язык в Галактике.
Гости прошли через шлюз, химический душ, потом сняли скафандры, претерпели лучевую обработку и наконец-то были допущены внутрь.
– Да, скромненько тут у них, – заметил Мартелли, вращая головой. – О! Видал, салага? – санмаринец пихнул Альберта Графа локтем в бок. – А это советский бог войны! Коммунисты ему поклоняются и приносят кровавые жертвы!
В вестибюле красовался кварцевый бюст какого-то древнего русского вождя.
– Кто это, Сталин? – спросила мулатка Рикарда.
– Дурочка, это Ленин, – ухмыльнулся Карло. – Чему вас в школах учат?! Нет, я понимаю, что значки с его портретами носить не положено – у вас все-таки приличное фашистское государство, а не прогнившая либеральная Франция. Но врага надо знать в лицо!
Советский капитан молча стоял рядом и делал вид, что ничего не понимает. Быть может, он и в самом деле ничего не понимал.
– Ну, я знаю, как выглядит их 'царица' Валентина, и мне этого достаточно, – пожала плечами капитан ди Милано.
– О, Валентина! – воскликнул санмаринец. – С тех пор как она пришла к власти, мир окончательно сошел с ума! Сначала Алессандра, потом Линда, теперь еще и она! Это бабская диктатура до добра не доведет, помяните мое слово! Три фурии… или три парки? они погубят мир!
– Misogino, – фыркнула Рикарда. – Женоненавистник!
Капитан-арбалетчик ответить не успел, входные двери за спинами фашистов зашипели и пропустили еще одну группу гостей.
– Какие люди! – завопил Мартелли, переходя на английский язык. – Приветствуем прогнившую демократию!
Американцы явились шумной толпой в полтора десятка человек. С наглым санмаринцем они давно были знакомы, и потому радостно его приветствовали – чуть ли не раньше, чем маршала Биорди.
Капитан-арбалетчик снова взял на себя роль распорядителя и принялся всех знакомить. Вальтер не старался запомнить всех. Кроме генерала Джонсона, возглавлявшего делегацию, он обратил особое внимание только на одного человека. Вальтеру показали его фотографию перед отлетом с Земли.
– Коммандер Джеймс Хеллборн, – представился американец, протягивая ладонь для рукопожатия.
'Резидент ЦРУ, АНБ, РУМО или даже МНБ на Марсе', – мысленно продолжил Вальтер. К этому парню нельзя поворачиваться спиной!
– Что я вижу! – продолжал тем временем развлекаться Мартелли. – Вы тоже младших братьев привели! И даже одну сестренку!
И действительно, в американскую команду затесались два немца из ФРГ и совсем сопливая девчонка в незнакомом мундире, похожая на латиноамериканку. Таковой она и оказалась:
– Лейтенант Даниэлла Гузман, парагвайские ВВС.
– Очень приятно! – расцвел санмаринец. – Сеньора, пор фавор пиха муэво путта мадре кончита гонсалес!
'Опять придуривается, – вздохнул Сталлоне, – не верю, что он не говорит по-испански…'
– Виноват, прошу меня извинить! – навстречу гостям спешил советский генерал. – Дела, понимаете, столько неотложных дел! Маршал Биорди, генерал Джонсон, рад вас видеть, дамы и господа! Еще раз прошу прощения!
Мартелли раскрыл было рот, но Борбикони стоял на страже – и теперь уже санмаринец едва не согнулся вдвое от сильного тычка в бок. Кроме Вальтера и Альберто, с интересом ждавших очередной выходки штатного вольнодумца, никто этого не заметил.
– Проходите, проходите, – продолжал начальник советской базы, – стол накрыт! – Внезапно он запнулся и уже другим тоном обратился к американскому генералу: – Скажите, вы привезли?…
– Разумеется! – кивнул Джонсон и дал знак одному из своих офицеров. Тот снял с плеча объемный рюкзак и принялся извлекать на свет разнокалиберные коробки в красочной упаковке – шоколад, чай, кофе, сигареты…
Советский генерал бережно прижал сигаретный блок к груди. В его глазах стояли слезы.
Несмотря на столь печальное и подозрительное вступление, русские не ударили в грязь лицом. Банкетный зал пусть и не был расположен под 'открытым' небом, но одну из стен занимал дигитальный панорамный экран, открывавший взорам привычные марсианские пейзажи. Накрытый стол (увы, прямоугольный) оказался куда более роскошен, чем тот, на итальянской базе, в день прибытия Альберта Графа. Впрочем, как и в прошлый раз, хозяева и гости собрались за столом отнюдь не ради еды.
К сожалению, собеседникам изначально не удалось найти общий язык. Кто-то из присутствующих не знал английского, кто-то не говорил по-итальянски, о русском и вовсе говорить было нечего. Забавно было наблюдать, как спорщики перескакивают с одного диалекта на другой, создают предложения самой причудливых конструкций, а иногда даже прибегают к языку жестов. И, разумеется, разбиваются на группы по интересам. Но самая интересная и горячая дискуссия кипела в 'западном' торце стола.
– …Ваши постоянные разговоры о мире отдают лицемерием! – бушевал генерал Джонсон.
– Вы предпочитаете говорить о войне?! – горячился советский генерал Воскресенский. – Вот уже пять тысяч лет человечество только и делает, что ведет бесконечные войны! Быть может, пришло время поговорить о мире?
– Пять тысяч лет? – заинтересовался Мартелли. – А точнее? Это как-то связано с новым курсом Валентины Ивановны? Вы решили вернуться к библейскому летоисчислению?
– Молодой человек, это все-таки невежливо – вот так врываться в разговор старших по званию, – нахмурился Воскресенский.
– Но я же один из вас! – удивился Мартелли. – Генерал-капитан, наместник и главком Санмаринских ВС на Марсе!
– И сколько дивизий у папы римского? – не остался в долгу советский генерал.
– Я выше всех желаний; я спокоен, – ухмыльнулся санмаринец. – Я знаю мощь мою – с меня довольно сего сознанья.
– Но в словах коллеги Воскресенского есть здравый смысл, – добродушно заметил маршал Биорди, возвращаясь к основной теме разговора. – Любая война между великими державами в наше время потеряла всякий смысл. Нам нечего делить. За что нам воевать? за землю, воду, природные ресурсы, жизненное пространство?! Нам доступна вся Солнечная система, а скоро будут доступны и звезды! Места хватит на всех!
– Положим, со звездами вы поторопились, – заметил генерал Джонсон, – но что интересного есть в Солнечной системе? Вот, возьмем к примеру Марс, раз уж мы здесь находимся. О каком жизненном пространстве может идти речь?! Несколько тысяч человек вынуждены ютится в крошечных крепостях…
– Мы могли бы терраформировать его, – неуверенно заметил один из советских офицеров.
– А потом?
– На Марсе появится пригодная для дыхания атмосфера, реки, моря, целые океаны! Мы сможем заселить его, как когда-то заселили всю Землю!
– Далеко не всю, – возразил Джонсон, – если вспомнить Сибирь, Сахару и Антарктиду. Или Гренландию. Вам не кажется, что терраформировать эти территории будет куда проще? Марсианские океаны, надо же такое!
– Океаны – это хорошо, – заметил коммандер Хеллборн, – мы сможем принять судостроительную программу и заключить новый Вашингтонский договор…
– Как представитель сухопутной державы накладываю вето, – усмехнулся Мартелли. – Нет, мы решительные противники такой экспансии!
– Насколько я понимаю, вы решительные противники любой экспансии, – заметила Даниэлла Гузман. – Я давно хотела спросить – как вашему крошечному государству удалось сохранить независимость в самом
