приветствуя. Уши коня заходили ходуном.
— Вона как рад тебе, сынок, — с добродушной ухмылкой заметил старенький конюх, запустив руку в густую седую бороду, — небося, соскучился маленько.
Дарен, бросив мимолетный взгляд на дедка, подошел к коню и вытащил руку из кармана, протягивая ему под нос:
— Привет, хороший, — конь осторожно и даже немного недоверчиво обнюхал кусочки сахара, — смотри, что у меня для тебя есть.
Грива была расчесана, шкура начищена — за ним тут хорошо ухаживали.
Не пропадет.
Броня фыркнул и одним движением могучего языка слизал предложенное угощение, после чего уставился на хозяина огромными янтарными глазами: мол, а дальше чего?
Дар наклонился, зарылся пальцами в густую черную гриву и быстро зашептал в дергающееся конское ухо:
— Я сегодня ухожу… на опасное дело ухожу. Ты… Если я не вернусь, хорошо себя веди… ладно? Договорились?
Броний топнул ногой. Потом второй, выражая свое искреннее возмущение тем, что его не берут с собой.
— Броня, разбойник мой родной… Так надо, — Дар погладил его по холке, — если вернусь — хорошо. Нет — значит, судьба такая.
Конь тревожно заржал, выражая неодобрение, и внимательно, совсем не по-животному, посмотрел войнику в глаза: 'может, не пойдешь, глупый человек?'
Войник вздохнул.
— Ты хоть и вредный, как стадо мракобесов, но я тебя люблю, Броня. Все. Будь молодцом. — Он потерся лбом о лоб коня и быстро удалился, на ходу бросив дедушке: — вы уж приглядывайте за ним, коли чего…
И прибавил шагу, не зная, что еще сказать.
Конюх проводил Дарена недоуменным взглядом: г это видано, чтоб с конем, как с любимой девицей разговаривали?
Дедок почесал лысый затылок, глянул на красавца Дарена и, пожав плечами, справедливо решил, что у всех свои причуды.
ГЛАВА 4
НАЧАЛО ПУТИ
Семь бед — один ответ — Бога нет как нет,
Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.
Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.
Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом —
Там я — рябиной за окном.
(Веня Д' ркин)
Ночь полностью вступила в свои права: замазала небо черной краской, зажгла вечные фонари- звезды, осветила полумесяц и плотным покрывалом накрыла одинокие кряжистые ели на горизонте. Смазанные нечеткие тени скользили по земле, уворачиваясь из-под лап лунного света и выслеживая свою добычу. Мерцала чужая планета — Рашшид, красной точкой выделяясь среди ослепительно белых точек. Небеса будто бы покрылись тонким хрусталем, готовым разбиться на тысячи мелких водопадных брызг от неосторожного прикосновения.
Дарен бесшумной тенью скользил по направлению к воротам. Где-то вдали ухукали совы, раздавалось одиночное фырканье потревоженных чем-то сторожевых псов, тихо шуршал ветками ослабевший ветер.
На воротах отчаянно боролись со сном два молоденьких паренька, мимо которых, Дар, уловив момент, и проскользнул. Осталось через лес обойти заставу, чтобы оказаться на условленном месте.
Мятый клочок бумаги с коринскими рунами будто леденил тело.
'Ты боишься… боишьссссс… боишься?..' — прозвучал вдруг отчетливо шипящий голос: будто тень проплыла над головой.
Дарен остановился и повернулся назад, через плечо. Но среди смуглых очертаний деревьев не было ничего человеческого.
— Карстер?
Ответом ему был лишь тихий шорох уцелевших на ветках коричневых листьев да взмах крыльев совы чуть справа. Два глаза-бусины уставились на человека с нескрываемым изумлением.
'Боишшшься? — вновь раздался голос, — тебя ведет… судьба…'
— Кто ты? — войник снова огляделся, но ночной житель молчал, и лишь сова на ветке продолжала вглядываться своими глазищами в человека, не мигая и не двигаясь.
— Чего уставилась? — буркнул Дар.
— Ух-ху!.. — глухо прокричала сова и взмахнула крыльями с широкими белыми перьями.
Но на фоне луны белая сова показалась черной. Черная сова? Символ судьбы… Совпадение? Примета?
'Совпадений не бывает… ает…эт… — прогремело эхом в его голове, болью пронзив виски, — надо спешшшить… Спешшши жше, сын Отреченной!'
— Прекрати! — прошипел Дар, зажимая голову ладонями и тяжело дыша, — хватит!
'Поспешшши…' — прошипел голос, удаляясь.
Дар не сдержал стона и…
Боль пропала так же быстро, как и пришла, но в глазах все равно плясали черные точки, а во всем теле появилась противная, навязчивая и какая-то вязкая слабость, сковывающая как мысли, так и движения. Дарен еще раз яростно огляделся, но заметил рядом лишь две елки, мрачно чернеющие на фоне лесной тропы.
Войник в сердцах сплюнул, треснул кулаком по одной из елей и пошел дальше, преодолевая слабость.
Когда он выбрался на освещенную луной поляну, то сначала подумал, что Карстер просто поиздевался над ним и не пришел. Но — нет: из-за деревьев плавно выскользнули две тени и остановились в десяти локтях от самого Дарена.
— Что-то ты долго, — заметил коротко стриженный мужчина, делая еще шаг и выволакивая на поляну запуганную Марту, прижимая кинжал к ее горлу, — никак заблудился?
— Никак с духами разговаривал, — съязвил Дар, кладя руку на эфес меча.
Мужчина приподнял брови и с напускной веселостью поинтересовался:
— И что же сказали духи?
— Предрекли твою скорую смерть.
Карстер хрипло и наигранно расхохотался, но через несколько пылинок резко оборвал смех и посмотрел на мрачного врага.
— Вот это вряд ли.
— Посмотрим еще.
— Ты аккуратней, септ-велитель, аккуратней. Я ведь нервный больно, девчонку-то могу и поцарапать.
Марта протестующее замычала: во рту у рыжей был кляп. Дар бросил на нее безразличный взгляд и пожал плечами.
— Как хочешь. Мне только на руку: убьешь ее — и тебе будет нечем меня шантажировать.
