— Кто есть ты? — прозвучал хриплый голос с резким шведским акцентом.
Джоанна, проморгавшись, огляделась. Она оказалась в курляндской избе. Вдоль закопченных бревенчатых стен тянулись длинные лавки. На лавках сидели офицеры в бело-зеленых мундирах. Один из них уставился на Джоанну пронзительно-светлыми холодными глазами.
— Кто есть ты? — повторил он.
— Человек! — буркнула Джоанна, не привыкшая со связанными руками вести светские беседы.
— Не есть медведь я видеть! — офицер с рыбьими глазами ухмыльнулся углом тонких губ. — Ты есть друг царь Петр?
— Кореша?, — фыркнула Джоанна. — Нары на Соловках делили.
— Какой нары? Что есть «нары»? — офицер с озадаченным видом обернулся к товарищам. Те, вероятно, зная русский язык еще меньше, только пожали плечами.
Джоанна не удержала улыбки:
— Для особо талантливых разъясняю: нары — это предмет интерьера жилых помещений, где в условиях приполярного климата у людей развивается чувство локтя и интернационализма, что при тоталитарной демократии является осознанной необходимостью… Понял, Рыбий Глаз?
Вероятно, из всей тирады офицер понял только последние слова, потому что он заорал по-шведски что-то явно очень грубое и, подскочив к Джоанне, хлестнул ее наотмашь по лицу:
— Говорить, щенок, где есть царь?! Где есть его министр?! Что ты знать? Всё говорить!!!
Джоанна облизнула разбитую губу и, смерив шведского офицера презрительным взглядом, отвернулась.
— Не говорить?! — прошипел тот. — Bra! Var den andra?[135]
Дверь распахнулась, и в комнате очутилась Ксави. Судя по ее поцарапанной физиономии и всклокоченным волосам, с Мари уже успели провести предварительную беседу.
— Где царь?!! — заорал взбешенный офицер.
Прищурившись, Ксави ответила нечто интернациональное, потому что швед окончательно потерял свою северную невозмутимость.
— Svinen! — вопил он. — Smutsiga ryska svinen!!![136]
В таком ключе допрос длился еще часа полтора, после чего вконец замороченный офицер рухнул на лавку, простонал:
— Min Gud! Den alltfor! — и махнул рукой караулу: — Hanga![137]
Два здоровенных «викинга» сделали было шаг к пленникам, но тут дверь, заскрипев, отворилась, и в избу вошел хрупкий грациозный юноша. Офицеры с грохотом вскочили. Юноша снял треуголку, и по его плечам рассыпались густые шелковистые кудри, насмешливыми искрами блеснули длинные черные глаза.
— Аталия Десмонд!!! — ахнули подруги.
Фаворитка Карла XII резко обернулась. Ее лицо выразило недоумение. Аталия подошла поближе к пленникам и всмотрелась.
— Do you speak English?[138] — тихо спросила она.
— Yes, I do![139] — хмуро ответила Джоанна.
— Ах, вот оно что! — рассмеялась Аталия. — Знакомые лица! А я думаю, откуда я вас помню! Здравствуйте, миледи! Каким ветром занесло вас в эти края, так далеко от Англии?.. И от Мальборо?
— Тем же, что и тебя, птичка! — огрызнулась Ксави.
Аталия звонко расхохоталась и, подойдя к офицеру, недоуменно взирающему на эту сцену, что-то зашептала ему на ухо. Девушки не удержались от смеха, видя как потрясенно вытягивается и без того длинное лицо «Рыбьего Глаза».
— Ми-ми-миледи! — забормотал он на неплохом английском. — Прошу меня простить. Вы свободны!
— Не-ет! — мурлыкнула Аталия. — Нет-нет! Английские леди, доверенные особы самой герцогини Мальборо — и вдруг здесь, в России, в царской карете, в мужской одежде?! Это безумно любопытно! Я немедленно еду в Гродно к королю Карлу! И приглашаю милых дам следовать со мной.
— А если милые дамы не согласятся? — осторожно поинтересовалась Джоанна.
Аталия пожала плечами:
— Тогда их повесят! Не так ли, herr[140] Шёстранд?
Глава 75
Даже если стреляют в воздух, на кого-то потом падают пули.
Нэд с облегчением сбросил на землю последний тюк, хлопнул ладонями по плечам, отряхивая пыль, и, слегка пригнувшись, вышел из пакгауза.
По небу тянулись тучи — уже с неделю нет погоды: то дождь, то мокрый снег, а то проглянет солнце — и кажется, совсем уже весна. Да и штормит. Каково там Питеру?!
Нэд, приложив ладонь к глазам, вгляделся в туманную даль. Ни реи, ни паруса… Эх, Питер! Хорошо тебе! Стоишь сейчас на капитанском мостике, отдаешь команды своим уверенным голосом и твердо знаешь, что тут, на чужом берегу тебя будут встречать друзья… Джоанна, Ксави… Ксави…
Волверстон помрачнел. Тревога сжала его сердце. Почему же их до сих пор нет? Обоз с гостями прибыл еще неделю назад. Ее Высочество принцесса Натали сразу же отправила свою карету за девушками, застрявшими в дороге. Но уже прошли все сроки…
Мысли Нэда были прерваны шумом. Невдалеке от пакгауза, там, где пирамидами лежали бочки, поднялась суматоха, послышались испуганные возгласы. Не успел Нэд обернуться, как из-за лабиринта мешков, ящиков и бочек вынеслась огромная собака и с коротким глухим рыком бросилась к нему. Ошеломленный Волверстон едва удержался на ногах, когда мощные лапы пса с размаху ударили его в грудь.
— Крошка! — радостно воскликнул Нэд. — Черт рыжий, наконец-то! А где Ксави? Джоанна?
Пес устало опустился на землю и, жалобно глядя снизу вверх, издал короткий тоскливый вой.
Нэда вновь обуяла тревога.
— Крошка! — повторил он, пожирая глазами унылую фигуру собаки. — Где Ксави?!
Пес уткнул морду в лапы и тонко заскулил.
Сердце Волверстона ухнуло куда-то вниз.
— Нет! — прошептал он. — Нет! Не может быть… — и, сорвавшись с места, бросился к домику Меньшикова — временным апартаментам Натальи Алексеевны.
Царевна была не одна. Рядом с ней, опустив голову, сидел совсем юный гвардеец. Увидев Волверстона, Наталья растерянно переглянулась с гвардейцем и встала.
— Вот… — неуверенно проговорила она, — Ягужинский Павел… Он расскажет…
Юный Ягужинский тоже порывисто вскочил и, теребя светлую прядь, затараторил:
— Сударь… Право… Все образуется, право…
— Короче! — мрачно буркнул Нэд, которого отнюдь не успокоило это предисловие.
— Мы вернулись в то сельцо, но тамошний кузнец сказал, что ось поправил, и царевы гости поехали дале. Поспешив вослед, мы нашли государеву карету… Пустую… И много мертвых…
Волверстон почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и невольно оперся о край столешницы. Дубовая доска тяжело заскрипела.
— О, нет! — воскликнул Ягужинский. — Гостей государевых среди мертвых не было. Ни девиц, ни француза. Всё мужички. Странные мужички — одеты по-нашему, а волосы стрижены, бород нет. Подумать было — шведы, да они по заставам пошаливают, но так далеко не заходят…
