День здоровья с утра до вечера в XXI веке

и легче сделать это еще тогда, когда мы пока здоровы.

Нужно ли еще и еще раз повторять о самоохранительном для нас значении нашей доброты по отношению к окружающим, особенно к нашим ближним, повторять мысль о стремлении к смягчению противостояний вплоть до прощения своего вольного или невольного обидчика? «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи» – известные слова, и сколь много в них глубочайшего смысла!

И в завершение этой главы, посвященной взаимоотношениям со своими домашними: конечно же, сплошь да рядом бывает и так, что все ваши усилия, тем не менее, ни к чему доброму не приводят. И вот здесь в этой книжке наступает пора, самое время, чтобы изложить сокровенные законы биоэнергетики. Они имеют самое прямое отношение к принципам общения людей не только в процессе лечения, но и в гораздо более широком, я сказал бы, всеобщем плане. Вот эти законы:

1. Неси людям добро.

2. Добро должно двигаться путем замкнутого кольца, должно к тебе возвращаться.

Комментарий: речь идет не о торгашеском принципе «я тебе, ты мне», а о непременной формуле обратной связи: любовь на любовь, забота на заботу, внимание на внимание. Так, крестьянин, который раньше шел к фельдшеру, нес ему подарок независимо от того, сколь сложна была работа врачевателя – вытаскивал ли он загноившуюся занозу из руки, или вскрывал и чистил фурункул на шее, или выдирал разболевшийся зуб.

3. Не позволяй садиться себе на шею.

Комментарий: поощряя захребетничество, паразитизм, бездельничество, мы засоряем энергоинформационную оболочку Земли, загрязняем ноосферу нашей планеты, то есть выступаем пособниками засорения Космоса. Это плохо само по себе, но это плохо также и тем, что возмездие за соучастие в этом преступлении неизбежно, раньше или позже, но постигнет нас. Нужно ли это?..

Полагаю, что организационные выводы из сказанного каждый в состоянии извлечь сам. И на прощание повторю опорные слова этого раздела: взаимоподдержка, взаимопонимание, взаимопрощение. Таковы три константы, три кита, на которых стоят добрые и прочные взаимоотношения в семье, те, которые даруют нам доброе здоровье.

И МЫ ОТПРАВИЛИСЬ НА КОНЦЕРТ Как подлинное искусство помогает достичь идеального состояния психики

Зачем нам «живое» искусство? Для чего нужно коллективное сопереживание?

И вот, мои дорогие, вы пообедали в кругу домашних, слегка перевели дух, нарядно приоделись и отправились вдвоем, супружеской четой, либо в связи с занятостью (или, увы, с отсутствием одного из супругов) – с приятельницей на концерт. А может быть, в театр, или в филармонию, или в капеллу, вполне вероятно, и на вернисаж в Манеже или на знакомство с новой экспозицией в каком-либо из музеев. Одним словом, вы двинулись на свидание с Искусством.

А собственно говоря, зачем нам искусство вообще и это свидание в частности? Не проще ли нажать кнопку на пульте, включить ящик и, лежа на тахте, перебирать программы? Включил одну – показывают, как за несколько угаданных букв можно получить в награду если уж и не сверкающий маленький автомобиль, который стоит тут же, в студии, то уж печку СВЧ практически наверняка. Переключил программу – и смотри, какой приличный куш можно сорвать, правильно ответив на три-четыре вопроса. Надоели эти разновидности выигрыша денег (ишь, сколько умников развелось!) – переключайся на следующую программу и узнавай, выражая полное почтение к бойцам, какие почти немереные деньги получают они за мордобитие (теннис, перекупку клубами футболистов, автомобильные гонки). Надоело и это – пожалуйста, к твоим услугам какой-либо из бесчисленных ужастиков, персонажи которых, убивая направо и налево встречных и поперечных, добиваются-таки обладания бриллиантами, долларами или акциями. Ну ладно: попереключал ты кнопки на пульте своего «ящика», понял в очередной раз, что команда, всплывшая наверх, через все дырки и все каналы читает нам одну-единственную проповедь: «Любым путем обогащайся, прихватывай, кто, где, когда и что может». Ну что ж, эти господа выпустили джинна из бутылки, и в полном соответствии с их установкой «деньги не пахнут» джинн начал постреливать своих духовных вдохновителей и освободителей. И подобного рода сенсации все тот же «ящик» смакует все так же сладострастно.

Есть у телевизионного экрана, однако, и такое достоинство, что ничто не мешает нам выключить его прочь или все же отыскать что-либо, чуждое нравам каннибалов. И все же даже доброкачественное зрелище, увиденное на экране, – это все-таки эрзац, протез подлинного зрелища. Да, сплошь да рядом очень удобный протез: никуда не нужно выходить, а в качестве экипировки вполне сойдет и затрапезный халат, и бигуди на волосенках. Почему же все-таки эрзац? А вы сами ощутите, вспомните разницу между тем, как воспринимается футбольный матч, когда вы сами сидите на трибуне и когда вы смотрите его по «ящику». Тем более в записи, тем более, когда результат вам уже известен. Субстанция страсти, сопереживания, полной неизвестности того, что случится уже на следующей секунде; восприятие игроков в качестве реальных, живых людей: азартных, хитрых, страдающих – короче, эффект соучастия, когда вы откровенно и гневно негодуете вместе со всеми против сноса недозволенным способом вашего игрока и того, что арбитр этого не заметил; ваш восторг, когда вы воочию убеждаетесь, что в этом ожесточенном противоборстве все-таки возможен всплеск героизма и мастерства над общим уровнем и забивается гол... Нет, это живое восприятие, это совсем не то, что нюхать розу через противогаз. (Простите меня те, кто знает, по поводу чего возникло это насмешливое сравнение.)

Да, я неоднократно видел по телевидению шоу-выступления Дэвида Копперфильда и, образно говоря, запаха розы я не обонял, так как достаточно хорошо знаю средства видеомонтажа. Мало ли что можно склеить и перетасовать! Такова была подсознательная мысль раньше. Но вот вчера я воочию увидел, как работает этот человек, и когда он со своей ассистенткой укрылся в палатке, поставленной на сцене, и эта палатка взорвалась целым снопом ярких искр и в ту же секунду Копперфильд со своей ассистенткой объявился в проходе зрительного зала, метрах в сорока от только что исчезнувшей у меня на глазах палатки, и все это видел я сам, своими глазами, тут уж, простите, ни о каком монтаже видеопленки и речи быть не могло. И естественно, свежесть моего переживания и мое искреннее «ух, ты!», слившееся с аплодисментами тысяч людей, конечно же, принесли мне такое эмоциональное освежение, и я сказал бы, даже возрождение после месяца тяжелой работы без единого выходного, что эта релаксация для меня дорогого стоит!..

Короче говоря, ваше личное соучастие в том, что происходит, сию минуту при вас совершается на сцене, ваше слияние и сопереживание с чувствами присутствующих рядом, многократно увеличивающее эмоциональный эффект от увиденного и услышанного на сцене – это один из самых важных аргументов в пользу реального посещения зрелищ, конкретный фактор в пользу того, что мягкая, продавленная вашим тазобедренным суставом тахта – хорошо, а твердый стул в зрительном зале – много лучше.

Итак, чувство сопереживания, личного присутствия, столь необходимый нам повышенный эмоциональный тонус – вот что дает нам поход на зрелище. И тут я ощущаю, как читатель, хорошо знакомый с основами логики, хватает меня за руку: «Г-н автор, вы провозгласили тезис о пользе и необходимости общения с искусством, но ведь примеры, приведенные вами, эти наши страсти на стадионе и восторги на магическом шоу, не являются ли кривой дорогой ваших доказательств?»

Спасибо за наблюдательность, г-н читатель. Суть дела заключается в том, что искусство – это часть, более узкий сектор чрезвычайно широкого понятия зрелище, ибо произведение искусства – театрального ли, живописного ли – так же, как, например, цирковое представление, обращено к зрителям, к людям, способным сопереживать тому, что волнует создателя этого произведения, автора, художника. И примеры, которые я привел в начале раздела, в силу их абсолютной ясности и общедоступности, помогут нам понять также и силу воздействия искусства. Мы сочувствуем, сопереживаем действу на сцене, когда на ней развивается задевающий нашу душу спектакль. Это концентрированное, обобщенное, ценностно-окрашенное изображение действительности волнует нас никак не меньше подчас, чем сама отображаемая действительность.

Когда как-то, с вниманием и интересом пройдя анфиладу залов Дрезденской художественной галереи, я подошел к «Мадонне» Рафаэля, то остановился и буквально лишился дара речи – такое совершенство женской красоты и доброты возникло передо мной! Я стоял, глядел и глядел, впитывал и впитывал в себя вибрации, исходящие из глаз Богоматери. Нет, просто юной матери, нет, воплощения юности и