горох.
– Резиновые мосты в России не редкость, – не удержался Вальтер, медленно обалдевающий от местных реалий. – Здесь ими, наверное, никого не удивишь. Да и нам бы не мешало парочку для Берлина прихватить.
– Вы напрасно шутите, – веско заметил Морунген. – Этот мост – загадка, и не только для строителей, но и для историков. Я немного изучал русскую архитектуру и скажу, не колеблясь, что это нечто экспериментальное, возможно единственное в своем роде. Хорошо, что Вальтер сфотографировал всех нас на фоне моста.
– Господин майор, впереди виднеется какой-то указатель, – радостно сообщил Клаус.
Дитрих приободрился:
– Притормози. Посмотрим, что это такое.
– Да здесь целый перекресток! – восхитился механик.
– Слава Богу, сейчас поглядим, что у них тут написано.
Все с надеждой и плохо скрытой гордостью обратили свои взоры к командиру. Вот он – человек, доблестно сражавшийся с зубодробительной русской грамматикой и способный вывести их из тупика. Но похоже, что их надежды оказались преждевременными.
– Ну и иероглифы, ну и корябусы, ничего не разберу. Будто вобще не по-русски написано.
Словно трудолюбивый дятел, высматривающий добычу в складках коры, Дитрих наклонял голоду то вправо, то влево, широко открывал и даже щурил глаза – однако тщетно. Ни одной знакомой буквы не удалось обнаружить ему на потемневшем от времени куске грубо отесанного дерева.
– Хорошо, что у них пока не повальная грамотность населения, – есть какие-то пояснительные рисуночки. Ну и ну! Возникает впечатление, что они верят в свои сказки: направо пойдешь – сам пропадешь, налево – коня потеряешь, прямо… А прямо, по-моему, закусочная, или ресторан, или черт его знает. Одним словом, харчевня.
При слове «закусочная» в танке воцарилась напряженная тишина. Уловив витавшую в воздухе мысль, Дитрих распорядился:
– Если я правильно понимаю, нам прямо.
– Так точно, господин Морунген! – грянул дружный и повеселевший хор.
– Клаус, гони на полной вперед. Поглядим, что у них подают к ужину.
Вечерело. Танк весело подлязгал к покосившемуся строению на обочине дороги и сбавил скорость до минимальной. Никакой реакции. Никакого шевеления. Это насторожило значительную часть экипажа.
– Какие будут приказания, – после паузы спросил Клаус.
– А никаких, – потер руки Морунген, – мы сюда приехали с мирным намерением немного перекусить.
– И как довести этот факт до сознания местного населения? – хмыкнул Ганс.
– А если стрелять начнут? – уточнил осторожный Вальтер.
Майор предвкушал горячий ужин, и спустить его с этих небес на землю было делом сложным.
– Попросим официанта накрыть столик прямо в танке. Тебе что заказывать, Вальтер?
– А если из пушки врежут или зажигательными бутылками забросают? – не унимался неумолимый скептик.
– Вальтер, те, кто из пушки палит и бутылки швыряет, уже давно поели и спать легли, теперь наша очередь прочитать меню.
Этого брызжущего оптимизма не выдержал даже Генрих:
– А если действительно, господин майор, там нас засада ждет, какой у нас план?
– Ладно, Клаус, – поскучнела надежда нации, – останови, я вылезу наверх.
С биноклем наперевес Дитрих высунулся из люка, пренебрегая элементарными предосторожностями. Что-то подсказывало ему, что здесь он в безопасности. Увиденное он комментировал вслух:
– Опять то же самое – ни единой живой души. Правда, пахнет…
– Чем?! – выкрикнули четыре голоса.
– Не люблю пригоревшего, – меланхолично поведал майор. – А пахнет именно им. Дыма не видно, огня тоже. Ладно, поехали, может, перекусим чего-нибудь.
Вблизи «харчевня» выглядела еще более неприглядно, нежели из башни танка, – задымленная, полуразваленная, она совершенно не производила впечатления жилого здания. Ее оконца, не знавшие стекол, таращились на немцев удивленно-испуганными черными провалами.
– Да что здесь у них творится? – осерчал Морунген. – Они что, решили нас голодом уморить?
Он запнулся, уставившись на валявшееся в кустах тело. И не то чтобы майор никогда не видел мертвецов или боялся их (хоть и никак не мог привыкнуть к зрелищу чужой смерти), но этот покойник явно выбивался из общего ряда.
Генрих, следовавший за командиром со своим неразлучным пулеметом, подошел поближе к телу, присел возле него на корточки, вгляделся повнимательнее.
– Он мертв уже несколько часов, господин майор. Рана колотая, нетипичная.
– А вот еще один!
