так сказать, не тревожить хрупкий сон пожилой женщины…
– Садитесь, – махнула ручками Зинаида, сама устроилась на кровати и закинула ногу на ногу. – Вот и мне, представьте, так хочется в тишине… с близким человеком… Хотя, Федул, ну какой вы мне, к черту, близкий?
Зиночка была слегка во хмелю, глаза горели алкогольными градусами, а женщины в таком состоянии, Федул это знал по опыту, бывают весьма непредсказуемы. Поэтому на все обидные слова сосед решил просто не обращать внимания.
– Нет, вы не ухмыляйтесь так идиотски! Вы объясните, какой вы мне близкий? Я – женщина ранимая, эмоциональная, так ценю доброе к себе расположение, а вы!..
– А что же я-то? – не на шутку струхнул Федул. Если откровенно, то он рассчитывал еще и на ужин. Противный Александр все остатки с роскошного утреннего стола погрузил в холодильник Зинаиды. И если соседушка вдруг ни с того ни с сего обозлится, кто знает, когда еще Федул сможет беззастенчиво им пользоваться. – Господи! Зиночка! Да что же я такого утворил, негодяй?!
– И он еще спрашивает! – заломила руки Зиночка у себя высоко над головой, потом, видимо, решила, что получилось как-то уж очень театрально, просто рявкнула. – А кто вы вообще такой?!
– Федул Арнольдович! Проживающий по адресу…
– Вот… – промурлыкала Зина и мягко потрепала соседа по щечке. – Вот это мне и надо. Мы же с вами делим одну жилплощадь, у нас столько всего общего, что мы можем поведать друг другу все самое сокровенное, рассказать… А вы мне еще ничего не рассказывали! Ну вот, скажите, например, что вы любите?
– Я? Я котлеты люблю, по-киевски, потом люблю торты самостряпанные…
– Да нет же! Вы мне не рассказывайте, что ваше пузо требует! Вы мне о душе… Ну хорошо, я сама вам расскажу… у меня сегодня такое настроение… Понимаете, я влюбилась…
– Господи! Ну, наконец-то! А что же вы мне голову морочите? – подпрыгнул Федул и смело устроился на кровати у Зинаиды.
Та взбрыкнула ногой, спихнула зарвавшегося соседа и, восторженно уставясь в потолок, продолжала:
– Я влюбилась, когда мне едва исполнилось двадцать четыре. Ах, совсем еще ребенок, я просто умирала от любви!.. Слушайте, Федул, прекратите дышать и раздувать мне прическу! Так вот, я влюбилась, как глупенькая… как дура влюбилась в какого-то кретина, черт возьми! И куда глаза смотрели?!
– Ага, точно, я замечал, такое с вами, женщинами, случается на каждом шагу, хи-хи…
– Что «хи-хи»? А с вами разве такого не случалось? Вы что, никогда не влюблялись? Или вам мама не разрешала?
– Ну отчего же… Я тоже, так сказать, не избежал… Простите, Зиночка, можно вина?
Зиночка точно знала, что вина у них уже давно не водится, поэтому быстро сбегала на кухню и притащила водки. Уж за чем следила Степанида Егоровна, так это за тем, чтобы сие питие никогда не кончалось в коммуналке. Зиночка щедро плесканула водки в стакан, и Федул осушил его в один присест. Потом жутко вытаращил глаза, стал махать руками, требуя закуски, но за закуской Зиночка уже не понеслась, а попросту саданула по хребту соседа кулаком.
Тот хрюкнул, булькнул и перевел дух.
– Как заново родился… – просипел он. – Ну что же, Зиночка… вы единственный человек, с кем мне приятно вспоминать детство… Жил я, Зиночка… Ах, эта память… налейте мне еще стаканчик!
Стаканчик Зиночка наливать не стала, а как раз, наоборот, убрала его подальше.
– Хватит уже! Рассказывайте всю вашу подноготную.
– Эх, Зинаида. Если бы я жил, как раньше… Ты бы вот не посмела со мной разговаривать! Если бы я сказал тебе: «Водки хочу!» – так ты бы мне ее из-под земли достала, да еще и с поклоном бы уговаривала, чтобы я соблаговолил отпить!
– Вы чего, царем, что ли, были? – удивилась вранью соседа Зинаида. – Ну даете!
– Зачем царем? Хотя… да, в каком-то смысле – да! Я был профессорским сынком, внуком и внучкой! – треснул кулаком по покрывалу Федул. – У меня в роду все были ученые. Папа – ученый, мама – ученый, дедушка – ученый, бабушка… Но самый ученый был пес! Он такие кренделя выделывал! Хм… я не об этом. Все ученые были. А знаете, как в прошлое время профессора жили? О-го-го!! Надену я, бывало, синие штаны, а меня в школу в красной машине везти собираются, так я в позу: нет, мол, требуется только синяя! И что вы думаете?
– Что?
– Ни той, ни другой!.. Да чего там… трудно жили… – на глазах хмелел сосед. – Случалось, хлеба не бывало, а горничная придет – где, мол, мои премиальные? А батюшка ей: Хи-хи… фигу с голову – кулаки у него были… как кочан капусты! У меня таких нет. Ни у меня, ни у братца таких отродясь не бывало! А у бати есть!
Федула несло. Было крайне тяжело выискивать среди пьяной брехни крупицы правды, но Зинаида не отчаивалась. Должна же она хоть что-то узнать о соседях, ведь кто-то притащил эту чертову газету!
– А друзья мне как завидовали, мм! – не мог разлепить век Федул. – Еще бы – единственный профессорский внук! Наследник… чек!
– Постойте, так вы же только что сказали, что у вас еще и брат есть…
– У меня? Брат? Откуда? Нет у меня братьев! И сестер нет! Эх, Зиночка, на черта мне родственники, мне вот жену нужно… такую, как мама! У меня мама такая рукодельница – все стряпала какие-то хреновины, из непоймешьчего… А давайте споем! Я сейчас петь начну, а ты бумкай, вроде как у тебя барабанная партия! Я-а-амщи-и-ик, не гони-и-и, лошаде-еей!
Орущего соседа Зинаида кое-как вытащила в коридор и аккуратно уместила у порога его собственной
