руководство которой было поручено мне, по указанию Ю.В. Андропова и на его служебном самолете срочно вылетела в Ереван.
Как мы и предполагали, разыскиваемые нами преступники тоже не дремали. Взяв на вооружение диверсионно-террористические методы борьбы с Советской властью (а если сказать точнее — с русским народом) и почувствовав безнаказанность за совершенные ими преступные деяния, они подготовили новые, более усовершенствованные бомбы для производства очередных взрывов в Москве.
Позднее эксперты установят, что усовершенствование коснулось часового механизма, а также была увеличена поражающая сила зарядов путем накручивания вокруг каждой из трех изготовленных бомб 200 штук шрапнелей в специальной упаковке.
В этот же день, когда мы с оперативно-следственной группой вылетели в Ереван, преступники с новыми бомбами поездом выехали в Москву. Думаю, для многих ясно, что к этому времени, особенно перед 60-летним юбилеем Великой Октябрьской революции, режим по поддержанию безопасности в Москве был значительно усилен. Помимо традиционных методов работы КГБ были внедрены патрулирования и дежурства усиленных нарядов КГБ и МВД СССР на вокзалах, в метро, других уязвимых, по нашему мнению, общественных местах. Привлекались дружинники, бригадмильцы и другие добровольные помощники.
В Ереване мы, опираясь на местные правоохранительные органы, начали подготовку к негласному прочесыванию районов и кварталов города по нашему поисковому плану. А в это же время преступники уже искали, в каких общественных местах Москвы заложить новые бомбы. Видимо, почувствовав напряженность обстановки в городе, они решили взорвать все три бомбы на Курском вокзале.
Взяв билеты на поезд Москва-Ереван, террористы сидели в зале ожидания. Примерно за 20 минут до отхода поезда они собирались покинуть зал ожидания, включив предварительно часовой механизм, и оставив сумку с бомбами на скамье. До отправления поезда было еще часа два с половиной. В зале к вечеру накопилось множество людей, стало душновато. Один из преступников снял с себя спортивную, типа динамовской, синюю куртку и вместе с шапкой втиснул их сверху в сумку с бомбами. Перед выходом он собирался было забрать шапку и куртку с собой. Но... они почти прозевали наряд милиции, начавший в зале проверку документов и вещей у пассажиров. Увидев наряд, когда до них оставалось несколько человек, один из преступников сунул руку в сумку, включил тумблер (переключатель) часового механизма. Затем под видом поиска туалета оба налегке вышли из зала ожидания и уже больше туда не возвращались.
Взрывной механизм включался с помощью часов через 20 минут. При этом устройство его было таково, что, если переключатель тумблера повернуть влево, ток от батареи пойдет на электролампочку. Если переключатель тумблера повернуть направо, ток пойдет на электродетонатор и произойдет взрыв. У преступников при этом был свой тонкий расчет. Допустим, они поставили переключатель вправо, включили часовой механизм и собрались уйти, но кто-то из посторонних вдруг закричит: 'Эй, товарищ, вы сумку забыли!' Придется сумку забирать, а чтобы в этом случае взрыва не произошло, можно одной рукой быстро переключить тумблер влево, и ток пойдет на лампочку.
На Курском вокзале они сознательно включили часовой механизм так, чтобы ток через 20 минут пошел на лампочку. Видимо, боялись, что им не хватит 20 минут, чтобы уйти на безопасное расстояние. Преступники также предполагали, что, когда сотрудники милиции найдут бесхозную сумку, откроют ее, увидят горящую лампочку и рядом тумблер, по всей вероятности, захотят ее выключить, повернут переключатель тумблера вправо и взорвут сами себя. В конечном итоге все так и произошло бы. Но... в данном случае сработала поговорка: 'Не было бы счастья, да несчастье помогло!'
Итак, сумка с бомбами и включенным часовым механизмом осталась в зале ожидания вокзала. На той же скамье, где стояла она, располагались две семьи, возвращавшиеся, кажется, из Сибири в Дагестан. Двое мужчин, женщины, куча детей разных возрастов. Они и увидели одиноко стоявшую сумку в полуметре—двух метрах от их неприхотливого багажа. Сейчас трудно установить, кто и зачем пододвинул интересующую нас сумку к вещам дагестанцев, а позднее даже накрыл ее какой-то дерюжкой.
Семьи дагестанцев с многочисленными детьми подозрения у наряда проверяющих не вызывали и сумка простояла до утра. Семьи эти, видимо, исповедовали мусульманскую веру и, наверное, до сих пор должны благославлять аллаха за то, что дал им терпение и воздержал от любопытства, иначе они были бы давно в мире ином.
Заглянуть в сумку они решились на следующий день, примерно в 9 часов утра. Увидев железные корпуса, провода, часы, лампочку, они поняли, что здесь что-то неладно. С учетом вчерашней проверки милицией документов и вещей понимали, что сумку следовало отнести в милицию, но боялись, не обвинят ли их в чем-то незаконном. Колебания продолжались еще два часа. Наконец около 12.00 они все-таки решили отнести сумку в милицию при вокзале как находку. Первое, что сделал дежурный по отделению, это переключил тумблер вправо... К нашему счастью, проработавшая в течение 16-17 часов на лампочку батарея к этому времени села настолько, что для подрыва детонатора сила тока оказалась недостаточной.
Не скрою, по поводу этого чрезвычайного происшествия кутерьма в Москве получилась невообразимая. Все бегали, куда-то докладывали, звонили, показывали, но, к сожалению, забыли обо всем оповестить нас, сотрудников оперативно-следственной группы КГБ СССР, направленной в Ереван.
На наш справедливый вопрос по ВЧ связи, что же случилось в Москве, последовал довольно резкий ответ от одного крупного столичного начальника:
— Чего вы лезете поперек батьки в пекло? Когда придет вам из Москвы шифрограмма, тогда и начнете действовать согласно имеющимся в ней указаниям.
Такой ответ нас не устраивал. Прежде всего потому, что преступники опять ускользнули с места происшествия и могли с минуты на минуту появиться в Армении. Нам были важны все, даже мелкие подробности, с помощью которых можно было попытаться разыскать и изолировать их. Через наших коллег по ВЧ связи удалось собрать следующие данные:
1. Три бомбы, приблизительно той же конструкции, что и в январе 1977 года.
2. Белая хозяйственная сумка, бывшая в длительном употреблении.
3. Спортивная куртка синего цвета, примерно 52-го размера.
4. Шапка-ушанка 56-го размера. К шапке прилипло несколько длинных черных, полукурчавых волосков.
Вроде бы и немного, но вывод мы все-таки сделали верный. Куртку и шапку положили в сумку с бомбами потому, что другой тары у преступников не было. Значит, они без вещей!
Шапку оставили, а другую купить в той обстановке было невозможно. Следовательно, один из преступников без головного убора и у него черные полукурчавые волосы.
Когда мы разговаривали с Москвой, поинтересовались, какая погода стояла в столице во время интересующих нас событий. Оказалось, минус два градуса. В этой связи можно было предположить, что на преступнике могли оказаться в качестве кальсон такие же как куртка синие спортивные брюки-трико.
Итак, преступник без шапки, без вещей, с черными полукурчавыми волосами, возможно, на нем синие трико вместо кальсон, едет из Москвы в Ереван!
Для того, чтобы его обнаружить и задержать необходимо было срочно перекрыть два аэропорта, прибывающие из Москвы железнодорожные поезда, а также шоссе Тбилиси-Ереван и Баку-Ереван. Граждан с указанными приметами требовалось задерживать до выяснения личности.
Срочно скомплектовали оперативные бригады и разослали их в аэропорты, а также на границу Грузии и Армении, с тем чтобы до прибытия каждого поезда в Ереван можно было прочесать все его вагоны. Группы оперработников совместно с автоинспекторами направили перекрывать шоссе из Тбилиси и Баку.
Следует сказать, что в то время работники КГБ Армении, видимо под влиянием местного партаппарата ЦК, не очень-то верили в возможность существования в Ереване диверсионно-террористической группы, разыскиваемой нами по делу 'Взрывники'. Ну, а если в верхних эшелонах власти считали, что в Армении не может быть диверсантов или террористов, значит, правовой помощи ждать было не от кого. Это сказалось на интенсивности и качестве нашего розыска в Армении в первоначальный период.
Смешанная, из оперработников Москвы и Еревана, группа прибыла на пограничную станцию между Грузией и Арменией, когда московский поезд уже тронулся. Товарищи садились в вагоны на ходу.
При проверке документов в третьем вагоне оперработник обратил внимание на пассажира, который лежал на голой полке, делая вид, что спит. На самом деле он внимательно следил за ходом проверки.
