Ксави глянула вперед, обошла подругу и, словно слепая, сделала два шага:
— Дошли, Джо… Разрази меня гром, дошли, а? Дошли-и-и! — заорала она, отшвырнула палку и бросилась вперед, вздымая фонтаны брызг.
Джоанна тоже завопила что-то бессмысленно-восторженное и, обогнав Ксави, побежала к далекой темно-синей полоске. Но не успев сделать и десяти шагов, она неожиданно взмахнула руками и погрузилась по горло, почти захлестнутая мутной липкой жижей. Палка отлетела и теперь покачивалась на поверхности воды ярдах в двух от Джоанны. Мари, на миг затормозив, без раздумья бросилась к подруге. Та свирепо заорала:
— Не смей, малахольная! Провалишься — кто нас вытаскивать будет?!
Ксави отмахнулась и, осторожно прощупывая ногой дно, попыталась подобраться к палке, обходя окно.
— Слушай, Ксави, — лихорадочно шептала Джоанна, стараясь удержаться на поверхности, — ты только близко не подходи. Я тут неплохо устроилась — под ногами какие-то корни. Я сейчас попробую…
Она потянулась к палке, и тут же в глубине что-то ухнуло, забурлили пузыри, и Джоанна, отчаянно вскрикнув, погрузилась почти с головой. Вынырнув, она судорожно забила руками, отплевываясь от грязной жижи.
Ксави рванула с плеч плащ и, выхватив из-за мокрого голенища нож, одним взмахом распорола его вдоль. Еще мгновение ушло на то, чтобы связать две половинки, и вот уже конец длинного полотнища полетел к Джоанне. Та, уловив краем глаза мелькнувшую тень, отчаянным рывком высвободила руку из вязкой грязи и крепко схватилась за импровизированную веревку. Медленно отступая, ощупывая дно каблуками, Мари шаг за шагом вытягивала Джоанну из трясины. Наконец обе оказались на мелководье.
Секунду они молча глядели друг на друга, потом Ксави дрожащим голосом произнесла:
— С легким паром!
Джоанна попыталась шевельнуть посиневшими от холода губами, но только покрутила головой и коротко засмеялась. Губы Ксави тоже разъехались в улыбке.
Какое-то время подруги облегченно, хотя и несколько истерически хохотали. Потом Мари подобрала свой плащ, критически осмотрела его и, буркнув:
— Оригинальный фасончик получился! — стала привязывать к его краю нож.
Джоанна недоумевающе следила за ее действиями.
— Ксави, ты в порядке? — озабоченно поинтересовалась она.
— Более чем, — лаконично ответила та, раскручивая плащ над головой, и жестом бывалого ковбоя забросила его в промоину, которую только что покинула Джоанна. Тяжелый нож, перелетев через плавающий там посох, грузилом потянул «канат» в глубину. Ксави осторожно начала подтягивать плащ к себе вместе с захваченным по пути посохом. Наконец, выудив из воды палку, Мари отвязала нож, деловито отерла его и вновь сунула за голенище насквозь промокшего ботфорта.
— Ну, а теперь надо торопиться, иначе, боюсь, насморком ты не отделаешься. Костра тут не разведешь, — Ксави обвела пустошь красноречивым взором. — А ну, шагом марш! — и она резво зашагала по болоту, выкидывая вперед посох и гоня мелкую волну, которая только и нарушала плоскость воды.
Впереди синела узкая полоска моря да левее виднелись крошечные темные кубики — рыбацкий поселок.
Старик Ларсен украдкой поглядывал на своих гостей и в немом удивлении покачивал головой: если сам бы не видел, ни за что бы не поверил. Еще бы! Меньше, чем за двое суток пересечь чуть ли не пол- Ютландии, пройти пешком без проводника через Сёгерлендские болота — и кто?! Совсем мальчишки! Право, есть чему удивляться. Должно быть хорошие друзья у них на этой «Святой Анне», если они так настойчиво туда рвутся. Ларсен закончил одеваться и обратился к гостям:
— Man kan sejle af sted![81]
Его сын Эгиль — молчаливый темноволосый великан, словно услышав долгожданный сигнал, с готовностью взвалил на плечо тяжелые весла и исчез за дверью в ранних зимних сумерках. Ксави со вздохом поставила кружку с недопитым грогом на стол и, сбросив с плеч толстое одеяло, неохотно поднялась. Глянув на уже готовую к выходу Джоанну, она не сдержала улыбки: в рыбацком костюме Эгиля тоненькая Джоанна совсем затерялась.
— Тебе там не одиноко? — не удержалась Мари.
Джоанна сердито сверкнула глазами из-под наплывшего на правую глазницу синяка:
— Будет одиноко — тебя приглашу!
— Кстати, зачем ты берешь факелы? — невинно поинтересовалась Ксави, которую горячий грог привел уже в отличное расположение духа, — Твой фонарь, мне кажется, в состоянии осветить море до самого Эресунна.
— Не думаю, — в голосе Джоанны зазвучали ласково-мурлыкающие интонации рассерженной тигрицы. — В лучшем случае, до мыса Форнес, а на оставшуюся часть моря придется добавить свет твоего фонаря! — она замахнулась, намереваясь отвесить Мари тумака, но опоздала: Ксави, увлеченная пикировкой, споткнулась о порог. Грохот, донесшийся из-за двери, известил, что ее приземление было далеко не самым мягким. Когда Ксави с оскорбленным видом вновь возникла в проходе, Джоанна ахнула и, задохнувшись от мгновенного хохота, рухнула на скамью.
Мари с каменным спокойствием постояла над подругой, корчащейся в конвульсиях, осторожно прикоснулась пальцами к припухшему от удара о косяк левому глазу, пожала плечами и с достоинством вышла.
Поздним вечером на бак, где нес вахту Нэд, поднялись Блад и Жак Ренар. Настроение у всех было паршивым, говорить ни о чем не хотелось.
— Скоро Фредериксхавн? — деланно-равнодушным тоном спросил Питер.
— Угу! — кивнул Волверстон. — Вон тот мыс пройдем и еще мили три, а там уже и гавань.
— Как искать ребят будем? — подал голос Жак.
— Не знаю, — буркнул Нэд. — Пусть Питер думает. Он у нас умный.
— Я думаю, — вздохнул Блад. — Только пока ничего не придумал. Ну, да ладно! До стоянки есть время.
Усиливающийся ветер поднимал гребни волн, сдувал с них пену, словно бюргер с пивной кружки. Чайки с мерзким злорадным хохотом носились над водой.
— Погода портится, — Нэд мрачно вглядывался в туманный горизонт. — Как бы камешки не поцеловать вон у того мыса. Стойте, стойте! — вдруг воскликнул он. — Это что еще за самоубийцы?!
Питер и Жак посмотрели на траверз, куда указывал палец Волверстона. Там, среди пляшущих волн, то появлялся, то исчезал огонек — факел, зажженный на борту шлюпки.
— Какого дурня понесло в море в такую ночку? — нахмурился Нэд. — Я б его, конечно, проучил, обормота, но жаль крещеную душу. Эй! — крикнул он. — Справа по борту! Держитесь, бездельники, мы сейчас!
— Долго же вы заставляете себя ждать, господа! — прозвучал в ответ знакомый веселый голос. — Так ведь и утонуть недолго!
Глава 47
Предатель Потапов застрелился в глаз, чтобы не попортить шкурку.
— Ну что это за жизнь?! Это же не жизнь, а сплошное недоразумение! За мужество и героизм, проявленные в борьбе со всякими стихиями — сутки гауптвахты, да еще трое суток мыть гальюн. Спасибо,
