– Усекаю, – быстро мотнула головой Василиса. – У меня два варианта – либо вы меня с кем-то спутали, либо… либо мы с Люсей напали на след преступника.
– Хреновые твои варианты, – сплюнул через окно парень. – Поясняю – ты Василиса…
– Ну да, я Василиса Олеговна, снималась в рекламе. Боже, неужели популярность? – прикрыла рот ладошкой Василиса от счастливой догадки.
– Мне плевать, где ты там снималась… Честно говоря, я думал, что это гон, но… я знаю, сколько стоит твоя собачка, пенсионерке такую не купить. И прикид… Значит, не врали. Короче! Через неделю ты мне приносишь половину того, что получила, я скажу куда. И без выкрутасов! Некогда мне на тебя время тратить, так что свои танцы шеста можешь оставить при себе!
– Погодите… – не отходила от машины Василиса. – Вам надо половину того, что мне заплатили? Зачем вам несчастные полторы тысячи? Вы нищий?
– Шутить будешь в морге!! – грозно рявкнул парень и тут же по-девичьи взвизгнул: – Ай, мамочки!
Малыш с грозным рыком кинулся на машину неприятеля, уперся лапами в окно и чуть было не лишил парня носа.
– Все!!! – заорал парень уже из закрытой машины. – Готовь деньги!!!
И машинка, страшно рыча и дергаясь, рванула с места.
– Спасибо, Малыш… – рассеянно гладила собаку по голове Василиса. – Ума не приложу… так ему что – наш свадебный гонорар понадобился? Так там только три тысячи, а если половина… ну как не крути, полторы тысячи…
Василиса в раздумье направилась домой, но теперь благоразумно держала Малыша на поводке. Кто его знает, с кем еще придется встретиться…
Дома вовсю пахло жареным, в прихожей блестел пол, видимо, Люся только что навела порядок, а в кухне раздавалось чье-то бурчание.
– Опять, что ль, Таракашин? – недовольно проворчала Василиса, снимая обувь. – Люся! Малышу вытри лапы, он меня только что спас от молодого красивого маньяка!
Люся быстро вынырнула из кухни, ухватила пса за ошейник и потащила в ванную.
– Таракашин, ну дай по тебе соскучиться! – вяло проговорила Василиса, входя в кухню.
– Скучай, кто тебе не дает, – ответил ей собственный сын.
– Пашка!! – охнула Василиса. – Ну ты… Прямо так неожиданно! Какая радость-то! Так редко приходишь. А я уж думала опять Таракашин! Ну зачастил, честное слово, зачастил!
– Про него я уже понял, – недобро покачал головой сынок. – Ты мне лучше расскажи про молодого и красивого маньяка.
Василиса крякнула от досады. Вот черт. Этот Пашка будто специально в самый ненужный момент оказывается рядом со своими ушами. Сейчас точно – на месяц Ниночку притащит. И потом…
– Пашенька, сынок, а как там Лидочка, девочки? – запела Василиса сладким голосом.
– Девочки хорошо, – в тон ей ответил Пашка. – К бабушке просятся.
– Нет, Пашенька, ты уж меня извини… но никак сейчас не могу… – горько закручинилась Василиса. – Снимаем новую рекламу, я там в главной роли, столько дублей нужно сделать, столько дублей… никак нельзя работу пропускать… Начальник и так орет, носится, на голове волосы рвет… на Танечкиной, потому что у него самого-то с волосами как-то небогато…
– Да что ты?! – всплеснул руками Пашка. – А мы с ребятами сегодня к нему наведывались, к Вазонову, так, кажется, величают вашего начальничка? Дома он сидит. Говорит, прямо и не знаю, надо на работу выходить, а никаких идей, творческий застой на почве нервных потрясений.
Василиса уперла руки в бока, набычилась и сверкнула очами:
– Это, по-твоему, я вру, да? И ты матери такое вот сейчас говоришь?
– Так, с Вазоновым решили, – не слишком испугался сынок. – А теперь что у нас с маньяком?
– Паша! Ну что у меня может быть с маньяками?! – игриво улыбнулась Василиса. – Так только – мимолетное знакомство. Да, Паша! Я теперь стала известна, и у меня появились поклонники, тебе надо к этому привыкать, это издержки моей теперешней профессии! Господи, ну подошел ко мне мальчик! Приятный такой, вежливый, краснеет, стесняется, на меня взглянуть боится, ручки мнет, ножки подкашиваются от робости…
– У маньяка, да?
– Да! – гаркнула Василиса. – Потому что… потому что маньяки, они, Паша, тоже разные бывают! Этот еще… неокрепший, начинающий! И робеет, это же понятно, – отчитала сына Василиса и мечтательно закатила глазки: – Протянул мне листочек… с моей фотографией… и так нежно смо-о-отрит… Ну как его не уважить? Я возьми да и распишись. А Малыш возьми да и тяпни его за штаны. Паренек извинился, я извинилась тоже, и мы спокойно разошлись. И долго он еще смотрел мне вслед тоскующим взором…
Пашка хлопнул по столу ладошкой и подвел итог:
– Ясно. Значит, к тебе подскочил какой-то отморозок, стал требовать… ну я не знаю, телефон сотовый, денег… Скорее всего – денег, их у тебя не оказалось, тогда… В общем, положение спас Малыш. Это если вкратце. Короче, мама, я покупаю вам с Ниночкой путевку в санаторий «Мать и дитя», и вы едете туда незамедлительно!
– Вместе с Люсей? – наивно поинтересовалась Василиса. – Пашенька, ты ж понимаешь, я не могу оставить Люсю одну, она уже старенькая, ей уход требуется. И Люся тоже не может ехать – ей Василька с собой брать надо, она с тоски зачахнет! А с Васильком Ольга. Она мать, ее никуда не денешь. Еще нам придется взять с собой Малыша и Финли, потому что… мы в ответе за тех, кого приручили, это я когда-то еще в молодости сказала… Ну а теперь беги – покупай свою путевку.
– И все же…
Договорить Пашке не дал телефонный звонок. Василиса подскочила и метнулась к аппарату.
– Да?! – гаркнула она в трубку.
Звонила Мария Игоревна, их с Люсей приятельница. Подруги так редко встречались, Машенька совсем не могла вырваться, но созванивались довольно часто.
– Вася, привет! – кричала в трубку подруга. – Сто лет вас не видела. Ну как вы там?
– Я? Хорошо… – на секунду примолкла Василиса и вдруг заговорила совсем другим голосом – почтительным и приниженным. – Ой, Мартын Павлович! Как хорошо, что вы позвонили! А я вот все думаю – выходить или нет завтра на работу! Сын вот просит с внучками посидеть…
– Вась, у вас что – опять секреты? – мгновенно оценила ситуацию Маша.
– Да-да, конечно! Я вас прекрасно понимаю – работа превыше всего! – лила мед в трубку Василиса. – И я ему то же самое говорю, а он…
– Поня-я-я-тно, опять куда-то влезли, а Пашка вас свободы лишает…
– Да нет, что вы! Я завтра обязательно буду! Нет-нет, я никуда…
– Дай-ка я сам с ним поговорю, – поднялся Пашка и направился к матери.
– Что вы говорите? Алло! Мартын Павлович!!! Алло! – кричала в трубку Василиса, не слушая, что ей говорит верная подруга. – Тьфу ты, трубку бросил… Что ты хотел, Пашенька?
– Уже ничего, мамочка, – перекривился Пашка. – Только ты учти, я ведь и сам могу позвонить господину Вазонову.
– Ты мо-о-ожешь! – выгнулась коромыслом мать. – Ты-то, коне-е-е-чно! И плевать тебе, что у человека только пошел творческий процесс, только-только мозги на место встали… Это я не про себя, про Вазонова… А ты позвонишь! Это ты мо-о-ожешь!
Из ванной вышла мокрая Люся и светло улыбнулась:
– Паш, есть будешь? У нас сегодня капуста жареная.
– А индейка? – чуть не поперхнулась от обиды Василиса. – Куда ты индейца дела? Что я – только траву жевать буду?
– И индейка сготовилась. Садитесь к столу.
Больше ни Пашка, ни Василиса больной темы не касались, ели молча. И только тогда, когда за Пашкой закрылась дверь, Василиса смогла рассказать подруге, что случилось.
– Ты понимаешь, он у меня какие-то деньги просил! Которые я получила! – возмущалась она. – Я его, главное, спрашиваю – за рекламу деньги? Он злится. За свадьбу? Он вообще раскричался. Люсь, ему что – половина моей пенсии нужна?
