– Хм… вы так спрашиваете, будто допрашиваете, – поежился Грушин.
– Экий вы нежный. Вовсе это не допрос. У меня была одна племянница. Вот и хочется побольше о ней разузнать, да расспросить о ней всех, кого можно. Так вы не помните, как звали этого молодого человека?
– Какой же он молодой? Ему и тогда под сороковник было, а сейчас уже, наверное, все пятьдесят с хвостом будет.
Василиса облила Грушина высокомерным презрением. Мальчишка! В сорок лет еще самая молодость и начинается. Только мудрая.
– Хм… Извините… Я не имел в виду… А мужика того Ульяна по фамилии называла – Осипов. А вот имени не припомню, то ли Кеша, то ли Яша.
Конечно, Яша. С фотографии на Василису глядел Осипов Яков Иванович, благочестивый батюшка легкомысленной вдовы.
– Подарите мне это фото, – попросила Василиса.
– Это одна из последних ее фотографий. Вскоре после этого она погибла. Но… Но вы можете взять, – печально произнес Николай Степанович и закурил. Пальцы его дрожали.
Больше терзать его Василисе не хотелось. Она тепло попрощалась с хозяином квартиры и выскочила на улицу, прижимая сумочку, где лежала драгоценная фотография.
Люся в кои-то веки навела порядок и теперь с нетерпением ожидала подругу. А уж Вася нашла чем удивить. Новость была, как ушат холодной воды на голову, – сначала ошеломила, потом вызвала дикую работоспособность.
– Вот это номер! – словно канарейка, прыгала по кухне Люся. – Правильно! Теперь все встает на свои места. Это Осипов от ревности убил красавицу-учительницу и все свалил на Романа. А Логинов потом вспомнил, что Ульяна Осипова привечала, сделал выводы и стал тестя шантажировать. Тому уже терять было нечего, он и зятя – того… Вот, Васенька, дела раскрываются примерно так!
– Ду и ощень хреново, – прошамкала Василиса, поглощая борщ, потом отложила ложку и внятно произнесла: – Очень плохо, если они так раскрываются. Ты посмотри, сколько здесь нестыковок. Это получается, что Осипов так любил Носову, что от ревности ее жизни лишил, зато молодого ее любовника у себя под крылышком пригрел, даже на дочери женил. Так, что ли? И еще одна деталь – зачем поселять у себя Романа и каждый час бояться, что он что-нибудь вспомнит? А вдруг Ромочке взбредет в голову как следует в прошлом покопаться? Да элементарно – сболтнет невесте про прежние шашни ее отца, вреда может и не быть, а скандал обеспечен. Да тут еще как следует надо подумать. Почему Осипов на такой риск пошел? И что Роман у нас искал? Руки? И чем эти руки так его держали? Нет, еще не все раскрыто.
– Хорошо, тогда представим, что… – Люся не успела договорить, как в дверь позвонили.
Явление было удручающим. На пороге стоял Петя с одним из своих старших мальчиков, он был так печален, что хотелось подать ему пятак. Унылое выражение подчеркивали глубокие царапины через все лицо…
– У вас Машеньки нет? – с порога пролепетал он.
– Маши у нас нет, но вы проходите, чего ж в дверях? – засуетилась Люся и даже постаралась не заметить, как гости, не разуваясь, побрели по чистому ковру.
– У нас нет Маши. И мы не знаем, где она. И нам она не звонила и не передавала никаких приветов, – для кого-то четко произнесла Василиса. Потом опомнилась и добавила: – Петя, а вы разувайтесь. Сейчас чай пить будем.
Петя вдруг сообразил, что притащил на ногах в чистую комнату кучи талого снега, поспешно разулся и подавленно присел на кухне.
– Мальчик, иди с нами чайку…
– Да нет, я лучше телик посмотрю…
– Ну, рассказывай, куда это Мария делась? Может, вы поссорились? – приступила к допросу Петюни Василиса.
– Да нет, говорю же, – чуть не плакал Петр. – Мальчики у нас пропали, я уже говорил. Но я-то думаю, мало ли, к матери, может, удрали… Все же, как ни крути, мать, она и есть мать… А вот Машенька этого не поняла. И ушла.
– Да не переживай.
– Нет! Ну как вы так спокойно?! – вскочил Петя, перевернув кружку с кипятком на брюки. – Ччерт!! Еще чай этот!
– Успокойся, Петя, – заворковала Василиса. – Мне кажется, что Маша сама решила вернуть ваших детей, а потом и сама вернется. Она же написала тебе «приду сама».
– А нас что же? Бросила? – возмущался Петюня.
Люся хлопнула себя по коленям и укоризненно покачала головой:
– Что-то я не пойму, тебя что бесит, что Мария пропала, или то, что она покинула именно тебя?
– Я просто хочу знать, что с ней, – устало пробормотал Петя и побрел к выходу. Следом за ним подскочил и Денис.
Проводив гостей, Люся, пожав губы, прищурилась и вызывающе уперла руки в бока.
– Вася, почему ты ничего не сказала Петру про Машу? И мне не дала. Ты же видела, как он переживал!
– Переживал? Нам с тобой двух детей на три дня оставили – мы чуть с ума не сошли, а у него пятеро осталось! Запереживаешь. Я, Люсенька, другое увидела – царапины на его лице. Они тебе ни о чем не говорят?
