– Вера, ты ошиблась. Просто похожая девушка, и все.
– Да ничего не все! Она была в том же самом плаще – зеленом, с капюшоном. И лицо у нее тем капюшоном закрыто было. Точно тебе говорю – меня ждала! Я ближе подхожу, а она хихикать начала. Зашевелилась, обрадовалась. Я к ней: мол, что же ты, паразитка, совсем стыд потеряла? Тут жена Анатолия живет, сам он уже погиб весь, а ты тут нарисовалась! Хочешь, чтобы патлы тебе выдергали? И тут она голову-то подняла, а там, представь, вместо лица – рожа страшная. Не бывает таких рож у нормальных людей! Милка эта и так-то не красавица, а уж теперь-то… Переживает, наверное, из-за Толика… Видно, на девять дней пришла, да дни попутала. У него же завтра, а она сегодня приперлась.
– Верочка! – торопливо заговорила Кукуева. – Я завтра на девять дней обязательно приду. И ты мне все расскажешь, хорошо?
– Да уж расскажу… хотя чего тут хорошего… Это ведь Толик меня зовет… Я тебе говорила, да?
– Верочка, не сходи с ума! Знаешь что, тебе замуж пора… Ой! А у меня и женишок на примете есть, просто «Поле чудес», а не мужик. Давай, до завтра.
На следующее утро еще не случилось девяти, когда по телефону объявился Шишов.
– Симка, язви тебя! Ты где бегаешь? К телефону трудно подойти? Звоню-звоню, прям как Квазимодо какой!
– И тебе доброго утра, Сеня. Вообще-то сплю я, – не открывая глаз, забормотала Серафима.
– Вот я так и думал! А чего еще от тебя ждать? У нас дел невпроворот, а она подушку давит! Вставай, говорю!
– Да что случилось-то? – начала тревожиться Серафима.
Голос в трубке все больше набирал обороты.
– Случилось? У нашего потерпевшего сегодня девять дней! Ты хоть подумала, что ты на поминки наденешь? Спит она! А краситься когда думаешь? Я вот тебя предупредить хотел – ты лучше накрасься, а то когда ты… ну… со своим настоящим лицом, то у тебя такой вид… Короче, тогда старушки еще больше плакать станут.
Кукуева посмотрела в зеркало. Ничего хорошего там не увидела – глаза какие-то провалившиеся, нос заострился… Хотя куда ему еще остриться? Морщины откуда-то вылезли… Не конфетка, конечно. Но и Шишов…
– Сеня, а ты себя давно в зеркале видел?
– Короче! Я к тебе сейчас заеду, чтобы уже собранная была, – скомандовал Шишов, проигнорировав вопрос. – Мы же не знаем, когда у них там мероприятие!
– Угу, – мотнула головой Кукуева. – Но что-то мне подсказывает, что не в девять утра.
– Знаешь, Кукуева… – задохнулся напарник. – Лучше поздно, чем вообще не ходить. Тьфу ты, лучше раньше! Короче, двери открывай, я уже возле подъезда.
Шишов принесся, когда Серафима еще как следует не проснулась. Она только-только вынырнула из ванны, а в дверь уже звонили.
На пороге громоздился огромный венок, а сквозь искусственную зелень проглядывало торжественное лицо Сени Шишова. За похоронное великолепие он отдал нешуточные деньги и был страшно горд.
– Давай, Кукуева, пристроим пока куда-нибудь изделие, – собрался протиснуться Шишов к Серафиме, но та встала в позу морской звезды и закрыла проем телом.
– Шишов! Ты бы еще памятник мне приволок! Не знаешь, что нельзя венки в дом заносить? Самая отвратительная примета! Венки только покойнику несут, а ты мне приволок! Не пущу!
Шишов растерялся.
– Да ты что, Кукуева? Какая примета? С чего это ты выдумала, что тебе? Да разве я для тебя-то такие деньги выкинул? Пусти, говорю!
Он стал напирать, однако и Серафима была не робкого десятка – она подло сопротивлялась и изо всех сил выпихивала Шишова вон вместе с дорогостоящим сувениром.
– Ку… курва какая… – пыхтел Шишов, наваливаясь на двери. – Кукуева, я не могу… его здесь оставить! Сопрут!
– Ага! У нас за ним уже давно охотятся! Уйди, говорю, изувер!
– Так куда я теперь? – в расстройстве крикнул Семен, когда от венка стали отваливаться искусственные веточки.
Серафима, улучив момент, ловко захлопнула дверь и уже через замочную скважину распоряжалась:
– Иди, возле подъезда погуляй. А я пока накрашусь.
– Ага, дурака нашла! – верещал он из-за двери. – И когда ты соберешься? И кто тебя там ждать станет? Ой-й-й, эти бабы… Ты же еще и глаза себе не нарисовала! Слушай, Кукуева, давай я тебе сам морду лица нарисую? А веночек у тебя в коридоре постоит, а? В коридоре же можно!
– Это еще зачем ты меня красить собрался? – испуганно вытаращилась Серафима у себя за дверью.
– Затем, чтобы быстрее! Я пока тебе тени под глазами наводить буду, а ты волосы накрутишь! – орал Семен с другой ее стороны.
Серафима все же обошлась без шефской помощи. Как Шишов ни злился, а погулять ему пришлось прилично – вышла Кукуева все равно в половине одиннадцатого.
Однако они не опоздали – гостей ждали к двум. Это им сообщили соседские старушки, как только
