Гриша крякнул:
– Ну, фамилию ты мою прямо там, в деревне, взяла, когда поженились. А имя когда успела?
– Ой, да тогда же, как приехала, – отмахнулась от супруга Юнона. – Ты прям сильно прислушиваешься, Ноной меня зовут или Юноной! В общем, все сменила и легла на дно. Прошло лет семь, я уж и не помню. И вдруг встречаю Ольгу, жену Косина. Вот она-то сразу меня узнала, не то что растяпа Тюрина. Узнала и такой визг подняла!
– И вы ее убили? – догадался Вадим.
– А что ж делать-то было? – возмутилась Юнона. – Конечно. Я и Нюрку хотела.
– Во маньячка, да? – с неуместной гордостью произнес Гришка.
– Да почему маньячка-то сразу? Она меня потом ведь тоже узнала и уже заложить хотела! Я, главное, прихожу к Зинке в бар… Гринь, ты чего, не помнишь, что ли? Мы же почти каждый вечер к Зинке на ужин бегали, чтобы самим не готовить. Ну вот прихожу как-то, а там наш сыщик Зинаида сидит с Нюркой, и обе через трубочки коктейль потягивают. А Нюрка ей в уши так и напевает, так и напевает: дескать, ты бы посмотрела, кто у тебя в доме живет – сплошь уголовники, я их скоро на доску почета, которая возле милиции, повешу. Конечно, я испугалась! А, между прочим, когда я пугаюсь, мне обязательно надо того человека треснуть по голове, а потом ножичком… Слабость у меня такая после Клавки-то осталась…
Зинаида тут же встряла:
– Да-да, я тоже об этом думала. Она себе тогда психику и надорвала, когда Клавдию убила, – башкой съехала. То есть она боялась ее до жути, а потом – тынц! Бревном по голове…
– Да не бревном, гантелей, убогая! – с презрением поправила Юнона.
– Ну да, убогая… в смысле гантелей, – поторопилась согласиться Зинаида. – То есть она ее гантелей, и все, полная свобода! И счастье до опупения. Такой бзик у Нонки и остался – страх, потом по голове… гантелей, потом ножичек для верности, и кайф. Правильно ведь, да? Я читала, такое бывает. Даже у нашего психолога в театре мод консультировалась. Вы ее – слышь, Вадька? – вы ее проверьте там у себя обязательно.
Вадька сделал какую-то пометочку в блокноте и приготовился слушать дальше. Однако супруг Поповой, Гришаня, вдруг сообразил, что бы ему светило, если бы в какой-то момент он напугал бы свою жену. Он потряс головой, вытер пот со лба. И все равно ему в такое не верилось.
– Да ну на фиг, – как-то нерешительно успокаивал он сам себя. – Не… да ну… хе-хе… Шутка такая, что ль?
– Она права, – нехотя подтвердила Юнона. – Слушайте, дайте закурить, а? Прям все во рту пересохло. И кофе бы дали глотнуть.
Зинаида не стала куражиться над соседкой – принесла чаю, а Вадька поделился сигаретой, хоть и скривил при этом физию.
– Так что же у нас получается? – размышлял вслух Вадим. – Косиной испугалась – бревном по голове, Нюрку тоже – та же песня…
– Дронову испугалась – и все, тоже похоронила, – добавила Зинаида.
– Кстати, а почему «тоже»? Нюрка ведь жива, – не понял Вадим.
– Да! Но только потому, что ее добить Вася помешал, бомж, который у нас в подвале живет. Он там не вовремя появился. Вернее, очень вовремя. Для Тюриной, конечно. Потом Нюрку в больницу упрятали, а после нее она за границу слиняла, – быстренько пояснила Зинаида. – Мне кажется, когда бы Тюрина вернулась, Нонна бы снова на нее покусилась.
– Не, ну а что ж мне остается-то? – возмутилась «бедолага» в наручниках.
– А почему ты самого Косина бревном не приласкала? Слабо, что ли? – прищурился Вадька.
Здесь хмыкнула даже бабушка Глаша.
– Батюшки! Да рази ж того Косина бревном уговоришь? Хи-хи! Ты, служивый, как чего скажешь… До него ж добираться цельный километр, и все через бугаев-охранников. Даже я понимаю…
– Нет, Косин тоже был на очереди, но до него все время руки не доходили. Там же надо было серьезно… – задумалась Юнона, пыхтя сигаретой. – Но я думала, что с ним разберусь ближе к Новому году. Тогда все шальные ходят…
– Ну ты-то не будешь ходить, ты сидеть будешь, – напомнил Вадька.
– Ах, правда ж… Тогда, значит, позже – на двадцать третье февраля, – поправилась дамочка.
Вадим уже думал о другом.
– С денежными делами я все уяснил, но вот… Зинаид Иванна, а кто такая Дронова?
– Какой же ты хреновый работник, Вадька! – покачала головой Корытская. – Прям перед людьми за тебя неловко. Дронова Ирина Андреевна, молодая женщина, тоже погибла от коварной руки нашей красавицы. Но тут отдельная история.
– Дай я сама расскажу… – влезла Юнона.
– Нет, сначала я! – вскочила Зинаида, не желая отдавать лавры. – Ты ж не знаешь! Будешь сейчас собирать огонь и воду!
– Чего это я не знаю? Это ты сейчас наплетешь… Слушайте, товарищ начальник, заткните ей рот, а то прям никак не дает показания излагать!
Вадька грохнул рукой о стол, и дамы примолкли.
– Ну-ка, все рты закрыли! Кому сказано? Говори, Юнона.
