– Да бери что хочешь!!!
Василиса посмотрела, как громогласная чета направилась в подъезд, и поспешила за ними. Только она шла не к себе домой.
– Васенька! – распахнула двери Эльвира. – А чего ты какая-то бледненькая?
И соседка стала пристально вглядываться в лицо соседки.
– Вася… ты что-то хочешь мне сказать? – вдруг догадалась Эльвира. – Что, Вася? Говори, я выдержу все…
– Эльвира Арнольдовна… – трудно начала Василиса. – Эльвира… Лени уже нет.
– Ка… как это нет? – раскрыла огромные беззащитные глаза Эльвира, и Василиса вдруг увидела, что они небесно-голубого цвета.
Удивительно – разве такие глаза бывают?
– Васенька… погоди… что… откуда ты знаешь?
– Мне Паша сказал. Он погиб, и его нашли бомжи.
– Бомжи…
И тут Эльвире стало плохо. Василиса отчетливо увидела, как побледнело лицо соседки, но она все еще старалась держаться. Эльвира сама, без посторонней помощи, добралась до аптечки, набрала ампулу и… и больше Василиса ничего не видела…
Глава 7
Тили-тили-тесто, среди нас невеста!
Она очнулась в каком-то большом гараже. Ужасно болели руки и почему-то голова.
– И где это я? – неизвестно кого тихо спросила Василиса.
– У друзей, – фыркнула Эльвира.
Василиса ее едва увидела, как сразу же поняла – ни к каким друзьям Эльвира теперь не относится. Пухлая большая женщина сидела в плетеном кресле, щелкала семечки, а недалеко от нее на грязном матрасе валялся Максим со связанными руками.
– Ты бы хоть мальчишку-то отпустила бы, – сверкнула глазами Василиса.
– Ага! И чего? Куда я потом? Он же меня с поторохами сдаст! Нет, придется его как и Ленечку. Вот, Васька, никогда не вставай на путь преступления! Одно убийство тянет за собой другое, потом начинаешь метаться, паниковать и таких дров наломаешь, что мама дорогая!
– Ты-то, похоже, уже наломала? – фыркнула Василиса. – Вот и остановись, отпусти мальчишку.
– Теть Вася, да не отпустит она, – вдруг проговорил Максим как-то по-взрослому спокойно и отрешенно. – Я же видел, как она вас колола. У нее находился тогда.
– Ну… мало ли чего, я ж живая, – дернула плечом Василиса.
– Жизнь – дело поправимое, – гоготнула Эльвира. – Ты мне давай парня не тормоши! Лежит он – пусть себе лежит! Ишь, одыбалась! Помалкивайте! А то вы тут неизвестно до чего договориться можете! – рявкнула Эльвира и пнула изо всей силы мальчишку в бок носком сапога.
Василиса пошевелила руками и поняла, отчего они болели, – руки были крепко стянуты веревкой.
– Еще раз парня тронешь – убью… прошипела Василиса.
– А как? Ну скажи – как? Ручки-то у тебя – тю-тю!! – И дебелая Эльвира стала скакать перед Василисой, будто пьяная обезьяна.
– Чего ты морду воротишь, а? Смотреть не хочешь, да? А ты смотри!! Глянь, как я над парнем твоим…
И она еще раз пнула мальчонку.
– Для этого большого ума не надо… – буркнула Василиса. – Ты лучше расскажи, зачем устроила весь этот маскарад? Для чего?
– О-о-о! Это долгая история! – снова уселась Эльвира в кресло, а Василиса успокоилась, что она хоть отстала от Максима.
– Понимаешь… здесь ведь с чего все начиналось… – хрюкнула Эльвира. – Ты думаешь, это вы Аньке хахаля нашли, да? Такого классного, всего в шоколаде, нашли, да? Вы, да? Да фигня все это!! Филька – это ж брат мой. Усыновленный! Упырь, кровопивец… – прорычала Эльвира, и глаза ее налились злобой. – Я это Аньке подсунула такого хахаля. А все для чего? Чтоб он у меня на глазах все время был. Анька, она ж дура простодырая – язык что помело… Все разболтает! А мне того и надо! И вот с этого все началось-то…
Максим всхлипнул, постарался дотянуться ногой до противной тетки.
– Тихо, Макс, тихо… – незаметно шепнула ему Василиса. – еще не время…
А Эльвира заливалась соловьем. Она не умолкала ни на минуту, а уж рассказать-то ей было что…
Элечка жила с матерью и с отцом, и до двенадцати лет она была совершенно счастливой. В семье девочка была единственным обожаемым ребенком. Когда Эле исполнилось двенадцать, мама вдруг торжественно объявила, что собирается подарить доченьке братика! На кой черт ей такой подарочек?! Именно так и заявила Эля отцу и матери. И вот тогда в первый раз в жизни папа шлепнул дочурку по щеке. Не больно, конечно, но зато как обидно!!
С каждым днем Эля все больше ощущала свою ненужность. И много плакала, но внимания получала все меньше. А потом и вовсе – родился этот мальчишка! И пошло-поехало. Из Эли, некогда самой любимой, единственной девочки, сделали няньку и девчонку подай-принеси! Орущего братца то и дело совали ей, чтобы она помогала маме, которой, видите ли, надо отдохнуть. А Эле зачем? Она и в школе отдохнет!
И все же что-то там наверху случилось – кто-то понял, насколько Эля ненавидит этого уродца, которого нужно называть братиком, и… и мальчишка умер.
– Неужели ты уже тогда могла убить? – ужаснулась Василиса.
– Да нет же. Тогда точно не я. Хотя… чего скрывать, хотелось иногда придушить гаденыша своими руками.
– И что же дальше?
– А дальше…
Он умер, а мать заболела. Никто из врачей ничем не мог ей помочь, и тогда появилась какая-то старушка, которая посоветовала:
– Возьмите мальчонку-сироту. Того же возраста, и она излечится.
Родители так и сделали. И ведь старуха оказалась права. И все понеслось заново. Только стало обидно вдвойне – неродной мальчишка отобрал у нее и мать, и отца.
– И ведь что интересно – они не говорили ему, что они родные, нет. С самого раннего детства мама ходила с Филиппом на кладбище и носила цветы на могилку его родной матери и на могилку своего умершего младенца. Филипп носил фамилию прежних родителей и отчество родного отца. Однако они любили его больше меня… – со злостью проговорила Эльвира.
– Может, тебе просто казалось? – не соглашалась Василиса.
– Да что б ты понимала! – фыркнула Эльвира. – Отец, когда умирал, все отписал Фильке. Все!!! Ты это понимаешь или нет?!! А мне… а мне оставил дед. У моего деда… О-о-о-о!! У него было целое состояние! Коллекция солдатиков! Чего ты так кривишься? Ты знаешь, сколько они стоили тогда? А уж сколько они сейчас стоят, я и вовсе молчу! Любой музей мира оторвет у меня их буквально с руками! да чего там оторвет! Ты понимаешь, это была не просто коллекция, в этих солдатиков играли короли! Да!!! Теперь ты понимаешь, о каких деньгах идет речь!
Василиса не узнавала свою добрую и милую соседку Эльвиру Арнольдовну. Перед ней сидела злобная старуха, у которой тряслись щеки от ярости, рот кривился от жадности, а глаза полыхали алчным огнем.
– Ой ты, боже мой, это ж надо так деньги любить… – тихонько вздохнула Василиса.
– Деньги-и-и? – вдруг взвыла Эльвира. – А кто мне их дал?! И ту коллекцию?! Она перешла к Филиппу! Моя коллекция! К нему! А он даже не родной!! Да мой дед в гробу бы перевернулся, если б узнал!!! Но так захотел папочка!! Ха! Папочка!! Но только не я!!!
– Ну ясно… ты все это спланировала, – качнула головой Василиса. – Но почему сейчас? А не раньше?
– Потому что мой папочка, мой драгоценный родитель, потому что он помер совсем недавно!!! А я все надеялась, что мне по завещанию что-то перейдет! Ан нет!! Ничего!!! Ну и… я сама решила взять все!!!
Василиса тихонько моргнула Максиму – на Эльвиру уже страшно было смотреть – с каждой минутой она
