похода, чтобы превратить эти острова в плацдармы для продолжения похода. Он может доказать, что непричастен к каким бы то ни было политическим убийствам в настоящем и прошлом, и готов представить доказательства этого. Кроме того, он непричастен к безобразному поступку его солдат, осквернивших австрийское знамя. Этот поступок возмутил и огорчил его самого, Ричарда. Но более всего он огорчен гибелью великого германского императора Фридриха Барбароссы. Если бы не эта трагедия, Третий Крестовый поход, несомненно, завершился бы успехом.
После этой успешной самозащиты произошло нечто, мало похожее на реальность. По всем источникам выходило так, что неприязнь императора к Ричарду совершенно исчезла, Генрих принял все объяснения короля, и, более того, они даже подружились! Английский король остался при дворе Генриха «как равный», принимал участие в пирах и других развлечениях и последовал за императором в его столицу Гагенау, где хранились императорская корона, держава, скипетр и меч Карла Великого.
Вскоре Ричард написал письмо Элеоноре, которую величал королевой Англии, и так живо и ярко писал о прекрасном обращении с ним при дворе императора, словно за спиной у автора письма стоял придворный цензор. Во второй же части письма Ричард сообщал, что останется при дворе Генриха, «пока они не закончат их общее дело», то есть «пока он не получит семьдесят тысяч марок серебром». Поэтому Элеоноре, при участии и помощи духовенства, предлагалось собрать по крайней мере большую часть требуемой суммы.
В июне 1193 г. эта договоренность превратилась в контракт между Генрихом и Ричардом. Для обеспечения «сделки» предполагалось представить шестьдесят семь заложников, оцененных в пятьдесят тысяч фунтов серебра. За свое ведущее участие в интриге Леопольду Австрийскому было обещано отдать замуж за его сына племянницу Ричарда Элеонору, принцессу Бретонскую.
Сначала герцог хорошо нажился на похищении короля Ричарда. Правда, сам он был отлучен от церкви, а по всей Австрии указом папы запретили проводить церковные службы, но на средства, полученные от императора и от Ричарда, Леопольд смог расширить Вену, укрепить Эннс и основать два новых города. Однако со временем за его грехи наступила расплата. В 1195 г. на Австрию обрушились засуха, неурожай и эпидемии, затем началось страшное наводнение на Дунае, а самого герцога лягнул в ногу собственный конь. Нога распухла и почернела, и придворные врачи не могли ничем помочь. Говорили, что нужна ампутация, но никто не решился совершить ее в отношении человека, проклятого папой. Если верить хроникам, кончилось тем, что Леопольд сам отсек свою ногу топором, но после этого у него началась сильная горячка. Только тогда герцог заявил о своем желании покаяться.
По словам хронистов, Леопольд признал себя виновным в тяжком преступлении против короля Ричарда и его людей. По настоянию посетивших его епископов герцог освободил заложников, возвратил расписку, напоминающую о необходимости уплатить выкуп за Ричарда, дал слова вернуть то, что уже получил, и в будущем всегда повиноваться церкви. Но будущего у него не было.
Несмотря на то что епископы сняли с герцога церковное отлучение, он умер мучительной смертью и остался непогребенным, так как никто не решался коснуться его мертвого тела.
3. Невыкупленный узник
Понадобилось немало времени, чтобы собрать выкуп, который требовали за короля Ричарда (если запросы похитителей вообще можно было выполнить в обстановке постоянной смуты в Англии). Когда архиепископ Илийский с товарищами вернулись на родину, духовенство встретило их просьбу о деньгах прохладно. Принц Джон уже выкачал из страны значительные суммы денег, которых хватило бы на большую часть выкупа за короля. Ричард, не ведавший об этих затруднениях, кочевал по Германии, пребывая в своем блестящем заключении. Постепенно стало ясно, что император тянет время, надеясь вырвать у англичан побольше выгод и уступок.
Ричард же писал письма в разные страны Европы, упрекая владетелей за отсутствие помощи. Например, графу Овернскому король напомнил о том, как он в свое время поддерживал своего вассала и обогащал его и какое доверие граф питал к своему сюзерену и наставнику. Теперь же, когда король попал в плен, граф не только оставил, но и грабил его. В этом письме Ричард многозначительно заметил: «Тех, кто хранит верность своему королю, закон всегда вознаградит, но горе тем, кто забудет о верности».
По временам король впадал в меланхолию. В такую минуту он написал известную «Оду ложным друзьям»:
Да, положение Плантагенета было скверным, и с ним поступили несправедливо, но все могло быть и хуже. Весной он получил письмо от дожа Венеции Энрико Дандоло, основателя венецианской колониальной империи, который стал ключевой фигурой следующего, Четвертого Крестового похода. Дож и герцог Венеции, Далмации и Хорватии извещал «светлейшего государя» Ричарда, что «как нам стало известно из надежного источника, Саладин, враг нашей церкви, скончался». Это известие запоздало месяца на четыре.
Вероятно, Ричард подумал тогда о том, какой была бы судьба Крестового похода, если бы его великий противник ушел из жизни на семь месяцев раньше.
4. Выпущенный джинн
Осенью 1193 г. попытки освободить английского короля из тевтонского плена приобрели весьма странный характер. Под биркой фальшивого добросердечия происходило нечто похожее на международную финансовую сделку с участием представителей почтенного купечества.
Сокровищница, предназначенная для сбора выкупа, постепенно наполнялась золотом и драгоценностями Англии, Нормандии, Аквитании и Анжу. Каждый рыцарь должен был заплатить двадцать шиллингов, каждый горожанин — четверть своего дохода, и даже каждая церковь была обязана внести какой-либо драгоценный предмет, ей принадлежавший.
Между тем Ричард изображал правителя государства, находящегося в заграничной поездке. С разрешения императора и под его присмотром он писал домой письма, содержавшие приказы и распоряжения о различных государственных делах, в том числе — о назначении своего друга и советника епископа Солсбери архиепископом Кентерберийским. Это назначение позволило бы лучше контролировать церковные средства, необходимые для выплаты выкупа, а потому в нем были заинтересованы как сам Ричард, так и император Генрих.
Дело осложнялось тем, что Филипп Август и принц Джон сговорились о захвате владений английского короля, пока он находится в плену. Французы вторглись в Нормандию, захватили Вексэн, а также важные города Жизор, Дьепп и Эврё.
Объявившись под стенами Руана, Филипп Август заявил защитникам города: «Джон, граф Мортэнь,
