прошел за кулисы.
В гримерной дядя Боря Амаретто пытался разрезать ножом копченую курицу, которую купил в киоске напротив. Через час должно было начаться представление, и иллюзионист никогда не выступал перед зрителями голодным, потому что работа его была нервной. И для того чтобы сделать ее, нужно было питание, витамины и амфитамины. Однако курица, которую ему только что всучили, была похожа на ластик, ее нельзя было разрезать, но ею можно было стирать. Дядя Боря, проверяя это подозреваемое им качество, даже написал мелом на черной доске, стоявшей в гримерной, первое слово, которое пришло ему на ум: «Гальванопластика». Поднес к доске курицу и легко стер написанное подкопченной тушкой.
Но после этого курица, почувствовав свое унижение, будто бы ожила и вырвалась из рук иллюзиониста. Она ускакала сначала на стол, потом свалилась вниз и отбежала на обрубленных лапках в угол, оскалившись и наблюдая за дядей Борей всем своим усеченным телом.
В гримерную вошел Василий Карлович Неволин. Молча подал дяде Боре руку. Тот хотел ее пожать, но дознаватель отдернул, потому что не хотел мараться и здороваться с каждым встречным за руку.
Поглядел на курицу, лежавшую на полу, ударил по ней ногой и сел на специальный коврик, на котором дядя Боря творил намаз.
— Мы сделали экспертизу крови, собранной на твоей арене.
— Слава Аллаху, — обрадовался иллюзионист словам гостя. — Теперь, конечно, с меня сняты все подозрения.
— Это штаны сняты, — возразил Неволин. — Но подозрения остались. Кровь оказалась человеческой.
— Вот как… Фу. — И дядя Боря вытер испарину со лба. — Ума не приложу, как она там оказалась. У меня мозг отлетает от ваших слов.
— И у меня отлетает. Более того, группа крови совпадает с группой крови гражданки Битюцких Надежды Савельевны. Думаю, что вопрос ясен.
— Ясен… А как же… А как же подробная генетическая экспертиза? — взволновался иллюзионист. — Без нее суд не поверит доводам обвинения.
В это время в кармане у Василия Карловича зазвонил мобильный.
— Балашов на связи, — раздался в трубке голос напарника, который наблюдал на стройке за следственным экспериментом. — В поставленном кресле появился целлофановый пакет.
— Откуда он взялся? — не понял Неволин.
— А черт его знает. Наверное, ветер принес.
— Приобщи пакет к делу и наблюдай дальше. Конец связи. — И дознаватель вырубил свой телефон. — Так о чем мы говорили? — пробормотал он растерянно, потому что не мог собрать в кулак разбегающиеся мысли.
— О подробной генетической экспертизе, — напомнил иллюзионист.
— Ишь чего захотел, старый хряк, — пробормотал душевно Василий Карлович. — Такую экспертизу делают только в Москве. На это уйдет несколько месяцев, и ты все это время будешь здесь перепиливать людей? На свободе? Собирая полные залы и щурясь, как жирный кот, от полученного удовольствия?
— Да… То есть нет… Не арестовывайте меня, гражданин начальник! Очень прошу!.. — вдруг взмолился иллюзионист, потеряв за секунду всю свою харизму. — Я еще вам пригожусь.
— Пригожусь… — повторил Неволин вслед за ним, думая о чем-то своем. — А чем ты пригодишься, скажи?
Дядя Боря потерянно молчал.
— Разве что перепилить нужного мне человека? — произнес дознаватель предположительным тоном.
Иллюзионист кинул на него быстрый взгляд.
Достал из угла гримерной поруганную курицу, обтер ее о свой халат и заглянул в разрезанный живот.
— Раньше в животе были потроха, — сообщил он. — В специальном целлофановом мешочке. Они были очень вкусные, эти потроха. А теперь ничего нет… Почему?
— В каком смысле?
— А в том, что здесь дилемма. Или из куриц их вынимают, или они родятся и живут без потрохов. Ваш ответ?
— Второе, — выбрал дознаватель.
— Значит, полые изнутри? — потребовал уточнения дядя Боря, сверля Неволина испытующим взглядом.
— Так же, как и люди.
— Большая ли масса тела? — спросил вдруг шепотом иллюзионист.
И Василий Карлович понял: поплавок пошел на дно. Удилище выгнулось радугой и потянуло самого рыбака в ледяную воду продуманного злодеяния.
— Если масса курицы, то не очень. А если человека, то много больше, — ответил осторожно Василий Карлович.
— А костная масса?
— Кости есть, — абстрактно сообщил Неволин.
— Кость толстая?
— А зачем тебе это знать?
— Мне нужно взять соответствующую пилу. Выбрать ее под предположительную костную массу, понимаете? Это очень трудоемкое дело.
— Выберешь, — пообещал дознаватель. — Тебе это раз плюнуть.
Дядя Боря не стал возражать. С трудом отломил от курицы толстую ляжку, и красноватый сок брызнул ему прямо в лицо.
— Будете?..
Неволин кивнул. Обтерев руки о штаны, он отломил себе легкое крылышко, и оба они начали хрустеть зажаренной коркой.
Им было хорошо, потому что они пришли к приемлемому компромиссу и нравственные муки обоих обещали закончиться обоюдовыгодной ямой.
На канате, подвешенном к куполу, болталась изможденная женщина средних лет. Ей хотелось разжать руки и упасть на головы зрителей, она боялась увольнения, эта женщина, и падение с высоты было бы достойным выходом из ситуации, в которой она пребывала. Жизнь не удалась и клонилась к закату. Номер ее не пользовался успехом, она знала, что половина зрителей задирают свои головы лишь затем, чтобы узнать, сделала ли она депиляцию, а вторая половина, не испытывавшая даже подобия влечения к ней, лишь зевает и ждет начала представления дяди Бори, который один пользовался относительным успехом, хоть никакой депиляции отродясь не делал.
Она ослабила свою хватку и плавно съехала по канату вниз в опилки. Раздались жидкие аплодисменты. Женщина изящно раскланялась и убежала за кулисы, рыдая.
В это время Лидка Дериглазова с напряженным лицом парикмахерши, подсчитывающей чаевые, вошла в зал и села на свободное место в третьем ряду. Лицо ее было покрыто толстым слоем штукатурки, однако щеки просвечивали сквозь мел горячим натуральным румянцем. Приходилось охлаждать их, обмахиваясь носовым платком, смоченным в духах «Шанель № 5», что продавались в киоске хозяйственных товаров недалеко от рынка и стоили недешево — 256 рублей за флакон.
Тогда же на сцену вышел развязный клоун, похожий на алкоголика, который решил закодироваться по требованию старшей сестры.
— Лидия Павловна Дериглазова! — произнес он торжественно. — Есть в зале такая?
— Есть, — выдавила из себя Лидка. — Чего тебе?
— Меня просили сообщить, что у вас сгорела квартира, — сказал клоун.
Его звали Петей, и он был известен тем, что ездил по городу в инвалидной коляске и показывал в автобусе удостоверение «Ветеран Чернобыля».
— А вот и соврал, — ответила ему Лидка на весь зал. — Нет у меня никакой квартиры, а есть
