла, что рядом с молодыми сама молодеет, без всяких пластических операций. И потом, для нее это был такой заряд…
– Пошлячка! – запыхтела Аллочка.
– Не думаю. Вероника не позволяла себе пошлостей. Постельные сцены ее не волновали, но вот появиться на людях с молоденьким жиголо! Людям показать, как молодой красавец млеет от ее взгляда, самой ловить влюбленные взгляды, – это ей придавало такие силы!
– Но какие же влюбленные взгляды за деньги-то? – не поверила Аллочка.
– Самые страстные! Поверьте, Вероника на мужчин не скупилась, а те отрабатывали по полной программе. Тем более, что работа у молодцов была не пыльная – вечерок отсидеть в ресторане, проявить максимум актерского мастерства и доставить даму до квартиры. И все – молодой человек получал расчет и тут же удалялся. И оба были страшно довольны.
Гутя слушала рассказчицу, не перебивая. Аллочка тоже отчего-то сосредоточенно шевелила губами. Ее так впечатлил этот рассказ, что она даже стала что-то про себя нашептывать.
– Очнись, – шепнула ей на ухо Гутя. – У нас на всю семью столько денег, что тебе хватит только на ресторанного сторожа.
Елизавета Николаевна внимательно посмотрела на сестер.
– Вы хотели меня еще о чем-то спросить? – улыбнулась она Аллочке.
– Я хотела узнать: что, эти мальчик в самом деле так дорого стоят? – спросила о сокровенном Алла Власовна.
– Мальчики? – вытаращилась приличная дама.
– То есть моя сестра интересуется – Вероника Семеновна ходила ужинать только в ресторан «Сентябрь»?
Елизавета Николаевна искренне удивилась:
– А с чего вы взяли, что она ходила в «Сентябрь»? Она никогда туда не ходила. Ей очень нравилась «Нота», ресторан рядом с ее домом, выдержан в старинном стиле, живая скрипка, и публика там – сплошь артисты и музыканты. Нет, «Сентябрь» она не уважала.
Гутя прищурила глаза и сжала губы – опять сестрица перепутала все, что можно.
Но Аллочка так просто не сдалась:
– А откуда вам известно, что она туда не ходила? Вы же сами говорили, что подругами не были, а получается, что она докладывала вам о каждом своем походе, так? Может быть, она однажды и забыла вам долож… поведать?
– Да почему «однажды»? Она и вовсе мне ничего не докладывала. Просто в «Сентябре» нет мальчиков, значит, и никакого интереса у нее не было это заведение посещать.
– То есть если бы у нее была назначена встреча в «Сентябре», то она смогла бы наступить на горло собственной песне, так? – уточнила Гутя.
– Ради встречи, скорее всего, и наступила бы, – ни на минуту не задумалась Елизавета Николаевна. – Вы сами поймите: человек встречается – с кем? С мужчиной?
– Предположим, – уклонилась от прямого ответа Гутя.
– Так вот, если она с мужчиной встречается, зачем ей светить свои слабости, это я про альфонсов. Понятное дело, она пойдет туда, где ее не знают. А вот если для себя…
– Скажите, а вы по мальчикам не ходите? – невинно брякнула Аллочка.
