Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

только не окапывались. А вообще не ложились и не применялись к местности) были излишние — ненужные потери»[397].

Однако в целом эффективность действий 3-го морского полка оказалась значительно ниже возможной из-за низкого уровня подготовки личного состава, о чем и докладывал в штаб ООР командир 421 СД полковник Коченов, отнесшийся к полку, который по окончанию операции влили в его дивизию, крайне негативно:

«Полк понес потери до 400 человек. Считаю, что при таком положении он не в состоянии оборонять порученный ему участок, и считаю необходимо немедленно отвести его в тыл, организовать и только после этого ввести в бой, для чего прошу 54 СП оставить на месте и оставить на месте 716 СП.

(В) противном случае противник снова может со стороны Чабанка прорваться на Ново- Дофиновка, Фонтанка и выйти в тыл частям дивизии… Я считаю, что для организации и приведения в порядок этого полка требуется не менее 2 дней с отходом в тыл… Я еще раз докладываю, что без организации этого полка он не боеспособен».

После выхода полка в полосу действия 421-й СД в командование полком вступил подполковник Затылкин.

Задача, поставленная перед полком, была выполнена, несмотря на все трудности, выпавшие на его долю, хотя и ценой излишних потерь. Вина самих моряков в этих потерях минимальна — они как и многие другие морские отряды, сражались самоотверженно. Однако спешка в формировании полка и просчеты в его подготовке привели к излишним потерям в ходе десантной операции. Росту потерь способствовала и высадка без участия отряда высадочных средств, во время которой полк потерял до половины своих станковых пулеметов[398].

Некоторая завышенность требований командующего ООР Жукова и выбранное слишком далеко от линии фронта место высадки десанта привели к тому, что он не смог ударить в тыл укрепленному узлу сопротивления у Фонтанки. Но за день бойцы полка после потерь, понесенных при высадке, не имея достаточного количества пулеметов и минометов, прошли с боями 10 км, заняли 3 населенных пункта, дезорганизовали тылы 13-й пехотной дивизии и отвлекли часть ее сил от переднего края. Они внесли свой вклад в успех операции. Румынские части, зная что в тылу у них действует десант, вынуждены были отходить не на восток, а на север, что значительно увеличило их потери.

Десант поддерживают огнем (22 сентября)

С рассветом оставленные для огневой поддержки десанта эсминцы, канонерская лодка «Красная Грузия» и морские охотники повели огонь по заявкам с берега. До часу дня корабли без помех работали по донесениям корректировочных постов. Правда, огонь эсминцев был не всегда точным, особенно на максимальных дистанциях. В течение дня командование 157-й дивизии сообщало в штаб Приморской армии, что «эсминцы задевают огнем наш правый фланг» [399]. Командование Приморской армии также докладывало в штаб ООР о том, что «десантные суда своим артогнем задевают правый фланг 157 СД»[400].

Эсминец «Беспощадный» действовал в интересах 133-го полка 421-й СД, наступавшего в направлении Вапнярки. Усиленный корректировочный пост с эсминца в составе 5 матросов под командованием лейтенанта Клименко выдвинулся на возвышенность перед кукурузным полем, левее которого находилась дамба, по которой перебрасывалась румынская техника, являвшаяся основной целью для эсминца.

Не успев развернуться на высоте, корпост попал под минометный обстрел. Переждав его, матросы, на время укрытые от противника усилившимся дождем, отрыли окоп, установили станковый пулемет на случай попытки захвата противником и замаскировали позицию ветками.

Когда дождь несколько стих, в бинокль стало видно, что на кукурузном поле противник накапливается для атаки. Румыны, опять заметившие после улучшения видимости движение на высоте, снова открыли по ней огонь, теперь из пулемета. Клименко использовал румынский пулемет в качестве пристрелочного ориентира и первые координаты дал на него.

Пристрелочный снаряд разорвался на краю поля, позволив сразу дать правильные координаты для залпового огня. После первого же залпа пехота противника начала покидать поле.

Корпост передал на эсминец координаты дамбы, по которой с восточной стороны на западную двигались вражеские машины с пехотой, повозки и артиллерийские упряжки. Попасть по дамбе было сложнее, но после серии поправок снаряды с эсминца стали накрывать и ее. Пристрелявшись, эсминец увеличил темп стрельбы и стал засыпать снарядами всю длину дамбы. От прямого попадания сдетонировал грузовик с боеприпасами. В конце концов движение по дамбе было полностью остановлено.

На случай внезапного налета эсминцы вели обстрел берега, непрерывно двигаясь полным или средним ходом. С воздуха их непосредственное прикрытие осуществляли непрерывно сменявшие друг друга звенья истребителей «И-16», выделяемых 69-м истребительным авиаполком. Четыре новых пушечных истребителя «Як-1» в постоянной готовности дежурили на аэродроме.

В 13 часов маневрировавший на больших ходах «Безупречный» был атакован двенадцатью пикирующими бомбардировщиками «Ю-87» 77-й эскадры Люфтваффе.

Их встретила барражировавшая в этот момент в районе высадки девятка истребителей 69-го полка под командованием капитана Рыкачева, однако перехватить до выхода на боевой курс не успела, хотя «юнкерсы» шли без прикрытия.

Истребители, не имевшие опыта взаимодействия с кораблями, выставляющими завесу заградительного огня, растерялись и не смогли эффективно атаковать не защищенного прикрытием противника.

Как вспоминал потом участвовавший в этом бою Герой Советского Союза Череватенко:

«Атаковать противника оказалось делом сложным. Огонь наших батарей мешал приблизиться к самолетам противника на дистанцию действительного огня. Тому, кто осмелился бы на такой шаг, грозила опасность попасть под осколки своих же снарядов».

Не сумев сбить противника с боевого курса, истребители атаковали немцев на выходе из пикирования. Два «юнкерса», получив повреждения, вынуждены были выйти из боя, однако остальные продолжали атаки, по существу прячась от истребителей противника за огнем его же зенитной артиллерии. После выхода из пикирования «юнкерсы» снова резко набирали высоту возле самой зоны действия зенитного огня, хорошо зная, на каком расстоянии от него следует держаться.

Так продолжалось больше 10 минут. В конце концов истребителям удалось отколоть от основной группы еще одну пару «юнкерсов», которая прижавшись к самой воде и отбиваясь из пулеметов, также ушла в сторону от боя. Оставшиеся «юнкерсы» продолжали прятаться не только за зенитным огнем, но и за дымом загоревшегося и остановившегося корабля. Последние бомбы по неподвижной цели «юнкерсы» досбрасывали уже с горизонтального полета.

«Беспощадный» немедленно прекратил обстрел берега и на максимальном ходу поспешил к «Безупречному», находившемуся мористее. Но пикировщики опять бомбили максимально точно, и на первом же заходе, несмотря на максимальный ход, яростный зенитный огонь, атаки истребителей и отчаянное маневрирование командира «Безупречного» капитан-лейтенанта Буряка, бомбы легли возле бортов «Безупречного», изрешетив осколками корпус, трубы и оба котельных отделения. В последствии при осмотре эсминца было обнаружено «до 300 малых пробоин». Начался пожар, эсминец скрылся в дыму. Подошедшему «Беспощадному» задымление мешало вести огонь. Даже сигнальщики докладывали: «Ничего не видно — дым и огонь».

Но дым не мешал грамотно прятавшимся за ним «юнкерсам». Как и не помешала им девятка прикрывающих эсминцы «И-16». Зайдя с подветренной стороны, они добомбили остановившийся корабль, близко сбросив остатки бомб, которых, по подсчетам наблюдателей, всего было сброшено 36. Остановились