Конечно, Люся стала сопротивляться и, конечно же, денег не дала бы, но выручил Таракашин. Бывший возлюбленный Люси, видимо, что-то почуял, потому что теперь приходил буквально ежедневно, доводил Люсю до бешенства, а потом удалялся с горькой обидой в душе.
Таракашина где-то можно было понять. Всю молодость он скакал, подобно крыловской Стрекозе, завязывал многочисленные знакомства, бросал влюбленных дурочек и чувствовал себя при этом великолепно. Он даже не слишком огорчался одиночеством; когда уже немного состарился, возле него притулилась какая-то бабенка, и вместе они жили довольно дружно. До тех пор, пока к непутевому Виктору Борисовичу не приехал богатенький папаша из далекой, неведомой Канады. Папаша оказался немного не в себе, потому что возжелал переписать на единственного сыночка все свое состояние. Правда, было единственное условие – сын должен был предъявить отцу свое кровное дитя и жену. Настоящую. То есть мать этого кровного дитяти. Вот такой заскок был у богатого таракашинского родителя. А поскольку от Виктора Борисовича родить дитя сподобилась только Люсенька, то Таракашин и кружился вокруг нее, слезно умоляя ее выйти за него замуж. Однако всю подоплеку своей «любови» Таракашин откровенно раскрыл Люсе еще в первый день своего возвращения, и теперь вредина Люся никак не хотела идти за расчетливого предателя Таракашина.
И если некоторое время Виктор Борисович еще терпел, то теперь, когда на горизонте довольно четко обрисовался некий силуэт господина Белкина, он забеспокоился.
Вот и сегодня – притащился с утра пораньше и сразу же занудил:
– Лю-ю-ю-юся-я-я… Уточка моя ненаглядная! Ну и куда ты собираешься?.. Люся! Я, кажется, спросил: куда ты изволишь собираться?! Люсинда!! Немедленно отвечай!! И эта твоя… Василиса Олеговна! Я давно хотел вам сказать, не красьтесь так сильно, вы похожи на престарелых индейцев!
Если у Люси нервы были железные, то Василиса оскорбления терпеть не собиралась:
– Таракашин! Кто тебя впустил?! Кто тебя впу… Люся!!! Убери немедленно из кухни этот мусор! И вообще! Когда уже ты научишься за собой убирать?!
Люся только терпеливо терла тряпкой пыль с телевизора. Она просто боялась открыть рот: не успеешь оглянуться, как наорешь, с этим Таракашиным всегда так, а орать Люсе совершенно нельзя – мгновенно откуда-то появляются неприятности, которые потом приходится разгребать всем колхозом. Лучше вот так губки сжать и…
– Люся! К тебе пришли! – вдруг оповестила Василиса. – Люся! К тебе Белкин!
– Сейчас, иду… Только руки вымою…
– Да гоните этого Белкина!! – возопил Таракашин. – И кто это такой Белкин?! И что ему тут понадобилось?! Пустите-ка меня! Я ему напомню, кто тут хозяин! Где тут Малыш? Почему он не лает?! Не кусает всяких там Белкиных?! Малыш!! Фас!! Фас дядьку за ногу!.. А, ты умер, а где Финли?!
– Таракашин!!! – не утерпела Люся. – А тебе самому не напомнить, кто здесь кто?! Командует тут еще!!
– Погоди-ка… как это Малыш умер?! – вдруг испугалась Василиса и с вытаращенными глазами уставилась на собаку, которая темной тряпкой валялась возле балконной двери. – Малыш… Малыш! Люся!!!
Люся уже стояла возле несчастного черныша на коленях и беспокойно звала:
– Малыш! Малыш, ну чего ты, а?
– Я ж говорю – сдох, – пожал плечами Таракашин и тут же отлетел к выходу – Василиса была тяжела на руку.
Малыш не сдох, но что-то со здоровьем у него было явно не так. Он просто не мог сдвинуться с места, у него даже не получалось поднять голову. Вчера еще совершенно здоровая собака сегодня никак не могла подняться – пес скулил, коротко взлаивал и наверняка погибал от неизвестного недуга.
– Малыш!! Мальчик мой!.. – навзрыд ревела Люся. – Ва-а-ася… ну чего делать-то-о-о-о?
Василиса и сама не знала – что. Она растерянно гладила лапы славного друга и быстро-быстро утирала слезы – теперь Малыш уже не поднимал голову.
– Двери открыть надо, там уже полчаса ваш Белкин долбится… – пробурчал Таракашин, но на него так посмотрела Василиса, что он тут же исправился и выдал весьма дельный совет: – В ветеринарку звонить надо, чего выть-то зря…
Василиса кинулась к телефону:
– … Да!! Быстро приезжайте!! Он… он вообще! Он умирает!! Потому что не может голову поднять!!.. Да откуда я знаю!!! Ничего он не ел!..
– Вася!! Вася, не звони… – вдруг раздался голос Люси.
– … Ага… хорошо, будем ждать… – быстро проговорила Василиса и в полной растерянности положила трубку.
– Не надо ветеринарку, – вдруг опять проговорила Люся. – Малыш это… он здоров, просто… просто ухом к балконной двери примерз.
Василиса кинулась к питомцу, сунулась к уху – так и есть! Лохматому псу было жарко с вечера, поэтому спать он улегся ближе к балкону. Непонятно отчего, но дверь была мокрой, может, оттепель, а может, и еще чего. Собачка так и уснула, а ночью долбанул мороз, и мохнатое ушко примерзло к сырой двери.
– Кошмар какой-то! – запыхтела Василиса. – Люся!!! Немедленно звони в ветеринарку! Они сейчас принесутся на двух такси! Я им сказала, что у нас сибирская язва!!
– Вот сама и звони, а я… да кто у нас долбится все время?! – все же разоралась Люся. – Ну никакого покою с самого утра!!! Василиса!! Это что, уже ветеринары?
Это был Белкин. Терпеливый кавалер был настойчив, сначала долго звонил, потом стучался, а после и вовсе – долбил в двери ботинком.
После того как ему открыли, он с милой улыбкой поклонился Люсе и привычно кивнул Василисе:
– Василиса Микулишна, а вы в магазин, я правильно понял? – И он уставился на Васю, точно удав на кролика.
Василисе ничего не оставалось, как согласиться. К тому же ей и в самом деле мечталось пробежаться по магазинам, присмотреть пряжу на изумительную ажурную кофточку.
– Люсенька, так я в магазин… – как ни в чем не бывало проворковала она, поправляя прическу. – Денюжку дай.
– На… – зашипела Люся, всовывая в кулачок подруги несколько купюр. – Вась, ты Таракашина с собой забери, а? А то они мне такое тут устроят…
– Да ну зачем же я буду отбирать у тебя кавалеров? – дернула Василиса плечиком и поспешно выскочила за дверь – так она решила отомстить Люсе за ее предательское молчание! А то ее Белкин слишком многое себе позволяет!
После магазинов Василиса забежала к Ане.
– Ну и чего? Ты сегодня не пригласила своего Ясина на помолвку? – с интересом спросила она подругу.
– Да какое там… – горько отмахнулась та. – Он на меня даже не посмотрел. Вот представляешь, Одера своего за ушком почесал, Рейна по голове погладил, Дона по брюху пощекотал, а меня…
И она уныло швыркнула носом.
– Ну и чего ты расстроилась? – фыркнула Василиса. – Переживаешь, что тебя по брюху не пощекотал, да? Фи! Нам такие мужики не нужны, которые сразу ломаются! Нам знаешь, каких подавай – каменных, во!!
– Знаешь, Вася, а я не против, чтобы этот Ясин и сломался. На фига мне каменный-то? Он же не памятник… – не согласилась Аня, тяжко вздыхая.
И все же как время ни тянулось, а суббота наступила. С самого утра в доме у Люси и Василисы царил переполох – еще никогда они не отправлялись в гости с мужчинами. Да еще так, чтобы обе и сразу! Да еще так, чтобы все это было в преддверии… большого жизненного, семейного пути. Да! Именно так! Мужчины должны были зайти за дамами через два часа, а потому напряжение в доме нарастало. Василиса носилась по комнатам со старой гладильной доской и не знала, куда с ней пристроиться. Люся уже который час жужжала феном, укладывая на голове непослушные вихры, а Аня (она с самого утра толкалась здесь же), та носилась по кухне, с ее головы, точно желуди, падали бигуди, а Анечка готовила какую-то волшебную омолаживающую маску из старого засохшего сырка, последнего яйца и кетчупа
