это производилось в Одессе в достаточном количестве. Командиром сводного отряда был назначен старший лейтенант Силин, комиссаром — политрук Пронин. Отряд на машинах был переброшен на участок 1-го морского полка Осипова.
Сведения о бое довольно противоречивы и мне известны только по воспоминаниям очевидцев событий. Документальных подтверждений пока обнаружить не удалось. По воспоминаниям Азарова, отряд шахтеров перешел в атаку на стыке 1-го морского и 54-го полков, куда румыны к расширившемуся к этому времени участку прорыва успели подтянуть роту пехоты, усиленную минометными расчетами. Командовавший отрядом Силин был убит, его заменил политрук Пронин, который был ранен в живот. Командир полка Осипов доложил по телефону о том, что
Однако попытка ввода в бой не вооруженных стрелковым оружием людей не была единственной. На следующий день в ОВМБ для отправки на тот же участок, к Монахову, был сформирован сводный отряд, в который было включено свыше 150 человек. Людей снова отправили бы в бой без винтовок, если бы не вмешательство командира эсминца «Фрунзе» Бобровникова, отдавшего им 50 винтовок со своего эсминца.
Сейчас трудно судить, насколько такие шаги были оправданны и необходимы. Героическая гибель шахтеров, конечно, не решила судьбы города. Через день Чебанка была сдана и румыны получили возможность обстреливать город. Но образовавшееся вклинение противника в Восточном секторе, если бы его вовремя не остановили и если бы румыны, расширив его, успели ввести в стык между полками значительные резервы, могло бы привести к значительно более тяжелым потерям на этом участке и к гораздо более кровопролитным боям, как позднее это произошло под Ленинталем.
Кризис
Попытка прорыва на Пересыпь
(24–25 августа)
24 августа центр румынских ударов окончательно сместился в Восточный сектор. Атаки начались еще ночью, чтобы избежать противодействия береговой артиллерии и огня кораблей Черноморского флота. Сосредоточив значительные силы между Куяльницким и Хаджибейским лиманами, в ожесточенном ночном бою румынской пехоте удалось выбить 3-й батальон 54-го Разинского полка из села Ильинка и с хутора Черевичный[177] Однако продолжать наступление на узком перешейке после восхода солнца противник не рискнул, опасаясь понести потери от огня береговой и корабельной артиллерии[178].
Утром румыны произвели перегруппировку и несколько изменили направление удара, нанося его теперь в полосе между Куяльницким и Большим Аджалыкским лиманами. Поддерживаемой танками пехоте удалось вклиниться в стык между 54-м СП и 26-м полком НКВД.
Батальон 26-го полка НКВД и 2-й батальон 54-го СП, понеся тяжелые потери, начали отходить, и румыны, развивая успех, стали продвигаться в сторону Лузановки, создавая угрозу обхода 1-го морского полка.
Брошенная на участок прорыва рота 1-го морского полка под командованием одного из самых опытных офицеров полка, капитана Ламзина попала в окружение. Ламзин, уже попадавший в похожую ситуацию 12 августа, сумел занять выгодные позиции, на которых рота отбивалась от противника в течение всего дня, понеся значительные потери, главным образом от минометного огня противника.
По району вклинения открыли огонь 21-я береговая батарея, 726-я морская подвижная батарея, а позже и два корабля — эсминец «Фрунзе» и канонерская лодка «Красная Грузия». В основном им приходилось поддерживать огнем 54-й полк, попавший в наиболее трудное положение. После того как 3-й батальон понес большие потери в ночном бою, полк отражал наступление противника фактически двумя батальонами. Погранполк ничем не мог помочь своему соседу, так как сам подвергался значительному давлению противника. Это было частью новой тактики, примененной румынами в попытке нейтрализовать огонь береговой и корабельной артиллерии. Одновременно с давлением на полк НКВД противник в пространстве между Аджалыкскими лиманами вел наступление и на 1-й морской полк, а в Межлиманье силами пехоты и кавалерии теснил 249-й отдельный батальон НКВД. Командование 1-го морского полка сообщало, что полк атакован двумя полками пехоты противника. Для поддержки морского и пограничного полков были выделены 2 подвижные батареи ОВМБ и 4 корабля из отряда контр-адмирала Вдовиченко — устаревшие эсминцы «Незаможник» и «Шаумян» и канлодки «Красный Аджаристан» и «Красная Армения».
Поэтому больше огневых средств для поддержки 54-го полка командование ООР выделить не смогло. Как не раз бывало в подобных случаях, последней попыткой стабилизировать положение стало применение авиации. Флотская авиация пришла из Крыма и нанесла удар по основной группировке румын, наступающей на 54-й полк. В этот день впервые в бой была введена 1-я эскадрилья 40-го авиационного полка пикирующих бомбардировщиков, имевшего на вооружении самолеты ПЕ-2. После удара авиации румынский натиск ненадолго ослабел, а затем возобновился с новой силой.
Через несколько часов упорного боя советские части стали отходить с занимаемых позиций почти по всему фронту Восточного сектора[179].
Морской полк отошел из Новых Беляр, а пограничный оказался прижатым к Александровке. В Межлиманье 249-й конвойный батальон, понеся большие потери, был отброшен к Августовке.
Хуже всего ситуация сложилась на участке 54-го полка. Понеся большие потери, полк не только оставил позиции на побережье Куяльницкого лимана, но и отошел с северных окраин поселка Гильдендорф и усадьбы совхоза Ильичевка. Румыны стали угрожать и Корсунцам.
Во второй половине дня румынская пехота прорвала оборону и 1-го батальона полка юго-восточнее хутора Шевченко. Начальник сектора комбриг Монахов ввел в бой свои последние резервы, несколько замедлив продвижение противника. Находившийся в окружении капитан Ламзин уловил этот момент и воспользовался им для попытки прорыва к основным силам. Понеся потери, роте тем не менее удалось выйти из окружения.
Но использование малочисленного резерва не смогло изменить ход боя. Румыны к ночи заняли Корсунцы и отбросили пограничный полк от Александрова. Теперь следующим поселком, который можно было бы использовать в качестве опорного пункта, становилась Лузановка, расположенная на 4 км ближе к Одессе. А ее от Пересыпи отделяла только станция Сортировочная.
Похожая ситуация, хотя и не настолько напряженная, начинала складываться и на участке конвойного батальона, потерявшего большую часть личного состава и находившегося на грани утраты управляемости и боеспособности. И там противник также мог выйти к Пересыпи, правда, для этого ему потребовалось бы захватить еще два населенных пункта: Прицеповку и Повары.
Таким образом, возникала непосредственная угроза прорыва противника в город и порт. В такой ситуации огневой поддержки береговой артиллерии, кораблей и авиации становилось уже недостаточно — так как обстрел наступающего противника приходилось вести на слишком большом участке фронта. Требовалось изыскание и срочное введение в бой хоть каких-то резервов. В ситуации развивающегося в течение 4-х дней кризиса все боеспособные части уже были задействованы на передовой. Где взять резервы?
Ни командующий Одесским Оборонительным районом Жуков, ни командующий Приморской армией Софронов не могли сразу дать ответа на этот вопрос. Все командование обороной Одессы, включая Жукова, Софронова, Воронина и Шишенина, выехало в Восточный сектор, пытаясь решить, с каких наименее угрожаемых, хотя и тоже атакованных противником участков войска можно перебросить на более угрожаемые.
Одновременно Жуков отдал командующему Одесской ВМБ контр-адмиралу Кулишову распоряжение еще раз «прочесать» все находящиеся в его распоряжении корабли и части и набрать хоть сотню бойцов, которых можно было бы перебросить на участок 54-го полка.
