– Что?
Михайлов покачал головой. И даже вздохнул.
– А то. Самое главное.
Он пригнулся к Соне, так, что стул встал на две ножки. Проговорил медленно, внятно и тихо:
– Не только здесь, в этой комнате, у нас с тобой, заговор – вот что. Там, выше – тоже заговор. И, может быть, сидит сейчас какой-нибудь Комаров или Кириллов и сеть плетёт. И нашими руками свои задачи решает. А мы – только пешки в их игре. Да и Комаров – тоже пешка. Хотя ему и генерала присвоили…
Соня порывисто поднялась.
– Ну, это уже из области совсем фантастической. Ты много иностранных романов читал, Саша. Я – пешка?
Она усмехнулась.
– Ну, уж нет… Я в этой игре – королева. Ферзь!
Михайлов поднял голову. Их взгляды встретились. Михайлов не выдержал первым и опустил глаза. Выговорил с трудом:
– Нет, Соня, королева в этой игре совсем не ты.
– А кто же? – требовательным голосом спросила Соня.
«Цесаревна Мария Фёдоровна, – мысленно ответил Михайлов. – Бывшая датская принцесса, а нынче супруга наследника Александра Александровича. Но только вот что. Она сама в игры не играет. Она, может быть, и вовсе про заговор мало что знает. Для неё главное – чтобы цесаревич императором стал. А как? Это её, видимо, мало волнует… Но её тайные желания – один из мотивов заговора. Ведь свита обязана знать, чего желает король… и королева. И предугадывать их желания».
Глава 8
Комаров вошёл в камеру без стука и без приветствия. Прошёл к столу, сел на стул, подождал, пока Нечаев перевернёт страницу. Когда страница была перевёрнута, Комаров кашлянул и сказал:
– Да вы, Нечаев, провидец.
Нечаев искоса посмотрел на него.
– А вы, Комаров, я вижу, сегодня при параде пришли… Что, неужто генерала дали?
– Дали… Генерал-майора. Я прямо со службы.
– Ну-ну.
Нечаев отложил книгу, потянулся.
– Так что там я ещё провидел, ваше превосходительство?
– Только что пришло по телеграфу: в Киеве по приговору военно-окружного суда повешены террористы Осинский, Брандтнер и Свириденко. Казнь сопровождала игра военного оркестра…
– И что?
– Так ведь оркестр-то играл «Камаринского»…
Нечаев усмехнулся:
– Говорю же, сердце-вещун.
Комаров мрачно посмотрел на него.
– А что оно вам ещё вещует?
– Вещует, что скоро здесь все камеры до отказа будут забиты. То-то весело станет…
– Гм… – Комаров поднялся, оправил шинель. – Не знаю, как насчёт камер… А вот веселья у вас точно прибавится.
Нечаев насторожился:
– Вы это о чём, генерал?
Комаров не ответил.
– Постойте! – догадался Нечаев. – Уж не прощаться ли вы приходили?
Комаров пожал плечами.
Нечаев подскочил с горящими глазами.
– А вот это вы зря… У вас ведь врагов предостаточно.
– Нет, врагов у нас уже нет.
– А выстрелы в Петергофе?
Комаров криво усмехнулся:
– А вы-то что об этом знать можете?
