– Я – совершенно дура! – еще раз повторила она.
– Я тебе давно говорила, – согласилась без спору старушка. – Сейчас Федул приедет, так ты ему первому сообщи.
Зинаида уже ее не слушала. Она нервно крутила диск и в волнении все рвала с угла обои.
– Алло! Крылов?! Антон Сергеевич?! Это я, ваш детектив – Зинаида… Ну почему тяну резину?.. Ах, резиновая Зина! Это вы так шутите, да? – разулыбалась она и тут же сурово насупилась. – Нашли тоже… время для шуток! Я ведь вам по делу звоню! Скажите мне номер машины вашего друга… да-да, Васильева… так, минуточку, я запишу… один, два, три, МЯУ… Это вы снова шутите, что ли?! Нет?.. Ну хорошо, я постараюсь запомнить… А сама машина? Ну, какая из себя?.. Вы мне не умничайте – «Вольво», «новая, двухтысячного, с подбитым подфарником»! Цветом, говорю, какая?.. Синяя? Темно-синяя?.. А колеса черные… И стекла темные… А почему темные, а не прозрачные?.. Ах, тонированные! Ну вот это уже совсем другой разговор, а то «Вольву» какую-то придумал! Подождите, подождите! А что, милиция ее так и не нашла?.. «Кого, кого»! Машину!.. Ах, вы думали, что это я ее отыскала! Да ну, за кого вы меня принимаете! Ах, ну да… Я у нее почти на хвосте!
Зинаида в раздумье уложила трубку на рычаг и оторвала-таки кусок обоев.
– Ну и чего? – толкнула ее в бок Степанида Егоровна, которая за время разговора нетерпеливо топталась рядом. – Ну, и где тая машина МЯУ?
– Вы… Вы, Степанида Егоровна… идите, лучше с Мурзиком своим мяукайте… – попыталась отделаться от соседки Зинаида, но та все хмурила брови, пялилась в стену и в задумчивости наматывала подол праздничного халата Зинаиды себе на кулак, а потому незаметно улизнуть от нее не было никакой возможности.
– Я вот чего думаю… – сама с собой толковала привязчивая старушка. – Это преступник на ей укатил, на машине-то… Вот и надобно ее отыскать… А вот кода я машину-то сыщу, тода и преступника за шкирку тащить можно…
Зинаида пыхтела, пытаясь высвободить халат, но ничего не получалось.
– Это… это как же вы машинку-то отыщете, хотелось бы узнать? От-тпуст-тите хал-лат…
– Дак ить Любка ж говорила: Ульяна там что-то углядела, дочка той бабы в чепце малахольном… А ты чего выспрашивашь?! – вдруг вышла старушка из ступора. – Не суйся! Сама все сделаю, как надо! Кто мне нынче орал на всю коммуналку: «Я, мол, дура! Ведите, Степанида Егоровна, сами это расследование!! И пусть все денюжки вам по уму достанутся!».
– Ну ушшш… Изззвините! Если по уму… так вам и пенсии много!
– Чаво-о?!
От разъяренной Степаниды Егоровны Зинаиду спас только Федул. Усталый и какой-то помятый, он открыл дверь своим ключом и, еле переставляя ноги, поплелся к себе в комнатушку. Сегодня у него было трудное путешествие – доставить до деревушки орущую женскую толпу, такое счастье не всякому мужчине выпадает.
– Поесть бы чего… – слабо обронил он, не поворачивая головы.
Женщины дружно затопали на кухню.
– А чего ж ты ночевать-то там не остался? – забегая вперед и заглядывая соседу в глаза, пропела старушка.
– Где ночевать? У ветеринара? Я что – дохлый кролик, что ли? – непонятно отчего осерчал Федул Арнольдович. – Чем сегодня угощать будете, Зинаида Ивановна?
– А можно картошечкой жареной, а? С колбаской, с огурчиками? Я сегодня не успела с ужином-то сильно расстараться… – виновато оправдывалась Зинаида.
Конечно, с ее-то голосом она запросто могла и не спрашивать разрешения, а даже, напротив, – направить товарища по определенному адресу с его запросами, однако очень уж хотелось выведать: может, чего новенького узнал Федул.
– Садитесь, Федул Арнольдович…
Словно заслышав ее приглашение, в коммуналку шумно ворвался любимый зятек:
– Теща моя!! Аграфена… Все время забываю, как вас по ба… тюшке? – смачно икнул зять, обдавая смиренных жителей стойким водочным ароматом.
– Александер! Сударь мой! Вы пьяны?! – отчего-то на старинный манер принялась удивляться Зинаида. Потом, видимо, спохватившись, дала волю легким. – Совсем обнаглел, да?! Аграфена я ему стала!! На часы бы посмотрел! Времени… времени… черт, Федул, сколько времени?
– Восемь часов… Двадцать часов, одна минута, две секунды… нет три… теперь четыре…
– Хватит уже! Времени почти полночь, а он – пьяный в усмерть… к единственной теще… негодяй! – сорвался голос у Зинаиды, и теперь она только пищала. – Немедленно ешьте картошку и по… кх… и по домам!
Саша был настроен миролюбиво. От избытка пьяных чувств, он, шатаясь, подошел к теще и припал мокрыми губами к ее щеке, так и задремав в долгом поцелуе.
– Ин-цест… – откуда-то выудила умное словечко Степанида Егоровна, раскрывая рот.
Федул Арнольдович вскочил младым петушком, однако кинуться на соперника не отважился.
– Наглец! Завтра же… Немедленно… Утром же зайдите ко мне в лабораторию, я вам колбу в лицо швырну! – тонко выкрикнул он. – Такое оскорбление даме!
– Ах! Да что вы в самом-то деле! – еще сильнее запищала Зинаида. – Вы что – не видите? Он же пьян!
– Ну да! Ну пьян! – замотал головой довольный Саша, очнувшись, и стал продвигаться к картошке, сметая на своем пути лишние стулья. – Так чего визжать-то? Это мы… мы с друганом… с Ленькой, сто лет не
