Правда ведь романтично?!
– Подожди-ка, – насторожилась Аллочка. – А отчего это его женщины вдруг сразу раз – и все скончались?
– Да они не сразу все, – терпеливо объясняла Гутя. – Они только тогда, когда расписаться с ним хотели. Ну, понимаешь, карма у них такая, видимо.
– А вы? – с испугом смотрела на нее Ирина. – Вы тоже с ним расписаться собрались?
Гутя зарумянилась. Она страшно хотела похвастаться обещанием Севастьяна про коня, но боялась, что ей не поверят. А пока она размышляла и справлялась с улыбкой, Аллочка уже поясняла:
– Расписаться? Да ты что, Ирина?! Она ж не дура в самом деле! Пусть сейчас в разводе, зато жива- здорова, а за этого Синего Бороду выскочит, и все – мы сироты!
– Ой, Алисия! Точно как Дорониха! – обиделась Гутя. – Ну какая Синяя Борода? Просто его женщин кто-то убивал! И на то наверняка были причины. А я… Я найду убийцу, он увидит, что я умная, ловкая, находчивая, и… и мы поженимся. Это волшебно, правда – невеста спасает своего жениха?!
Женщины с недоверием смотрели на ликующую Гутю и восторгаться не спешили.
– Так я, Ирина, хотела тебя попросить… Я думаю сама к этим родственникам наведаться, чтобы кое-что выяснить. Ты не отвезешь меня завтра?
– Нет, Ирина не отвезет! – быстро влезла Ниночка. – У нас завтра аквааэробика. Мы уже давно решили с лишним весом расстаться, и вот завтра первое занятие.
Ирина мялась. Ей было неудобно отказывать Гуте, к тому же про занятия она услышала впервые, но завистливая Ниночка наседала.
– И потом – где девичья гордость, Гутиэра Власовна? Почему это твой Севастьян сам никого не спасает? Это было бы романтично, а так… Нет-нет, Ирина завтра совершенно занята.
– Но…
– И послезавтра тоже… Кстати, у нее сломалась машина!
Гутя поджала губы, и, может быть, приятельницы даже поссорились бы, но в этот момент раздался сладкий, как патока, голос Карпа Ивановича. Он уже втихаря покинул санузел, правильно оценил ситуацию и старался быть душкой.
– Красавицы мои! За стол! Я уже и бутылочку достал…
Красавицы медленно обернулись, и в их глазах сверкнул недобрый огонек – у каждой имелось к пенсионеру несколько вопросов.
Поздно вечером, когда разнесчастный жених уже спал в своей комнате, сестры тихо делились новостями. Аллочка рассказывала, что Романа теперь бояться не стоит, у мужчины приключился инфаркт, и он скончался. Очень, очень жалко, и им как-то придется это пережить. Зато теперь надо опасаться Терентия. Тот лежит в больнице, наверняка его стережет целое отделение милиции, и очень бы не хотелось, чтобы, очнувшись, любитель старины принялся с ними откровенничать. Гутя же долго и красочно описывала их свидание с Севастьяном.
– Ах, Аллочка… если бы ты знала, что такое любовь! – закатывала глаза к потолку старшая сестрица. – Вот честное слово, будто тифом болеешь – температура, жар и ни фига не понимаешь…
Аллочка пыталась представить, какое удовольствие от тифа, у нее не получалось. Зато перед глазами всплывал Терентий Олегович, и от этого у Аллочки тоже рождалось серьезное чувство – страх. Надо было непременно что-то придумать. Она ломала голову минут семь и сама не заметила, как уснула.
Утром Гутя долго сидела перед зеркалом и наводила красоту. Сегодня ей надо было не просто хорошо выглядеть, а скинуть несколько лет. Она планировала отправиться к родственникам Аллы – последней пассии своего Севы, и выяснить – не эта ли родня строит козни?
Глаза были накрашены, губы подведены, а вот годы никак не хотели скидываться.
– Гутя, ты можешь больше не малеваться, красивее не станешь, это я тебе как специалист говорю, – крутилась возле нее сестрица. – Ну давай уже, уходи от трюмо, мне же тоже надо…
– Не мешай, – молвила Гутиэра, не отрываясь от зеркала. – Лучше скажи, что еще накрасить, чтобы я за молоденькую подружку сошла?
– Ну ты на себя посмотри! Какая из тебя молоденькая подружка! Ты же старше меня! Но… не расстраивайся, подружки всякие нужны, подружки всякие важны! – мудро изрекла сестрица и покосилась на шкатулку. – Кстати, Гутя, а когда у тебя зарплата?
Отчего-то Гутю всегда раздражало, если Аллочка спрашивала про зарплату. Но сегодня она этого даже не заметила. Она подмигнула своему отражению в зеркале и промурлыкала:
– Вот сейчас я с тобой, Аллочка, совершенно согласна! Совершенно! Подруги всякие нужны! Я буду ее старшей подругой!
Гутя добиралась до нужного адреса целый час. Несчастная подруга Севастьяна жила в совершенно другом конце города. Гутиэра этот район совсем не знала. Да и не только район. Она вдруг сообразила, что не узнала про эту Аллу ничего. Где она работала, училась, чем увлекалась? Хороша подруга, даже фамилии не знает. У нее был только адрес. Но отступать было уже поздно. Гутя поднялась на этаж и позвонила в нужную квартиру.
– Кто там?! Сто грамм… Нет, сто грамм – это уже избито… – раздалось за дверью. – Не так надо… Кто там рвется к нам…
За дверью кто-то громко разговаривал, но открывать не собирался. Гутя позвонила еще раз. Теперь дверь распахнулась. Перед Гутиэрой стоял невысокий кругленький мужчина в семейных трусах и напряженно тер лоб.
– Черт, никак не могу уложить в рифму… – пожаловался мужчина гостье, не догадываясь пригласить ее в квартиру.
