В этом одном человеке Бог как через увеличительное стекло видит каждого, видит всех нас. Через эту среду, через этого посредника знает и видит нас Бог. И мы можем и должны понимать себя как того, кого в нем, в этом человеке, видит и знает Бог. В нем, в этом одном, люди, каждый человек, находятся перед взором Бога, и не только находятся перед взором, но и любимы, и избраны, и призваны, и стали владением. В нем Бог с каждым, со всеми заключил от века союз. Это проявляется по всей линии его судьбы: от тварности человека через нищету человека до возвещенного человеку величия. В нем, в этом одном человеке все решено относительно нас. По образу этого одного, по Божьему образу сотворен человек как человек. Этот один в своем унижении несет грех, зло и глупость, а также убожество и смерть всех. И величие этого одного — это величие, которое замыслено относительно всех нас. Относительно нас задумано, что мы имеем возможность служить Ему в вечной праведности, невинности и блаженстве, подобно тому как Он воскрес из мертвых, живет и правит в вечности. Это мудрое установление Бога — такая связь каждого человека, всех людей с этим одним. И это, если взглянуть, если можно так выразиться, сверху, основа господства Иисуса Христа.
Все это верно и если посмотреть с точки зрения человека. Поскольку есть такое установление Бога, поскольку мы пребываем в такой связи, поскольку Иисус Христос есть этот один человек и предстоит Богу за всех нас, а Бог в нем нас любит, сохраняет, направляет и несет, то мы суть владение Иисуса Христа, связаны с этим владетелем и имеем обязанности по отношению к нему. Обратите внимание, констатация, что мы суть его владение, наше отношение к Нему не имеют в первую очередь морального или религиозного характера, они покоятся на определенном обстоятельстве, на объективном порядке. Моральное и религиозное является сига posterior. Прежде всего мы просто принадлежим Ему, а моральный и религиозный моменты неизбежно воспоследствуют.
Согласно Божьему установлению, человек не вопреки, а в своей свободе есть владение Христа. Ведь то, что человек познает как свою свободу и в Нем живет как в своей свободе, это он делает в свободе, которая ему дается и которая созидается для него благодаря тому, что Христос предстоит за него перед Богом. Таким образом, это великое благодеяние, что Иисус Христос есть Господь. Божественность этого благодеяния, божественность вечного милосердия нас взыскала и нашла еще до того, как мы были, и до того, как мы об этом помыслили. Это божественное милосердие устанавливает и для нас господство Христа и освобождает от всех прочих видов господства. Это божественное милосердие исключает для всех прочих господ право говорить на равных и делает невозможным существование на равных какой-либо другой инстанции наряду с этой, и делает невозможным послушание какому-либо господину на равных с послушанием Господу. Это вечное божественное милосердие Бога, определяющее такое установление относительно нас, делает невозможным обращение к какому-либо господину, минуя Господа Иисуса Христа, а также делает невозможным рассмотрение судьбы, истории или природы как того, что подлинно господствует над нами.
Как только человек увидит, что potestas Христа коренится в милосердии, благости и любви Бога, он откажется от всяких отговорок и отпадет разделение на религиозную сферу и на другие сферы. И не будет больше отрывать друг от друга тело и душу, а также не будут разрывать богослужение и политику. Все эти разделения отпадут, поскольку человек один и как таковой подвластен господству Христа.
То, что Иисус Христос есть наш Господь, — это знает община, это знает человек в церкви. В то же время истина «наш Господь» не зависит от того, знаем ли и признаем ли мы ее, а также не зависит от того, существует ли община, где постигают и выражают эту истину. Только потому, что Иисус Христос есть наш Господь, это можно узнать и возвещать. Однако то обстоятельство, что все люди имеют в Нем своего Господа, не является ни для кого самоочевидным. Это знание есть дело нашей избранности и призвания, дело собранной посредством его слова общины, дело церкви.
Никейский символ содержит в данном случае одно маленькое хорошее дополнение по отношению к апостольскому: единство Господа. Выразить и засвидетельствовать его является задачей церкви. Христиане и община должны рассматривать то, что называется «миром», прежде всего как сферу обитания, как тех людей, которым надлежит услышать — услышать от нас — именно об этом. Все прочее, что мы знаем о мире, всякие заявления о его безбожности являются вторичными и в принципе нас не затрагивают. Нас, христиан, не интересует и не затрагивает то обстоятельство, что мир не там, где мы, что он закрывает свое сердце и свой разум для веры, нас интересует и затрагивает только то, что эти слова люди должны услышать о Нем от нас, что мы должны свидетельствовать перед ними о Господе.
Кстати, я мог бы сейчас ответить на вопрос, который задавали мне несколько раз в течение этих недель: «Знаете ли вы о том, что многие из присутствующих здесь не являются христианами?» В ответ на это я всегда смеялся и говорил: «Мне это безразлично». Было бы ужасно, если бы христианская вера отделяла и изолировала одного человека от другого. Ведь она может служить мощнейшим средством объединения и соединения людей. А исполнение задачи общины распространить свою весть и есть одновременно то, что соединяет.
А если мы еще раз посмотрим на дело с позиций общины, то есть с позиций тех, кто желает быть христианином всерьез, — «Верую, Господи, помоги моему неверию!» — то должны уяснить, что все зависит от того, удастся ли христианам словом и делом, с помощью своих человеческих слов и представлений указать на самого Христа, а не просто представить образ Господа, идею Христа. Ведь подлинный Господь засвидетельствован в слове апостола, а не в представлении о Нем, не в догме о Христе. Это говорится для тех, кто причисляет себя к верующим: да будет нам дано не выставлять никакого образа, когда говорим о Христе, никакого образа христианского божка, а при всей нашей слабости и указать на того, кто есть Господь и кто в силе своей божественности воплощает суверенное решение относительно бытия каждого человека.
Лекция 14 ТАЙНА И ЧУДО РОЖДЕСТВА
Истина о зачатии Иисуса Христа от Святого Духа и о его рождении от Девы Марии есть одновременно и указание на свершенное в его историческом явлении истинное воплощение истинного Бога, а также напоминание о той особой форме, которой такое начало произошедшего в Иисусе Христе деяния божественной милости и откровения отличается от всех других человеческих событий.
Мы подходим к одному из тех мест, и, быть может, даже к основному месту, которое издавна и широко, в том числе и внутри христианской общины, воспринималось как нечто раздражающее. Возможно, и с вами произойдет то же самое. До сих пор вы были готовы следовать за объяснением, хотя и с возникающим время от времени тревожным чувством: а куда все это ведет? Но сейчас споткнетесь на том, что последует — однако ведь это не мной придумано, это исповедание церкви!
Мы не хотим воспринимать это со страхом, ведь мы до сих пор продвигались по своему пути с относительным спокойствием и объективностью. С таким же спокойствием и объективностью приступим и к этому разделу: «зачатого Святым Духом, рожденного Девой Марией». И здесь мы должны стремиться лишь к истине, и здесь мы хотим действовать с благоговением, так, чтобы удушающий вопрос, «нужно ли в это верить», не стал чем-то последним и мы имели бы возможность и в данном случае с радостью сказать «да».
Речь идет о начале целого ряда высказываний об Иисусе Христе. То, что мы слушали до сих пор, было обозначением субъекта. Теперь мы слышим перечисление событий и действий: зачат, рожден, пострадал, распят, погребен, сошел, воскрес, воссел одесную Бога… Речь идет об истории жизни, вехами которой были начало, как и у всякой человеческой жизни, в зачатии и рождении, дело жизни, нашедшее примечательное сжатое выражение в слове «пострадал», история страстей, наконец, божественное подтверждение этой жизни в ее воскрешении, восхождении на небо и еще предстоящее завершение: откуда Он придет судить живых и мертвых. Тот, кто так действует и живет, это Иисус Христос, наш Господь.
