оружием в руках, отстреливаясь от единоверцев. Он был прав, беглец, еще несколько минут назад бывший членом общины и воином, но он забыл одно, забыл, что все судьбы в руках Аллаха, и только Ему решать — кому жить, а кому умирать. В неизречимой мудрости своей Аллах решил оставить сегодня жизнь этому несчастному, а вот множество других людей должны были вскоре умереть…
Полковник ВВС России Николай Иванович Бажаев был очень удивлен тому, что его и его экипаж дернули с переброски гуманитарной помощи (и не только ее) на Украину, тьфу, «в Украину» то есть, или уже опять «на Украину», не разобраться без ста граммов, в общем — сюда, на южный рубеж, да еще с таким вертолетом, которые по нынешним временам были на вес золота. Но приказ есть приказ, и не подчиниться ему он не имел права.
Полковник Бажаев был командиром экипажа самого крупного в мире транспортного вертолета Ми-26 ВВС России. Его грузовой отсек лишь немного уступал отсеку стандартного американского транспортного самолета С-130, но в отличие от самолета вертолет мог взлетать и садиться на пятачке, лишь бы достаточно было места для огромных винтов. «Корова» — так ласково звали этот вертолет солдаты — взяла на себя основную тяжесть воздушных перевозок по Чечне, большие партии грузов кидали на Халкалу и на Грозный — северный, а уже оттуда либо колоннами, либо «Коровами» разгоняли по всей Чечне. Бажаев воевал в Чечне и даже был награжден за это орденом Мужества — но носить его не любил. Последний раз он «работал» настоящее боевое задание в девятом году, и от этого нервничал. Тем более что всем, кто летел в Кант, было отчего нервничать.
Киргизия, так и не ставшая Кыргызстаном, потихоньку распадалась. Причины этого кроются в давних геополитических интригах и ошибках, еще времен завоевания Россией Средней Азии. Кыргызстан — это вообще образование искусственное, кыргызского народа как такового нет и никогда не было, а есть набор родов и племен, живущих на своей земле. Исторически эта страна делится на северную и южную части, их разделяют горные хребты, автодорогу через которые Бишкек — Ош проложили только при советской власти, а до этого дороги не было, и нормальных других дорог нет и сейчас. Понятно, что не может быть никакого народа, если две его части исторически отрезаны друг от друга. Северные роды относились к монгольским племенам, южные — к тюркским. Потом еще товарищ Сталин изрядно покромсал здесь карту, создав геополитическую бомбу Ферганской долины, которая по чести-то должна была принадлежать узбекам.
За время существования Кыргызской ССР получалось всегда так, что более богатыми, многочисленными и приближенными к власти родами были рода с севера — в конце концов и Бишкек лежит на севере. Наиболее влиятельным из них были чуй-кеминский клан, откуда был родом как Аскар Акаев, первый президент Кыргызстана, так и Турдакун Усубалиев, возглавлявший республику почти четверть века при советской власти. Вторым по влиянию был так называемый клан Талас, из которого родом писатель Чингиз Айтматов и супруга первого президента Майрам Акаева. Традиционно много представителей таласского клана было и в органах милиции, прокуратуры, в армии. Родственные к ним кланы — это Талай и Солто, из Солто происходит популярный в Кыргызстане оппозиционер, выходец из милиции генерал Феликс Кулов, который, в общем-то, и держал одно время республику, не давая ей окончательно скатиться в пропасть.
В то же время лидеры южных кланов, хоть им исторически не хватало консолидированности, отличались пассионарностью и готовностью к самым жестоким решениям. Это и неудивительно, ведь основа южного региона — Ферганская долина, где спокойно никогда не было, где живут представители самых разных народов, и если там происходит драка — то всегда толпа на толпу. Проблемой была вода, ее не хватало, и дележка воды часто заканчивалась отворением другой жидкости — крови! Наиболее авторитетным представителем юга был Курманбек Бакиев, второй президент Кыргызстана, пришедший к власти с революцией и сметенный ею же. Именно он в конце концов отворил республике жилы, создал прецедент смены власти путем массовых беспорядков, и с тех пор в Кыргызстане спокойно не было уже ни дня.
Сейчас в республике бушевало безумие парламентаризма, вулкан этот, не стихающий ни на минуту, то и дело прорывался на поверхность огненными протуберанцами массовых беспорядков, поджогов и погромов, подтверждая крамольную мысль, что есть народы, органически не способные к самостоятельной государственности, и кыргызский народ — один из них. После третьей ошской резни тринадцатого, когда генерал Феликс Кулов совершил для Кыргызстана неслыханное — приказал открыть огонь, не разбираясь, где киргизы, а где узбеки, — на озере Балхаш состоялась тайная встреча отца всех казахов, несменяемого Нурсултана Назарбаева и отца всех узбеков, несменяемого Ислама Каримова. На этой встрече прорабатывались меры на случай окончательной дестабилизации Кыргызстана — фактически речь шла о разделе этого несостоявшегося государства между Казахстаном и Узбекистаном. Сама по себе встреча далась президентам нелегко — ведь в Ташкенте недаром бытует выражение: «Ты что, казах? Не понимаешь?» — но решение было достигнуто, по крайней мере на уровне взаимопонимания. Казахстан уже немало сделал на пути реформирования армии, поставив задачу к 2015 году обладать армией, входящей в двадцатку сильнейших в мире, а Узбекистан оспаривал статус сильнейшего государства региона с Туркменистаном. Может быть, так было бы и лучше для всех, ведь процесс отбора, когда несостоявшиеся государства поглощают более сильные и устойчивые соседи, — это нормальный процесс, он позволяет избежать формирования «серых зон», зон нестабильности и беспредела. Да и населению лучше жить в чужом государстве, чем не жить ни в каком, при постоянном беспределе.
Но… было не суждено. Видимо, Аллах за что-то прогневался.
Кыргызстан оставался единственной страной в мире, на территории которой были сразу две военные базы двух держав — США, база Манас и России — база Кант. По молчаливому уговору обе эти страны не вмешивались в происходящее, отгородившись от становящегося все более и более враждебным окружающего мира бетонными блоками, колючей проволокой, минами и стволами крупнокалиберных пулеметов. Ни одна из стран не проявляла желания вывести свою базу с территории нестабильной, явно скатывающейся к состоянию failed states[105] страны, и дело было не в желании продемонстрировать свой флаг или близость к Афганистану. Все просто понимали, что если они уйдут — новые гости на отстроенных авиабазах не заставят себя долго ждать…
Китай был вещью в себе, шкатулкой, запертой на миллиард замков. Китай бездействовал — и оттого пугал еще больше. Проблемы в экономике Китая заставляли год от года все громче говорить, что Тигр выдохся и дышит на ладан, но когда все росли, Китай рос еще быстрее, когда все падали, Китай тоже рос, просто медленнее год от года. Экономическая мощь Китая не соответствовала его провозглашаемому миролюбию, а некоторые движения его военной машины заставляли настороженно смотреть на Восток аналитиков всего мира.
Вопреки ожиданиям, Китай не стал усиленно строить авианосный флот. «Варяг», купленный в свое время у Украины и переименованный в «Ши Лан», наконец-то вошел в строй, но на нем была размещена авиагруппа на спешно купленных русских палубных истребителях — с палубным вариантом J10 были большие проблемы, а J15, почти полностью передранный с Су-33, предлагался только на экспорт, сами китайцы летать на нем опасались. Неспешно строился второй авианосец, и на стапелях заложили третий — но, судя по данным космической разведки, заложили больше для того, чтобы обозначить начало строительства, строили же в час по чайной ложке. Зато Китай большие средства вкладывал в свои ВВС, причем основной упор делая не на J10, а на копии самолетов Сухого — J11 и J15 — самолеты завоевания превосходства в воздухе. Еще большую тревогу вызывало развитие китайской транспортной авиации. Еще в нулевых годах китайские десантники могли рассчитывать только на местные копии древнего Ан-12. Сейчас Китай закупил пятьдесят легких бразильских транспортников Embraer-392, успел закупить двадцать А-400М из Европы, пока европейцы не обеспокоились и не наложили на это дело запрет, а также успел выкатить собственный транспортник, сильно похожий на Ан-70 и на А-400М одновременно. Сколько таких машин уже было построено — сказать не мог никто, но явно не меньше двадцати. В сочетании с уже имеющимися самолетами, в том числе российскими Ил-76, это заставляло серьезно беспокоиться.
Но еще большее беспокойство вызывало то, что Китай, несмотря на свое экономическое развитие,
