– Не, слышь, ребя, а то он теперича счастливый будет, да? – И уже сердито спрашивал у Люси: – А кто его теперича кормить-то будет? Наташка, она хоть и липкая баба была, до измору, бывало, Кольку-то доводила своими бабскими выкрутасами – то с ей в кино сбегай, то цветок ей из клумбы выдерни, все чегой-то ей не хватало! Но, однакось, кормила братана справно. Да и от работы не пряталась.
– Ой, да и куды от ее спрячешься-то, от работы. Это ладно Колька так за ейной спиной пристроился, а у меня вон на шее семеро! И комуй-то надо мою ораву кормить?! – вздохнул длинный мужик во фланелевой рубашке.
– А ты б себе ишо три семьи завел! Жалится он тута! – хмыкнул старичок, который вообще пыхтел далеко в углу самодельной папироской и в спорах до сего момента участия не принимал. – На кой леший тебе Валька потребовалась, коль законна жана имеицца? Теперича и ташшишь своих трое да ейных четверо! А Наташка хороша баба была, токо вот нашу родову не жаловала, потому как мы ить завсегда всей деревней приезжам, да и не любим тосковать-то долго – кажон месяц отмечамси, а кому ж надоть таку-то ораву в комнатенке ентой принимать? Но уж коль приезжам, так она завсегда нас принимат, кормит от пуза, а ить это ж каки деньги-то надоть! Потому как нашего Кольку любила!
Среди родственников произошли разногласия. Подругам уже давненько надо было наведаться ко вдовцу Николаю, но пропустить ценные дебаты они просто никак не могли.
– Да и чего ты, дед, понимашь – любила!! От ежли б Натаха-то нас уважала, так могла б и побогаче принимать! Вон у ей скоко деньжищ! Таку Витальке свадьбу справила, даже в путешествие их отъяпонили, а кода я на трахтур занимал, дык ить ни копейки не дала!!
– Так ить у их раньше-то не было! У их же ж токо в последнее время деньжата-то зашевелились! Мне так Колька и сказал! Грит, мою колоду в званьях повысили, и мы, грит, Витальку отделять собирамся! Квартирку ему купили новы-то родственники! Видал? Нова родня квартирку купила и отправила молодых к японой матери, то ись в свадебное путешествие! А вот моей Аньке фиг кто чо купит! Ее и замуж-то брать не хотят! А тут тебе – породнились с богатыми-то, и пожалте – живут, как в малиновом варенье!
– Скажите, пожалуйста, а как давно ее повысили? – зацепилась Люся. – Наталью Федоровну.
– Да кто ж ее знат?! Сходи да спроси! А то ходют-ходют, милиция тут все вызнавала, теперича ты!
Василиса вежливо поблагодарила мужчин за приятную беседу и потянула Люсю в квартиру.
В комнатах царила весьма оживленная атмосфера. Если бы не черные занавески на зеркалах, трудно было бы догадаться, что гости скорбят по покойной хозяйке. На кухне курили две сдобные барышни в спортивных костюмах с сильно накрашенными губами, за столом шел оживленный спор – сколько нужно лить уксуса в банки, чтобы огурцы хрустели, как болгарские, а не мякишем были, как у Петровны – во рту прям как лягушку жуешь! И живо звякали ложки. Компания, похоже, состояла сплошь из родственников Николая – все громкоголосые, обряженные в яркий китайский ширпотреб и с неробкими манерами.
– Вась, смотри, – шепнула Люся, кивнув на стол.
Стол поражал изысканной сервировкой. Несмотря на то что над ним немало потрудились голодные скорбящие, не заметить этого было нельзя – красивые тарелки, высокие бокалы, кое-где еще сохранились вычурно сложенные салфетки, и даже портрет в черной рамке украшен затейливой икебаной. Трудно было представить, чтобы такую красоту соорудила хоть одна из приглашенных.
– Ну и чего ты возрадовалась? – буркнула Василиса. – Между прочим, по правилам этикета поминальный стол не украшают, потому что не праздник все же…
– О! Еще кого-то черт принес! – заметила вошедших шустрая бабенка, которая набивала сумку какими- то яркими пакетами из кухонных шкафов. – А вы кто ж такие будете? Ежли с работы, дак они все вчера уж отужинали, сегодня токо близкие родственники! А ежли подружки каки, дык быстренько по три рюмочки и по домам – вдовцу покой нужон! Переживат он!
Николай «переживал» тут же – за столом. Кто-то заботливо подсунул ему подушку прямо посреди тарелок, и его буйная головушка вскидывалась от богатырского храпа.
– Вот черт, не придется поговорить, а еще приглашал… Вы б его хоть на диван перетащили, что ли? – предложила Люся, чем вызвала негодование у гостей.
– Зачем это ишо?! – грозно сверкнула на них глазом дородная женщина в халате, явно с плеча хозяйки. – А мы чегой-то – без яво будем поминать? Неужто мы каки пьянчуги! Мы тут все яму соблезнум! Колян! За тебя! – резво опрокинула в себя стопочку и заголосила. – Напилася я с горя-я-я, по Наташке поко-о-о-оно-о-ой…
В причитаниях явно прослушивался мотив песни «напилася я пьяна, не дойду я до дому». Это почувствовала не только Люся с ее музыкальным слухом, но и остальные, потому что тут же скорбящие женщины хором грянули:
– Довела-а меня ночка те-емная до вишневого сада!!
Подруги потихоньку пристроились на краешек стола и решили родственников Николая не гневить, поправки в традиции поминок не вносить, а просто вызнать у хмельных дам все, что только можно.
– Вась, ты заметила, а скатерть такая же, какую нам накрывали, – толкнула подругу в бок Люся.
Василиса заметила сразу, но не хотела Люсю тревожить лишний раз.
– Ты лучше подберись вон к тем девахам, которые на кухне, попроси фотографии посмотреть, – переключила она подругу. – Только не говори, что мы преступника ищем, вроде мы так – подруги…
– Да поняла я… Сдается мне, без сынка здесь не обошлось, – вздохнула Люся и поднялась.
Василиса тихо подсела к самой спокойной, на ее взгляд, женщине и печально проговорила:
– И как же с Натальей такое произошло? Я ведь только-только узнала, мы ж с ней столько лет дружили… с детства, можно сказать… горе-то какое…
Женщина налегала на холодец и горевала как-то прохладно. Во всяком случае, переживать совместно с «подругой детства» она не собиралась. Перед ней еще высилась горка с подсохшими пельменями на красивой тарелке, и она не успевала работать челюстями.
– Я говорю – Наташу-то убили, что ли? – не теряла надежды Василиса.
