— Ты видел, видел?! Как его перевернуло!
'Куда я попал?!' — ужаснулся Хеллборн.
— Лежи, лежи, — добродушно заметил стоявший над ним солдат и придавил ботинком посильнее. — Сам виноват. Плохо себя вел, останешься без представления.
Кто-то из пленников пытался протестовать, поэтому последовала новая волна прикладоприкладства и других репрессий.
Когда порядок на палубе был восстановлен, а тщательный обыск — завершен, капитан 'Демона Смерти' еще раз прогулялся вдоль строя и осведомился об именах и званиях своих 'гостей'. Получив информацию от очередного пленника, белголландец равнодушно кивал и двигался дальше. Лишь один из американцев ухитрился заинтересовать его.
— Повтори, — потребовал старший абиссинер, остановившись как вкопанный.
— Сержант Константин Цалафидис, — представился очередной аэронавт.
— Пиндос? — уточнил вражеский командир.
— Простите? — не понял пленник.
— Грек?! — нахмурился капитан.
— Да, мои предки приехали из Грец…
К этому моменту Хеллборну снова разрешили встать в строй, и он все прекрасно видел. Командир 'Демона Смерти' выхватил пистолет и выстрелил своему собеседнику прямо в рот.
— Молчать!!! — тут же заорал абиссинер, на этот раз даже не дождавшись протестующих возгласов — да их и не было. Люди были слишком напуганы, избиты и потрясены одновременно. — Еще греки есть?!
Ответа не последовало.
— За укрывательство греков, меньшевиков и роялистов — расстрел на месте, — пообещал капитан.
Молчание.
— Сегодня мы ведем священную войну против эллинизма, меньшевизма и роялизма, — продолжил абиссинер, — крестовый поход во имя высокой цели и верховного блага! Мы не остановимся, пока не очистим мир от греческой заразы, от этой цивилизации пиндосов[4], педофилов и педерастов! И мы надеемся, что все настоящие белые люди и правоверные христиане присоединятся к нам, чтобы свергнуть хеллено-масонское иго!
'Что там говорил полковник Кэнди? 'Это не наш метод'? — не к месту задумался Джеймс. — А если у белголландцев получится? Блин, чем им греки-то не угодили?!!!'
— Наши мамлюкские легионы открыты для всех! — добавил белголландский офицер. — Кто-нибудь из вас желает вступить в ряды?
Молчание.
— У вас еще будет время подумать, — снисходительно кивнул капитан. — Увести!
Спотыкающихся пленников развернули направо и погнали прочь. Хеллборн оказался в хвосте колонны. Через несколько шагов он услышал, как идущий впереди американец пробормотал вполголоса:
— Да он просто зверь…
Один из конвоиров услышал эти слова, но прикладом размахивать не стал, только ухмыльнулся:
— Вы еще не видели нашего капитана!
'А кто в таком случае издевался над нами до сих пор?!' — удивился Хеллборн, но от дополнительных вопросов на всякий случай воздержался.
Трюм, куда их бросили, не имел ничего общего с благоустроенным кубриком 'Виллема Молчаливого'. Было очень странно обнаружить такую вонючую дыру на борту воздушного корабля.
Хеллборна впихнули внутрь последним, массивная дверь принялась медленно закрываться.
— Эй, подождите! — все-таки рискнул альбионец.
— Чего тебе? — уставился на него сержант-абиссинер.
— Нам хотя бы руки развяжут? — уточнил Хеллборн.
— Вы можете попробовать сами, — заметил абиссинер. — Зубами, например. Но потом вас расстреляют. И развязанного, и развязавшего.
И дверь захлопнулась.
— Когда-то это был склад боеприпасов, — принюхался многоопытный Эверард. — Оружейное масло, солидол… Но с некоторых пор к этому букету примешались новые запахи.
'Кровь и дерьмо', — подумал Хеллборн.
— В прошлый раз нас держали в другом отсеке, — продолжал американец. — И капитан был куда более любезен…
— Это не был капитан корабля, — машинально уточнил Джеймс.
— А кто же тогда? — удивился собеседник.
— Командир отряда воздушной пехоты, — предположил Хеллборн. — Да, скорей всего.
— Но разве на борту корабля, морского или воздушного, не должен быть только один капитан? — спросил Эверард.
— Это наши, англосаксонские традиции, — напомнил альбионец. — Я был уверен, что и у белголландцев есть нечто подобное… Похоже, что далеко не у всех. У этих ублюдков точно нет ничего святого.
Он окинул взглядом тесный и сумрачный арсенальный отсек. Черт побери, люди снова смотрели на него. И было их в несколько раз больше.
Джеймс Хеллборн откашлялся.
— Я суб-коммандер Джеймс Хеллборн. Присутствует ли на палубе альбионский или союзный офицер старше меня по рангу?
— Никак нет, сэр, — отозвался Гордон.
— Очень хорошо, — кивнул Джеймс. — Принимаю на себя командование нашим экипажем.
ДЕЖА ВЮ!
— Итак, солдаты, приказ номер один. Нас оставили со связанными руками, поэтому сейчас каждый пробует шевелить пальцами и проверяет, свободно ли поступает к ладоням кровь. Если нет — это может быть опасно в долгосрочной перспективе. Заражение крови, гангрена, ампутация…
'
Как видно, они попали в руки опытных тюремщиков, потому что через несколько минут все пленники доложили — кровь поступает свободно. Что ж, их явно не собирались убивать столь изощренным способом.
— Очень хорошо, — сказал Хеллборн, выслушав последний доклад. — Мистер Гордон, постройте людей.
Это был явно не просторный кубрик крейсера, поэтому пленики выстроились в пять рядов. Кроме того, Гордон не стал изображать парадный шаг (тесно) и отдавать честь (как? связанными рукками?!).
— Смирно! Равнение на центр! Сэр, экипаж построен.
— Вольно, — Джеймс порылся в своей памяти. — Солдаты, мы оказались в плену. Тяжело, опасное и позорное положение. Позорное, но не постыдное. Вам нечего стыдиться. Это был славный корабль, и экипаж храбро сражался до последнего. Мы нанесли тяжелый урон агрессору и заставили его нас уважать. Теперь мы должны держаться вместе и надеяться на лучшее. Надеяться, что враг все-таки будет соблюдать Женевскую конвенцию…
('
— Если нет — мы должны держаться до последнего. Помните о долге и присяге. Вы — альби… Вы — солдаты Альянса, — поправился Хеллборн. — Нас помнят, нас не оставят в беде.
— Аминь!
— Вопросы, жалобы, предложения?
Нет, это были явно не хладнокровные альбионцы. Да и пленитель на этот раз был другой. Американские аэронавты заголосили чуть ли не хором:
