Яромир остановил свою 'золотую' лошадь прямо перед лесом и сверился с записями на уже изрядно помятом пергаменте.
— Так, — он покосился на Велю, потом перевел взгляд на Ждана, — мы пойдем через лес.
— А лошадей на горбу потащишь? — хмуро отозвался парень, так и не смирившийся с тем, что с самого утра не смог дать в эту смазливую шатренскую морду.
— На твоем — всегда пожалуйста.
Велимира вздохнула: она имела удовольствие слушать все эти пререкания с самого утра. То ли Дарен был чем-то вроде сдерживающего фактора, то ли до этого момента ни у кого еще не было по-настоящему плохого настроения, но сейчас Ждан с Яромиром будто с цепи сорвались. Оба. От бесконечных переругиваний у девушки разболелась голова, и она уже давно оставила свои попытки прекратить эти словесные язвы.
— А скалозуба в зад хочешь?
— Нет, спасибо, обойдусь как-нибудь, — отозвался Яромир и, не дав парню придумать какой-нибудь обидный ответ, указал в сторону едва приметной тропинки, чуть позолоченной вечерним солнцем, — нам туда. Я поеду первым, вы — за мной след в след. И не отставать. До заката надо пройти как можно больше.
Ждан со злости так дернул поводьями, что Веля чуть не вылетела из седла, но вовремя удержалась за черный загривок Зоськи.
— Совсем обнаглел, — жаловался парень, еле удерживаясь от ругательств, — обращается с нами так, будто мы его верные холопы до скончания веков!
— Тебе кажется, — устало отмахнулась девушка.
— Нет, не кажется! Помыкает нами, как… как…
— Да не выдумывай! Что тебе везде заговоры мерещатся?
— Я не выдумываю, — не отступал парень, — это ты ничего не видишь. Смотришь на него влюбленными глазами…
На том разговор и заглох. Ну не объяснять же ему, что все не так просто, как кажется? Что не вправе она кого-то любить, пока не исполнится пророчество? А когда исполнится — уже и подавно будет без разницы. Люби не люби — все равно кошкой останешься.
Когда тропинка стала совсем узкой и едва различимой в траве, пришлось слезть с лошадей и взять их под уздцы.
Ждан поинтересовался:
— А мы точно туда идем?
— Точно. Если поторопимся, к ночи будем в веснице.
Веля хотела было что-то спросить, как вдруг увидела невдалеке от тропинки черничник. Девушка поколебалась с несколько пылинок, а потом крикнула:
— Подождите, я скоро! — и шмыгнула в сторону, не озаботившись тем, услышал ее кто-нибудь или нет.
Черными ягодами были усеяны все пригорки. У Велимиры разбегались глаза, и она то и дело металась от одного наполовину обобранного кустика к другому, горстями складывая чернику в жестяную кружку, болтавшуюся на поясе рядом с духовой трубкой. Сейчас-сейчас, еще немного — и она побежит их догонять, вот только ягод всем соберет вдоволь…
Казалось, времени прошло совсем немного, но когда Веля встала и вытерла лоб испачканными пальцами, оставив на лице несколько фиолетовых полосок, уже заметно потемнело.
Девушка вздохнула и пошла обратно. По крайней мере, ей так поначалу казалось. Но чем дольше она шла, чем глубже закрадывалось подозрение: а в ту ли она сторону идет? Черничник же здесь не тронутый совсем… Может, она перепутала, и надо идти обратно?
Юная чаровница развернулась и пошла быстрее. Становилось как-то неуютно. Но, к ее разочарованию и страху, она вернулась совсем не туда, откуда волн с пятнадцать назад ушла.
— Да что же это такое! — Веле даже обидно стало: она никогда раньше не блуждала в лесу, а тут вот такая напасть, — Ждан! Яромир!
Никто не отзывался.
В лесу стояла та самая вечерняя тишина, которая обволакивает незримым коконом-паутиной, не пропуская ни звука наружу. Под ногами мялся высокий сухой мох, делая всю окрестную местность — куда только взгляда хватало — похожей на теплый пушистый ковер. Ноги приятно утопали в нем, как в меху, а в вышине, где сосны тянулись своими макушками к небу, пестрели перистые облака — будто какой художник сделал два небрежных взмаха кистью, завершая картину.
Девушка еще немного попыталась звать, а потом просто села около дерева и уныло поджала под себя коленки. Ну кто ее дернул в этот лес-ловушку? Надо бы дотянуться до друзей, но она еще вчера израсходовала почти весь свой запас сил, пока искала Яромира. Теперь вот сидеть здесь и молиться, чтобы никакой зверь не учуял, а то потом от нее и костей не останется.
Но, стоило Велимире обернуться, как тут же визг застрял в горле. На нее, с расстояния десятка локтей смотрел волк. Девушка жалобно попросила с обидой в голосе:
— Уходи!
А волк, отбившийся от стаи, протяжно заскулил, и где-то вдалеке, к ужасу Вели, ему ответили.
'Ну вот, — успела подумать она, прижимаясь к сосне, — и стоили эти дурацкие ягоды твой жизни?!'.
Ждан пнул ногой камешек, который так некстати показался на тропинке, и снова заговорил, наблюдая за прямой спиной шатренца, на плече которого болталась торба с каким-то непостижимым для парня составляющим:
— Брось Вельке голову морочить, она же тебе не нужна.
— А кому нужна? Тебе, что ли?
— А если и мне! — разорялся парень, — но ты ж у нас такой весь из себя чистенький господин, куда нам до тебя.
— Вот и помалкивай, раз допрыгнуть не можешь.
Ждан в сердцах ругнулся и съязвил:
— И чего она, в вас, гадах, находит?
— По-моему, единственный в нашей компании гад — это ты, — с таким же спокойствием удава отозвался Яр и, не дав спутнику ответить, добавил: — с Даром ее связывает пророчество, так что брось.
— А с тобой?
— Со мной — пока что не оплаченный долг. Хочешь взять на себя?
— Да пошел ты!
— Ладно тебе, действительно, хорошая идея. И я из твоего поля зрения исчезну, и Веле не буду досаждать своим присутствием… Правда ведь, Вель?
Но девушка ничего не ответила.
Ждан обернулся и ахнул:
— А где она?
Яромир тоже обернулся и застыл с такой кислой миной, будто ему насильно скормили зеленый апельсин. Потом бросил в сердцах:
— Ну куда ее понесло!
— Мне откуда знать? — огрызнулся Ждан, — мог бы и последить, раз уж морочишь ей голову!
— По-моему, это ты брал на себя обязанности брата.
— А по-моему, ты просто пытаешься спихнуть вину на меня, княжич недоделанный!
Яромир хотел было заехать ему в ухо разок, для профилактики, но потом решил, что это сделать всегда успеет, а вот с окончательным наступлением темноты они вряд ли найдут девушку.
— Пойдем.
Мечи, что болтались за спиной, уже были в руках у шатренца, и Ждан, тяжко вздохнув, направился за
