Глава двенадцатая. Праздничный вечер в школе
Шестого ноября, под самый праздник двадцать седьмой годовщины Великой Октябрьской революции, подполковник Урманов вызвал Атаманыча в штаб.
— Вот, Миша, я получил письмо. Оно касается тебя, — сказал подполковник и протянул мальчику конверт. — Читай.
Миша достал из конверта сложенный вдвое тетрадный листок.
«Уважаемый товарищ подполковник! — читал Миша. — Это письмо шлет Вам пионерский отряд Онорской школы».
Дальше в письме говорилось о том, что пионеры Онорской школы хотят пригласить Мишу Ковальчука в школу на праздничный вечер и просят подполковника отпустить его из части на 7 Ноября.
Увидев, что Миша кончил читать письмо, Урманов спросил:
— Ты хочешь поехать в школу на вечер?
— Хочу.
— Хорошо. Даю тебе отпуск на сутки. В Онорскую школу поедешь завтра утром вместе с сержантом Кандалиным. Передашь пионерам привет и поздравления от всех нас, бойцов Советской Армии. Понятно?
— Понятно! — весело ответил Миша. — Есть передать привет и поздравления.
— Ну ладно, — улыбнулся подполковник, — иди отдыхай. Завтра тебе рано вставать.
На следующее утро Миша проснулся задолго до подъема. Все еще спали. В окно было видно ясное голубое небо, полуоблетевший, но кое-где еще зеленый лес.
Миша стал думать о предстоящей встрече со школьными друзьями. Перед ним вставали знакомые картины: Онор, школа…
Он представил себе школьный зал и себя на сцене. Что же он скажет учителям и ребятам?
— Здравствуйте, дорогие учителя и учащиеся Онорской школы! — с выражением, торжественно сказал он. — Поздравляю вас… Нет! Передаю вам привет!.. А может быть, все-таки сначала поздравить?
Миша задумался. Потом он достал из тумбочки тетрадку, карандаш и решил прежде написать свое сегодняшнее выступление, чтобы в нужную минуту не сбиться и ничего не забыть.
«Дорогие учителя и учащиеся Онорской школы…» — писал Миша.
Он написал и про привет, и про поздравление, перечитал написанное и остался доволен им.
Миша вырвал из тетради исписанный листок и убрал его в карман гимнастерки.
Было еще рано, ему снова захотелось спать, и он снова закрыл глаза.
— Спишь еще? — вдруг услышал Миша.
Преодолевая сон, он откинул одеяло, сел на кровати, раскрыл слипавшиеся глаза и увидел перед собой сержанта Кандалина.
— Он хочет в запас, на завтра, выспаться, — засмеялся солдат — сосед Миши по койке.
— Да нет, я не сплю, товарищ сержант… — смущенно проговорил мальчик. — Так просто лежал, думал…
— Ладно, ладно, сегодня праздник — можно и поспать, — похлопал Мишу по плечу Кандалин. — Только нам спать некогда, пора в дорогу. Праздник-то не ждет: долго идет, быстро уходит.
После завтрака Кандалин и Атаманыч, оседлав лошадей, тронулись в путь.
Дорога им предстояла длинная и трудная — через лес, через сопки. В некоторых местах тропинка шла по крутому обрыву над пропастью, глянешь вниз — и дна не видать. Несколько раз придется перебираться через речки и перевалы по узким, подвешенным на стальном тросе мосткам. Идешь по такому мосту, а он качается, как качели, даже сердце замирает.
Но вот уже все трудные переходы позади, Атаманыч и Кандалин спустились с последней сопки к речке Таляке.
У берегов ее уже схватило тонким, сверкающим на солнце ледком, а посредине речки все еще бежала и бурлила, перепрыгивая через блестящие, отполированные камни, быстрая, пенистая струя.
Всадники въехали в лес.
Перед ними через дорогу промелькнула какая-то маленькая птичка, за ней другая, третья — целая стайка. Птицы уселись на придорожной ольхе и начали расклевывать черные ольховые шишки. Но когда Атаманыч с Кандалиным проехали чуть вперед, птицы с громким попискиваньем сорвались с дерева и, обогнав их, опять опустились на ветки.
— Видать, и птицам скучно одним в лесу, — повернулся Кандалин к Мише. — Многие птицы уже улетели, а эти здесь зимуют. Вон, смотри, как будто не хотят с нами расставаться, все крутятся рядом.
— Я тоже за ними давно слежу. Они с самого начала, как мы въехали в лес, всё около нас кружатся и не боятся.
— Значит, понимают, что не враги мы им…
Птичья стайка провожала всадников до того места, где дорога выходила из леса на поля.
Вечер в школе начинался в шесть часов, у Кандалина с Мишей еще было в запасе достаточно времени, но мальчику не терпелось.
— Товарищ сержант, давайте немного поднажмем…
— Успеем, Миша.
— Успеть-то успеем… Да понимаете…
— Скорее к друзьям хочется? Или замерз?
— И холодно тоже…
— Ну тогда погоняй.
Лошади как будто только этого и ждали, они сразу перешли на рысь. Далеко-далеко по лесу разнесся дробный стук копыт по твердой замерзшей дороге.
Миша с Кандалиным въехали в Онор около двух часов.
Миша с волнением смотрел вокруг — все в деревне было по-прежнему: та же улица, те же дома…
— Где коней поставим? — спросил Кандалин.
— Вон в том доме, шестом от края… Там одна девочка, с которой мы вместе учились, живет… — ответил мальчик.
— Нина, что ли?
— Нина.
Нины не было дома. Мишу и Кандалина встретила тетя Наташа. Они завели лошадей под навес и вошли в дом.
Вскоре прибежала и Нина. Она на мгновение остановилась на пороге, разрумянившаяся, с блестящими глазами, потом протянула вперед обе руки:
— Здравствуй, Миша!
Их взгляды встретились, и ребята смущенно замолчали.
Сержант Кандалин с ласковой улыбкой смотрел на них. Эта круглолицая, розовощекая девочка с большими и добрыми голубыми глазами, с толстыми русыми косами, спускающимися за плечи, сразу расположила его к себе.
Немного помолчав, Кандалин кашлянул.
— Ой! — испуганно вскрикнула Нина. Она только сейчас заметила, что в доме есть кто-то еще, кроме Миши, и повернулась к Кандалину.
— Познакомься, Нина, — сказал Миша. — Это сержант Кандалин. Мы с ним служим вместе.
Нина протянула руку Кандалину:
— Нина.
— Вот и познакомились, — сказал Кандалин. — Мне Миша говорил про тебя, и я представлял тебя именно такой.
