Гутя отмахнулась и включила чайник.
– Нет, Гутя, ты не махайся. Ты сама только что жаловалась, что мы как на стрельбищах. Гутя, я к тому, что надо звонить Карееву… Гутя! Покладь на место сковороду!! Успокойся!
Аллочка опасалась не напрасно – эта фамилия была в доме под запретом. И конечно, виной всему сама Аллочка. Теперь ей про это даже вспоминать не хочется, а ведь хотела как лучше…
Кареев Олег Петрович появился в жизни Неверовых несколько месяцев назад в образе прораба. Замечательный мужчина все знал и умел, кроме разве что своей основной деятельности. И все же у сестер он вызывал самые трепетные чувства. Гутя и Аллочка в то время усиленно занимались поиском преступника – какой-то лихоимец позарился на самое святое, что у них было, – на Аллочкиного жениха. Да, прямо сказать, и не позарился, а попросту застрелил бедолагу. Аллочка осталась в диком одиночестве, да еще и под жутким милицейским подозрением. Все силы дам уходили на то, чтобы от этого подозрения отделаться. Единственный, кто скрашивал в то время их будни, – прораб Олег Петрович Кареев. К слову сказать, он тогда немало помог им, потому как оказался и никаким не прорабом вовсе, а далеко не последней личностью в милицейских органах. После этого Кареев автоматически перешел в разряд женихов. А однажды он и сам во всеуслышание заявил, что желал бы жениться. Гутя сразу же решила, что на ней. У Аллочки на этот счет было свое мнение, но его никто не спрашивал. И правда, Олег Петрович так настойчиво просил к телефону Гутю, что Аллочке пришлось отступить. Конечно, было завидно и обидно. Но тут Кареев пропал. Не стал приходить, прекратились звонки, и Гутя просто не находила себе места. Так продолжалось четыре дня. А на пятый случилось неприятное событие. Сестры сидели перед телевизором и теребили тряпки, чтобы сообразить из них замечательную, модную подушку для дивана. От скуки дамы пялились в телевизор и только портили себе настроение – телевизор с самого утра где-то потерял звук, и теперь изображение было, а звук отсутствовал. Никогда до этого момента сестры не думали, что это может так раздражать.
– О! Ртами хлопают… А ведь что-то говорят, – бурчала Гутя. – А все ты! Ну что тебя вчера дернуло какие-то танцы индийские плясать? С твоим-то весом! Хорошо еще, что пол не проломился…
– Это Матвей твой! – защищалась Аллочка. – Это он ка-а-ак прыгнул! Во всем доме сразу электричество погас… Ой! Гутя, смотри!!!
На экране показывали Кареева. Сомнений не могло быть – Олег Петрович о чем-то беседовал с журналисткой. При этом у него был такой понурый вид, такие виноватые глаза…
– Сделай громче! – крикнула Гутя и прилипла ухом к телевизору.
Тот предательски молчал. Аллочка, конечно, подскочила к экрану, от души приложилась кулачком, но и это не помогло.
– А чего это он там? – не находила себе места Гутиэра. – Ал, чего он грустный-то такой? И формы на нем милицейской нет…
И тут у Аллочки мелькнула мысль. Идиотская, конечно, но тогда она объясняла все.
– Смотри! – притащила она программу и сунула сестре в нос. – Видишь? Сейчас идет передача «Оборотни в погонах». Это, значит, Кареев – оборотень!
– Нет! Он не может! – рвала газету в клочья Гутя. Но сестра не успокоилась:
– Ну как же! Все могут, а он прям нет! Он это! Оборотень, гад! И к тебе не появлялся, потому что под следствием находится! У-у, морда предательская!
Она бы и еще что-то сказала, но в этот момент Гутя попросту рухнула в обморок. Аллочка так перепугалась, что тут же вызвала Фому. Тот привел тещу в чувства – вкатил ей какие-то лекарства, и Гутя уснула. Аллочка разумно не стала говорить родственникам, с чем связано такое состояние Гути, но теперь решила не спать, а караулить сон сестры. Заодно надо было и подушку дошить. Фома быстренько поковырялся в организме телевизора, и звук появился.
Уже поздно, в двенадцать, когда все спали, на экране снова мелькнуло знакомое лицо. Аллочка сделала звук тише и приблизилась к экрану. Она все поняла с первых же слов. Это повторялись дневные «Городские новости». Сегодня отправляли отряд милиции в горячую точку, и у Кареева брали интервью. Ничего удивительного, что вид у него при этом был совсем не радостный.
Аллочка тихо ахнула. Надо было немедленно разбудить сестру и рассказать ей все.
Гутя спала тревожно, на ее лбу выступили капельки пота, а брови даже во сне продолжали хмуриться.
– Вон как переживает, что Кареев оборотень… – пробормотала Аллочка и совсем уже было принялась будить сестру, но спохватилась.
Олег Петрович собирался не в круиз, в горячую точку. А там с ним могло случиться все что угодно. И что тогда станет с Гутей, если сейчас она так в обмороки рушится? Нет, пусть он сначала вернется, а уж потом они сами разберутся.
Аллочка не знала, что на следующий день Кареев позвонил, он даже приходил, но, вскормленная на патриотизме, Гутя попросту выставила Олега Петровича за дверь, ничего не объяснив. Потом, конечно, Олег Петрович вернулся из горячей точки, но больше не досаждал Гуте своим вниманием. Гутиэра же еще немного помучилась, а потом поблагодарила небеса, что не успела к мерзавцу привыкнуть, и стала успокаиваться. Вот тогда-то Аллочка и решилась рассказать ей все. Хорошо, что у Аллы Власовны было неподъемное тело, иначе бы сестрица точно скинула ее с балкона. Однако ж стыд помешал Гуте позвонить Карееву снова. Так и угасло их чувство, но вспоминать о нем было до сих пор больно и стыдно.
И вот теперь, когда опасность стала угрожать даже родственникам, Аллочка предлагала обратиться к Карееву за помощью!
– Даже… Даже и не смей!!! – задохнулась Гутя. – Ты еще перед ним не извинилась, что его честное имя опорочила!!
– Ой, ну не кричи, – зажмурилась Аллочка. – Ты же слышишь – тут Лося хотят завалить, а нам двоим никак не справиться… Гуть, а давай не будем вмешиваться во все сразу. Хотят убить, ну что ж поделаешь, нам придется с этим смириться, а то…
– Что ты несешь? – выпучила глаза Гутя. – Как это смириться? Не забывай – он наш родственник.
– Ага, не забываю. Только он нас выселить хочет, ты же слышала, уже и блат везде нашел. Вот паразит, да? А между прочим, на всех родственников нашей квартиры не хватит. Тебе еще надо Варьку с
