которых были те, кому чаще всего приходилось ночевать не по месту постоянной прописки. Я лично был свидетелем на свадьбах моих однокурсников Виктора Шаркова, Володи Кириллова и Володи Кашина. Сам же я затеял собственную свадьбу, со своей будущей женой Верой Емельяновной, уже в рисковой 30-летней зоне, спустя три года после окончания МГУ.
В 2002 году родному факультету журналистики МГУ исполнилось 50 лет. Позвонили из телевизионного канала СТВ (бывшее НТВ Киселева - Березовского) и предложили подготовить для программы новостей “мемуарное” выступление на 2 минуты эфира. Предложили встретиться у памятника Ломоносову перед входом здания факультета журналистики (ранее проспект Маркса) на Моховой. Я вспомнил таких корифеев, как профессор Архипов с его вулканоподобными лекциями по русской литературе , Елизавету Петровну Кучборскую, заставившую всех нас, первокурсников, через античную литературу любить детство человечества до эпохи христианства, Людмилу Евдокимовну Татаринову, готовую рыдать от радости, когда студенты читали ей наизусть из “Слова о полку Игореве” или из хроник первого русского журналиста попа Аввакума. Для той телевизионной записи я даже сделал подстрочник перевода Шекспира, оригиналом которого начал лекцию о творчестве Фолкнера и его романе “Шум и ярость” (Sound and fuari) один из лучших знатоков американской журналистики и литературы декан нашего факультета Ясен Николаевич Засурский:
Life’s but a mere shadow,
A poor player, that struts and frets his hour
Upon the stage, and then heard no more,
It is a tale, told by an idiot,
Full of Sound and Fuiri,
Signifying norhing.
Жизнь – всего лишь тень,
Фигляр несчастный, махающий
мечом картонным на сцене свой час,
чтоб сгинуть в неизвестности позднее.
Жизнь – придуманная идиотом сказка,
Наполненная яростью и шумом,
Лишенная и тени содержанья.
В две минуты телевизионной съемки я постарался “вбить” благодарность моему преподавателю испанского языка Веронике Касимовне Чернышевой. Вообще-то, на гуманитарных факультетах МГУ испанский преподавали дети эмигрантов, выехавших в Советский Союз во время гражданской войны в Испании. А наша Вероника (красавица-татарка) в свои неполные 20 лет выехала на Кубу в 1961 году в составе первого отряда советских преподавателей русского языка. У них не было специального образования, никто не обучил их методологии обучения русскому языку иностранцев. Но у них была молодость и страстная неудержимая любовь к Кубинской революции. Они сами учили язык Хосе Марти и обучали таких же молодых кубинцев языку Пушкина, Достоевского и Ленина. Они взаимно обучались на стихах, песнях, обоюдных признаниях в любви. Сердцем они понимали друг друга, а язык становился всего лишь подспорьем в том диалоге двух революций и народов. Вот эту методу Вероника и привезла с Кубы в Московский государственный университет. Вероника, в отличие от консервативных преподавателей английского, практически не обращала внимания на произношение, но как она радовалась, если кто-нибудь из нашей испанской группы международников (всего пять человека!) “приносил” на очередное занятие новую пословицу или поговорку, или новый романс Гарсиа Лорки. Для телевизионной съемки к юбилею факультета я хотел обрадовать Веронику стихами Хосе Марти, ставшими в определенной степени, моим жизненным кредо:
No me pongan en lo oscuro,
A morir como un traidor.
Yo soy bueno y como bueno
Morire de cara al sol.
В смертный час меня не прячьте
В тень предателей позорных.
Жил я честно, я хороший!
И умру лицом я к солнцу.
Разумеется моя “маленькая ода” к юбилею родного факультета была “обрублена” до 30 секунд. Перед тем, как предоставить мне слово, корреспондент программы новостей СТВ гордо сообщил стране о том, что он, как и все студенты журфака, в первый день занятий давал клятву верности идеалам коммунизма у Могилы Неизвестного солдата, рядом с кремлевской стеной, однако той клятве остался верен, пожалуй, один Виктор Анпилов. И уж затем пошел мой синхрон - Шекспир по-английски, Марти по - испански, без перевода и без комментариев: хорошо это или плохо, что я остался верен идеалам коммунизма. Во всяком случае, телезрителю стало ясно, что даже такой упертый мужик, как Анпилов после факультета журналистики может декламировать по памяти на разных языках. И на том спасибо, коллеги!
Конечно, наш факультет - всего лишь часть той вселенной, имя которой Университет. При желании, обладая студенческим билетом МГУ, можно было попасть на лекции выдающихся ученых на факультетах химии, физики, истории…Огромным достоинством университета являлись объединенные кафедры гуманитарных факультетов по философии, политэкономии, истории КПСС…
Преподаватель последней, ветеран Великой Отечественной войны Николай Александрович Соколов заметил меня на первом курсе: “Сынок, у тебя хорошая память. Но одного этого мало. Учись мыслить диалектически! Учись у Ленина! И тогда ты оправдаешь свое происхождение из рабочего класса”… То был прекрасный совет и даже в тюрьме, работая над книгой “Лефортовские диалоги” я постоянно заказывал в камеру ленинские томики и, не скрываясь, в своей книге подражал Учителю и его “Конспекту лекций Гегеля”.
Даже много лет спустя, я с огромным уважением относился к профессорам и преподавателям объединенных кафедр гуманитарных факультетов МГУ, особенно тем из них, кто имел мужество остаться на позициях научного коммунизма, материалистического понимания истории. Среди таких мне в первую очередь хочется назвать профессора Владимира Александровича Лаврина, ветерана Великой Отечественной войны, заведующего объединенной кафедры истории КПСС. В самые трудные моменты для “Трудовой России” и меня лично Владимир Александрович был рядом и учил распознавать современных последователей Троцкого, врагов власти трудящихся с полуслова. Очень большое влияние на формирование меня как общественного деятеля оказал профессор, бывший декан философского факультета и главный редактор теоретического журнала ЦК КПСС “Коммунист” Ричард Иванович Косолапов, один из немногих советских ученых разоблачивших антикоммунистическую сущность идей академика Яковлева еще в бытность последнего могущественным членом Политбюро ЦК КПСС. С 1988 года на философском факультете МГУ проходят постоянные семинары ученых-антирыночников, где я встретился и подружился с Борисом Сергеевичем Хоревым, Алексеем Алексеевичем Сергеевым, Ребровым и другими…
К сожалению, приходится констатировать, что традиция самостоятельного независимого мышления на гуманитарных факультетах МГУ была утрачена. Преподаватели общественных наук поощряли среди студентов начетничество, умение во время ввернуть в курсовую или дипломную работу цитату из решений последнего съезда КПСС или из выступлений ее очередных лидеров. На факультете журналистики этим особенно грешила преподаватель политэкономии социализма Новосельцева. Студенты панически боялись сдавать ей экзамены. Нам казалось, встань Маркс из могилы и приди он сдавать экзамен Новосельцевой, она бы влепила ему “неуд” в зачетку после первой же минуты экзамена. То ли из желания поспорить, то ли по причине желания создавать самому себе трудности на третьем курсе я стал единственным студентом журфака, решившимся написать курсовую работу на объединенной кафедре гуманитарных факультетов МГУ по политэкономии у Новосельцевой: “Земельный кадастр и вопросы справедливой оплаты труда в сельском хозяйстве при социализме”. Заявленная мною тема курсовой работы “тянула” на десяток докторских диссертаций, но меня это не смущало. Я исходил из моей, пусть и короткой, журналисткой практики в сельской районной газете. Любая несправедливость в оплате труда, в поощрении моральными стимулами или награждениями орденами, вызывала обиды и раздражение в трудовых коллективах, В конечном счете,
