Флеминг писал не больше не меньше, как о шести фронтах, на которых Германия была вынуждена вести борьбу. Делает попытку исказить значение советско-германского фронта, усилий Советского Союза и А. Брайант. Вот как он рисует соотношение сил на фронтах весной 1942 года, когда общественность Англии и США настойчиво требовала немедленного открытия второго фронта. 'От Арктики и до Черного моря,- пишет он,- Красная Армия сковывала и обескровливала около пяти миллионов немецких войск и войск сателлитов. На всем остальном глобусе - на море, суше и в воздухе - ответственность сначала за сдерживание, а затем и за борьбу с Японией, Италией и Германией лежала на двух западных демократиях, только одна из которых уже мобилизовалась для войны' [13].
Путем ловкого построения фразы, жонглирования словами 'на всем остальном глобусе' или 'на море, суше и в воздухе' Брайант пытается создать видимость - в этом смысл его высказывания,- что военные усилия западных держав вообще, а Англии в 1941-1942 годах в частности были чуть ли не большими, чем титанические усилия советского народа.
О чем говорят эти высказывания? Прежде всего о том, что некоторые буржуазные авторы идут на все, чтобы 'опровергнуть' или хотя бы подвергнуть сомнению факты. Подобные заявления следует расценивать как своеобразный рецидив официальной английской пропаганды 1942-1943 годов, пытавшейся ослабить давление общественности на правительство рассуждениями о многочисленных фронтах, на которых английские солдаты, моряки и летчики уже дают бой Гитлеру. Но никакие попытки А. Брайанта или Ч. Уилмота подкрепить свои досужие заявления 'цифровыми данными' не могут опровергнуть той истины, что именно Красная Армия вывела из строя основные силы немецко-фашистских войск. Только за первые три года боевых операций на советско-германском фронте гитлеровская Германия потеряла свыше 6,5 млн. человек, тогда как на западе за весь период до 1944 года - всего 178 тыс. Даже после открытия второго фронта против СССР действовало от 62,2 до 75% личного состава немецко-фашистской армии [14].
Нельзя сказать, что в Англии не слышны голоса тех, кто выступает против пристрастных оценок советско-германского фронта и роли Советского Союза в войне. Важный вклад в дело объективного освещения событий вносят книги известного английского публициста А. Верта. 'Если Англия и Америка помогут русским выиграть войну на суше против Германии в 1942 году,- писал он в книге 'Москва, 41 год',- это может сократить войну на два, три, а то и пять лет и спасти миллионы жизней...'. В итоговой работе А. Верта 'Россия в войне, 1941-1945', опубликованной в 1964 году, показан высокий дух советского народа, его непреклонная решимость довести до конца борьбу с фашизмом. Русские люди, подчеркивает А. Верт, 'вынесли на себе главную тяжесть борьбы с нацистской Германией, и благодаря им были спасены жизни миллионов англичан и американцев' [15]. Выводы А. Верта, наблюдавшего за ходом гигантской битвы на советско-германском фронте в 1941 -1945 годах, примечательны. Оставаясь на буржуазных позициях, он в то же время дает объективную оценку роли советского на-рода и государства в войне. Недаром его книга вызвала столь резкие нападки со стороны антисоветских кругов, особенно в Западной Германии.
1943 год стал переломным годом не только в военном, но и в политическом отношении: решения, принятые на Тегеранской конференции (28 ноября - 1 декабря 1943г.), где впервые встретились руководители трех правительств - СССР, США и Англии,- оздоровили отношения между членами антигитлеровской коалиции, способствовали координации усилий с целью скорейшего разгрома гитлеровской Германии.
Рост сил и международного авторитета Советского государства в результате великой исторической победы на Волге и успешного контрнаступления летом 1943 года заставили Англию и США считаться с его мнением. Стало ясно, что СССР не только не ослабнет к концу войны, как на то рассчитывали в Лондоне и Вашингтоне, но мощь и влияние его еще больше возрастут.
Буржуазные исследователи, как правило, предпочитают не затрагивать этот вопрос. Однако отдельные замечания показывают, что уйти от него невозможно. 'В течение первых девяти месяцев русско- германской войны,- пишет У. Макнейл,- руководители Англии и Америки считали, что Красная Армия будет или разбита, или вынуждена отступить далеко на восток... После Сталинграда и триумфального наступления к Донцу и границам Украины картина изменилась... Мощь Советского Союза оказалась намного большей, чем считали западные генералы и государственные деятели. С приближением победы вопрос об участии России в послевоенном мире приобретал все большее и большее значение. Прежние надежды и расчеты, в которых Советский Союз фигурировал как пассивный партнер Англии и Америки, восстановленный в довоенных границах благодаря победе его западных союзников, превратились в смехотворную нелепость' [16].
Высказывание Макнейла примечательно во многих отношениях. В нем не только признается огромное значение сталинградской победы, ее влияние на межсоюзнические отношения. Оно помогает понять, почему реакционные круги Англии во главе с Черчиллем так упорно старались сорвать открытие второго фронта. На политическую основу маневров Черчилля прямо указывает Ч. Уилмот. Он пишет: 'В течение 1943 года, хотя Черчилль еще был главным образом заинтересован в проблеме ликвидации гитлеровских сил, он все больше стал думать о необходимости сдержать стремления Сталина. В соответствии с этим, продолжая считать, что Гитлера необходимо разбить, премьер-министр старался составить план кампании таким образом, чтобы она принесла не только военный успех, а привела бы к политическому усилению... в какой-либо важной сфере' [17].
Антисоветские по своему характеру взгляды Черчилля не ограничивались вопросами военной стратегии. Хотя буржуазные историки стараются их замолчать, это не всегда удается. Так, тот же Ч. Уилмот упоминает о секретном меморандуме Черчилля, составленном в октябре 1942 года. В нем английский премьер в дни, когда на берегах Волги шла решающая битва с фашизмом, ставил вопрос о создании после войны 'западноевропейского блока' под флагом 'Соединенных Штатов Европы', блока, направленного против СССР. Характерно, что Черчилль не исключал возможности участия в нем как Италии, так и Германии. 'Все мои мысли,- отмечал он,- обращены прежде всего к Европе - колыбели современных наций и цивилизации. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство задушило культуру и независимость древних европейских государств... Я обращаю свои взоры к созданию объединенной Европы' [18].
Некоторые моменты из предыстории меморандума Черчилля раскрывает Л. Вудвард. Ссылаясь на документы Форин оффиса, он показывает, что уже в первом английском плане по вопросам послевоенного устройства, составленном в сентябре 1942 года, предусматривалась возможность 'сотрудничества' Англии с Германией. 5 октября 1942 г. А. Иден передал этот план премьеру [19]. Однако о меморандуме самого Черчилля, помеченного, кстати сказать, 6 октября, Вудвард даже не упоминает.
Впрочем, корни антисоветской идеи еще более глубоки. Они относятся к концу 1941 - началу 1942 года. Тот же А. Иден подчеркивает, что после визита в Москву он 'ясно почувствовал рост советской мощи', с которой Англия встретится после войны. 28 января 1942 г. Иден составил записку для кабинета, где говорилось, что после победы русский престиж 'окажется настолько большим, что установление коммунистических правительств в большинстве европейских стран будет значительно облегчено'. Что же предлагал Иден? Во-первых, как наименьшее зло признать западную границу СССР. Во-вторых, 'если дело дойдет до прямого политического конфликта', выбрать 'без всякого сомнения' союз с США, который 'необходим и естественен'. В-третьих, воздерживаться от всех действий, которые могут убедить Советское правительство в том, что Англия и США планируют создание 'англо-американского мира, в котором русские интересы были бы нарушены или игнорированы' [20]. Хотя антисоветскую направленность своих предложений Иден намеренно приглушает, их враждебный Советскому государству характер очевиден.
Вернемся, однако, к Черчиллю. Идею создания своеобразных 'Соединенных Штатов Европы' английский премьер изложил Рузвельту во время майской встречи 1943 года в Вашингтоне. Об этом в весьма обтекаемых выражениях, маскирующих ее антисоветскую основу, сообщает он сам. Немаловажную деталь добавляет и Вудвард: английский премьер предложил президенту дополнить 'Соединенные Штаты Европы' созданием 'братской ассоциации' из Англии и США с целью защиты 'общих интересов' [21].
Еще одно свидетельство антисоветской деятельности Лондона содержится в воспоминаниях генерала Кеннеди. Рассказывая об обсуждении послевоенных проблем, он не скрывает, что в 1943 году, наряду с оккупацией Германии, военные руководители все больше интересовались вопросами 'поддержания порядка' и 'предотвращения гражданских войн' в Европе. 'Нам казалось,- заявляет он,- что имеется лишь одна великая держава, которую можно считать потенциальным врагом,- Россия. Отсюда возникал вопрос: на чьей стороне Германия может принять участие в будущей войне, если русские после окончания войны
