Жора ерзал на стуле и попросить о главном не решался. Акакий Игоревич ему помог.
– Алена, а мы ведь к тебе не просто так приехали. Вот парень, Жорой зовут, решил себе животинку завести. Свадьба у него еще в следующем месяце, а сейчас парню одиноко, хочется о ком-то заботиться. Ты бы присмотрела ему кого из своих питомцев, а?
Алена Ильинична аккуратно откусила печеньице, прихлебнула чаю и покачала головой.
– Вы, Жора, не сердитесь на меня, но я не дам вам ни собачку, ни кошечку. Я понимаю, этого добра везде навалом, вы и без меня можете приобрести, если сильно приспичит, но, честное слово, пока не советую. Вы уж сначала с женой определитесь, а потом и с живностью все уладится. А то ведь как бывает… Вон, видите – Норд, замечательный ньюф, умница, каких поискать, красавец, молодой еще, а вот, поди ж ты, тоже не нужен оказался. Его хозяин с прежней женой развелся, а новая наотрез от собаки отказалась. Я все понимаю, человек, он важнее животного, только вот как ты это Норду объяснишь. Поэтому и говорю – сначала женитесь. А если вы ко мне со своей женой вместе придете, кого угодно отдам, еще и в ножки поклонюсь.
Жора заскрипел зубами, но спорить с женщиной не стал. Он твердо решил вернуться сюда уже зарегистрированным. Отдохнув от городской суеты, троица стала собираться домой. Их провожала целая ватага веселых разноцветных собак. И Алена Ильинична с мужем. На заборе сидели белые, полосатые, дымчатые кошки и глядели на уезжающих гостей желтыми, янтарными глазами.
Глава 15
Мозги не дремлют
На следующее утро сон Акакия Игоревича был прерван странным бурчанием. Наивно полагая, что это жена корит себя за неудавшуюся засаду, Акакий принялся успокаивать ее, как мог.
– Клавуся, не стоит так переживать. Ну, может, сверкнет у меня в голове яркая мысль, надо только подождать. Клавочка, не казни себя.
– Да я не себя казню, а тебя костерю! – пробасила Клавочка. – Это ж надо, ну ничего без меня не можешь придумать! Жди, пока у тебя «сверкнет яркая мысль»! Неужели нельзя было додуматься, куда Белкина побежит в первую очередь? Ну, если не в первую, то непременно во вторую! Ну ты хоть бы единственной-то извилиной пошевелил!
Акакий, оскорбленный в лучших чувствах, вскочил с постели, направился на водные процедуры и принципиально не стал спрашивать, до чего додумалась жена. К слову сказать, он, конечно, попытался предположить, куда могла побежать безголовая девица, но так ничего и не придумал.
– Ну что, не догадался? – появилась в дверях ванной Клавдия.
– Не-а, – еле пробормотал Акакий белым от зубной пасты ртом.
– Да к матери же! К Сватовой!
От такой простой догадки Акакий проглотил всю зубную пасту. Ну надо же! И почему это не Акакий додумался до такой простой версии?
– Давай, полощись быстрее и беги за машиной. А я пока приведу себя в порядок.
Клавдия была собой довольна. Утро начиналось продуктивно. Акакий уже вынырнул из ванны и прокрался на кухню: мужчине хотелось завтракать. Но Клавдия не была настроена на бутерброды, ее ждали более глобальные проблемы.
– Клавочка, а покушать?
– Не перегружай организм, Кака. Попей молочка.
– Меня скоро с этого молочка, как и Романа, воротить начнет, – пробубнил Акакий, но наткнулся на железный взгляд супруги и полез в холодильник.
Клавдия Сидоровна украшала себя макияжем. Сегодня она нарисовала себе брови чуть выше и короче. От этого лицо приобрело удивленное выражение. Как раз такое, какое бывает у молоденьких, глупеньких девочек. Ресницы малевать тушью было бесполезно – тушь почти некуда было накладывать, и пришлось нарисовать жирную черную стрелку на веке. Ну а губы непременно ярко-красным сердечком, в журнале писали, что это всегда выглядит эротично. Оценив в зеркале плоды своего творчества, Клавдия Сидоровна осталась довольна, а когда женщина довольна собой, это уже половина дела.
К квартире Сватовой Распузоны подъехали, когда часы показывали двенадцать. Клавдия уже по-свойски нажала на звонок, и ей тут же открыла бабушка – соседка.
– И шой-то ты зачастила в энту фатеру? – прогундосила старушка, окидывая Клавдию недобрым взглядом.
– Тоже мне – зачастила! Второй раз и прихожу-то. Что, Сватовой опять нет?
– Еленки-то? Так знамо дело – нету! Я ж тебе говорила ишо в прошлый раз – работает она, приходит поздно! Ну неуж непонятно? – начала раздражаться бабушка.
Клавдия еще потопталась минуты три под неусыпным контролем соседки и вышла из подъезда. Неожиданно прямо навстречу ей кинулась родная дочь – Анна.
– Мама! Ну наконец-то я тебя нашла! Пошли скорее, я уже все ноги стерла, пока тебя нашла! У нас такое событие! Такое событие! Поехали к вам!
– Аня, подожди, у меня здесь дела… – начала было отбрыкиваться Клавдия.
– Мам! Ну какие дела?! Потом опять будешь ворчать, что мы с Володей тебе ничего не сказали! Поехали к вам, дело самой первой важности!
Клавдии Сидоровне ничего не оставалось делать, кроме как усесться в машину к мужу, посадить Аню и поспешить домой.
Дома Анюта как-то загадочно играла глазами, несколько раз выбегала кому-то звонить и успокоилась лишь тогда, когда в дверь позвонили.
На пороге стоял сияющий зять, в руке у него торчала бутылка шампанского, а стоявшая рядом с отцом Яночка обеими руками едва удерживала здоровенный торт.
– Эт-то что? – растерялась Клавдия Сидоровна.
– Мама! Папа! – торжественно начала Аня. – Прошу, посмотрите в окно!
Распузоны кинулись отдергивать занавески.
– Дворником Володя у нас устроился, что ль? – предположила Клавдия Сидоровна.
– Да нет же, мама! Ну каким дворником! Видите там стоит такая синенькая… нет, зелененькая, ну в общем, цвета морской волны машинка? Так вот, это Володя нам ее купил! – возвестила Анюта и радостно обвела всех глазами.
Клавдия Сидоровна расплылась в улыбке, а Акакий Игоревич от удовольствия даже подпрыгнул, потом, собрав брови пучком, стал засыпать зятя самыми актуальными вопросами:
– За сколько брал? А сколько она бензину жрет? Ты ее новую взял или подержанную? Какой пробег?
– А какой у нее привод – передний или задний? – уперла руки в бока теща.
– Ого! Клава, ты откуда таких слов понабралась? – удивился Акакий и приумолк.
– Нечего человека своими вопросами доставать! Не один ты такой умный, давайте лучше к столу, – пригласила Клавдия Сидоровна и вонзила нож в мягкую середину бисквитной клумбы.
Какое-то время все только и делали, что звенели фужерами и жевали, потом подливали шампанское и снова резали торт, и только когда уже на сладкие розы смотреть не было сил, Аня вяло проговорила, откинувшись на спинку стула:
– Ма, так мы это… уезжаем. В свадебное путешествие. На месяц.
Клавдия всколыхнулась от восторга.
– Вот, Кака! Учись! Молодцы, ничего не скажешь. Вовочка, ты уж прости меня, что я тебя дураком считала, ты у нас молодец! И машину купил, и денег на путешествие собрал, умница! Кака, а может, и мы с молодыми, а? Слушайте, ребята, а может, и правда? Чего нам, вместе поедем! Вы куда?
– Мы, Клавдия Сидоровна, в Египет, по путевке.
– Ой, ну и мы путевку купим, а чего! Кака, посмотри, где там наши чемоданы, помнишь, с которыми в шестьдесят первом году ездили на море…
Аня молча положила руку на ладонь матери и проникновенно произнесла:
– Мамочка, вместе у нас не получится. Давай все ж таки мы с Володей съездим, а потом вы с отцом, а?
– Да что ж мне там с одним-то отцом делать? Со скуки толстеть? Мне самое удобное с молодежью. Да
