– Иду, – откликнулась Зинаида, накинула на плечи халат и открыла.
На пороге стояла соседка из первого подъезда – Лариса Петровна, жена известного журналиста. Она нервно подергивала сапожком сорок четвертого размера и пыхтела в потолок:
– Ну наконец-то! Думала, до пенсии здесь топтаться придется!
Затем она прекратила ворчать и властно приказала:
– Значит, так. Убери кота, а то он на меня шипит, а сама давай садись и рассказывай. Все-все, по порядку. Только учти, у меня совершенно мало времени. Давай.
После этого гостья вальяжно уселась в кресло, достала из кармана на пузе толстый блокнот и приготовилась конспектировать.
– Да просыпайся ты уже! – торопила она растерянную хозяйку. – Рассказывай, что тут у вас ночью приключилось. Народ жаждет новостей нашего подъезда… Слушай! А почем розочки брала? У нас у Игоря Викторовича скоро юбилей, так я хотела гладиолусов взять, но, думаю, розочки все же достойнее будут. Так почем? Ты чего это? Стоя спишь, что ли? Убери кота, говорю, и рассказывай!
Зинаида посадила Мурзика на подоконник, и тот мгновенно переключился на уличную жизнь. Сама Зинаида от напора гостьи просто не могла сообразить, чего, собственно, Ларисе надо. Она явилась спозаранку, желая узнать, почем Корытская брала розы?
– Лариса, я честно говорю: сколько розочки стоят, не знаю, их мне сегодня ночью Иван Мышкин принес, как порядочный джентльмен…
Лариса выпучила глаза, утробно запыхтела и протянула:
– Та-а-а-а-а-ак… Значит, ночью? Как джентльмен? Хм, так из этого тоже можно состряпать вкусную статейку. Теперь такое модно! Чудненько, чудненько, у моего Лукова, значит, будет две статьи. Первая маленькая, потом из нее можно будет сделать интеропрос на тему «Как вы относитесь к неравным бракам?». Люди начнут писать ответы, рейтинг Игорька резко подскочит… А статейку мы назовем… м-м-м… назовем так: «На старость лет в любви ограничений нет». Или даже не так, даже немножечко по-другому: «Заскоки молодого бизнесмена». Так лучше. – Лариса уже полностью переключилась на журналистскую волну и Зинаиды просто не замечала. Она уперла глаза в потолок, со вкусом жевала ручку и выдавала новые идеи. – Это у нас будет маленькая статья про любовные похождения стареющей барышни. Там я, конечно, кое-что додумаю, разные пикантные подробности сочиню… А вот вторая статейка пойдет в рубрику «Криминал» и будет уже побольше. Такими крупными буковками заголовок: «Защитим добро грудями!»… Нет, нехорошо как-то. Тут надо бы «грудью», но это уже избито…
Зинаида с каждым словом журналистской супруги все больше наливалась негодованием. Наконец она нервно запахнула халат, сурово дернула бровями и прервала поток сознания искательницы сенсаций:
– Так! А теперь послушай меня! – А затем принялась крушить планы соседки. – За первую статью, за эти вот твои «Старческие заскоки», я потребую тысячу долларов морального ущерба. А за «Добро с грудями» целых три. Из-за твоего Лукова все издание обанкротится, его выкинут из редакции, и твой муженек погибнет голодной смертью у какой-нибудь заброшенной церквушки.
Лариса, кажется, впервые за последние полчаса увидела Зинаиду. Она смотрела на нее завороженным взглядом, сначала долго удивленно моргала глазами, а потом шумно выдохнула:
– Зинка! А у тебя есть слог!
– У меня и идеи есть, между прочим, – не могла успокоиться Зинаида. – Я вообще не понимаю, как еще твоего Лукова держат в газете. Он же постоянно лежит на диване, высасывает сенсации из своего грязного пальца, а сам не то что на какой-то там объект съездить не может, но даже не может догадаться придумать дельную утку!
– Ка… какую утку?
– Газетную! Как все желтые газеты утки придумывают? Встретят в магазине известную личность, и все. Считай, материал готов. Назавтра же в полосе выходит статья о том, что некий Сидоров-Петровский обладает крайне скверным характером, от него убежала уже восемнадцатая домработница, потому что он замучил их сексуальными домогательствами. В последний раз приставал даже к шестидесятилетней поварихе. И как доказательство – пожалуйста, фотография из магазина, дескать, теперь ему приходится бегать за продуктами самому. И пускай потом разнесчастный Сидоров-Петровский хоть башку себе разобьет, но за ним так и будет тянуться имидж сексуального маньяка. Господи! Неужели ты о подобном ни разу не слышала?
Лариса уже не могла сидеть. Она вскочила, поднеслась к окну, где на нее тут же накинулся кот Мурзик.
– Ути, мой масенький! – чмокнула она кота в разъяренную морду и обернулась к Зинаиде. – И чего? Нам теперь тоже надо искать какого-нибудь Сидорова-Петровского, да? Потом сфотографировать его в магазине…
Зинаида замахала руками:
– Ну нет, этого ты можешь вовек не дождаться. Тут надо выдумать что-то… А что, если тебе написать, например, что к твоему мужу по ночам приходит неизвестная женщина в белом… нет, в синем? Приходит и, дескать, ищет… ну скажем, камень вдохновения. Напусти побольше туману, дескать, неизвестно, как она попадает в квартиру, упомяни, что она ни с кем не разговаривает, не отвечает на вопросы, а только ходит и ищет! Якобы вы несколько раз вызывали милицию, но… но женщина убегает через балкон… на четвереньках. Люди страшно любят все загадочное! Знаешь, как твоего Лукова потом хватать будут… А для достоверности еще и фотографии приложи.
Лариса уже поверила. Она так явно представила себе неизвестную женщину в синем, как та бродит по ее комнатам и шарит в ее косметике, что даже дышать перестала.
– Ну? Видишь, даже тебя проняло, – толкнула ее в бок Зинаида.
– А кого… а где мне ту синюю бабу-то взять? Ну, я про фотографию… – еле бормотала Лариса. – Это чего ж, мне на самом деле к моему Лукову теток вызывать? А если уведут… сонного? Все же журналист, а не слесарь тебе какой…
– Ой, ну прям такие проблемы! – фыркнула Зинаида. Весь дом знал о дикой ревности Ларисы Петровны. – И зачем кого-то вызывать? Я тебе сама могу прекрасно помочь – наряжусь в синие тряпки,
