на самую середину двора.
Жанну принесли в комнату, уложили на кровать, и только тогда стало ясно – женщина еще дышит.
– А пульс? – тревожно спрашивал Васька. – Пульс бьется?
– Прощупывается плохо, – еле слышно проговорила Гутя. – Но она жива...
– Так вы пульс-то поищите, – заклинило парня.
– Потом найдем... – отмахнулась Аллочка. – А тебе-то он зачем? Господи, да успокойся, она жива! На вот, мой пульс потрогай!
– Надо, чтоб у нее свой был... как же без пульса? Еще надо в глаза посмотреть, – проявил поразительную осведомленность Василий. – Вот так веко кверху задрать...
– Ничего не трогай! – рявкнула на него Аллочка. – Сейчас приедет специалист... врач приедет, он и задерет все что надо...
Подбежала побледневшая от волнения Варька и сообщила:
– Фома сейчас будет. Он сказал, что вы все – идиоты!
– Еще не все, его не хватает... – проворчала Гутя. – Спасибо.
– А потому что Жанну вообще трогать нельзя было! – шепотом кричала Варька, защищая мужа. – Вдруг у нее что-то сломано, позвоночник, например?!
Васька испуганно вытаращился:
– Чё? Обратно понесем?
И тут Жанна открыла глаза, блуждающим взглядом обвела присутствующих и запекшимися губами прошелестела:
– Пи-ить...
– Васька! Беги за водой, к Татьяне, в кухню! Варька, позвони...
Но Варька уже орала в трубку:
– Фома, она пить просит... давать?.. Откуда я знаю?!.. Ага... хорошо... да когда ты уже приедешь?
Васька вернулся с литровой кружкой воды, следом торопилась Танечка с ватой, бинтом и йодом.
– Ей нельзя пить, – быстро заговорила Варька. – Пока Фома не приедет, мы ей должны только губы смачивать, он так сказал. А то бывают такие повреждения...
Гутя тут же намочила бинт в воде и приложила его к губам несчастной. Жанна жадно облизала губы, казалось, еще минута, и она сжует этот бинт целиком.
– Ну, блин, где же Фома? – нетерпеливо ворчала Аллочка.
– А может, просто в «Скорую» позвоним? – осторожно предложила Таня.
– Можно и туда, – отозвалась Гутя. – До вашего коттеджа она как раз завтра к утру доберется...
Фома приехал минут через двадцать, хотя этот срок показался Неверовым вечностью. Осматривал Жанну он недолго, повозился возле нее с какими-то лекарствами, а потом сообщил:
– Ну что ж... видимых повреждений нет, но... Обезвожена, конечно, гематомы, ссадины... Сейчас поедем к нам в клинику, а там уже... Что набычились?
– И что? Нам ты с ней даже поговорить не дашь? – сурово смотрела на него Аллочка.
– С кем ты говорить собралась? – уставился на нее Фома. – Она вот-вот опять отключится, тут каждая минута на счету! Придет в себя, еще наговоришься.
Аллочка поджала губы, но спорить с Фомой было бесполезно, она знала по опыту. И потом – не так уж он был не прав, Жанна и в самом деле находилась в очень плачевном состоянии.
– Вася! Хватай хозяйку, тащи ее к машине, – скомандовала Гутя. – Аллочка, я с Фомой...
– Да, мы с Фомой! – прилепилась к ней Варька. – А ты, Аллочка...
– Да, Танюша, – повернулась к горничной Аллочка. – Мы с Фомой, а ты теперь ничего не бойся. Теперь никто больше выть не будет. Да и Степан вот-вот приедет. И Ваську мы тебе оставляем. Ты их тут не балуй, нечего им в будке отсиживаться, пусть по дому гуляют, бдят!
Таня торопливо кивала головой.
– Не переживай, мы еще сегодня позвоним, – пообещала Гутя, залезая в машину.
Фома знал, куда ехал, поэтому примчался на служебной – компактный микроавтобус был оборудован для самых сложных случаев перевозок больных, поэтому все Неверовы выдохнули с облегчением: теперь жизнь Жанны казалась вне опасности.
Фома отправил своих дам домой, а сам остался возле больной.
За два дня он не появился домай ни разу – Варька, Гутя и Аллочка всем составом возили ему на работу борщи и домашние котлеты, он торопливо ел у себя в кабинете, а потом снова провожал дам до выхода:
– Сегодня не приеду... посижу еще.
– А нам можно к ней? – робко вопрошали родственницы.
Но Фома бросал на них такие взгляды, что они тут же опускали головы. Да и спорить с Фомой, видя черные круги под его глазами, было бы просто кощунством.
