побережье. Как только одна из них засекала приближающегося противника, она посылала примерно такое сообщение: «Более восьмидесяти самолетов на Густав Цезарь-пять, курс восток, высота 19 000». Проворными руками соответствующая сотрудница проецировала эту информацию на указанную клетку на экране.
Перед экраном длинными рядами располагались офицеры наземного контроля; позади них и выше – командиры и офицеры связи у пультов, связывающих их с соединениями истребителей, станциями и службой оповещения воздушной тревоги. А еще выше, на галерее, находились другие проекторы, которые показывали на экране местонахождение истребителей ПВО.
Сложная система ночных истребителей доходила до пика визуальной и звуковой активности, когда раздавались боевые приказы, передавались сообщения, а проецированные изображения гонялись друг за другом по экрану. Некоторые из них блуждали, корректировались и наконец застывали на месте – «как множество жуков-плавунцов в аквариуме», саркастически комментировал командующий истребителями Адольф Галланд.
Но такой «аквариум» под командой генерал-лейтенанта Швабедиссена был не один. У 1-й воздушной дивизии был еще один в Деелене под началом генерал-лейтенанта фон Деринга; у 3-й воздушной дивизии третий в Меце у генерал-майора Юнка; и у 4-й дивизии четвертый в Доберице возле Берлина, которым руководил генерал-майор Гут. Чтобы заниматься налетами с южного направления, подобная структура была только что сформирована 5-й дивизией под командой полковника Харри фон Бюлова в Шлайсхайме под Мюнхеном.
Но в этот день 24 июля произошло нечто немыслимое. Незадолго до полуночи, когда до Штаде стали доходить первые донесения, проекции на экране показывали, что соединения вражеских бомбардировщиков летят на восток над Северным морем параллельно берегу. Тут же был отдан приказ на взлет «Ме-110» из NJG 3 с баз в Штаде, Вехте, Витмундхавене, Люнебурге и Каструпе, которые заняли свои позиции над морем под контролем «Himmelbelt». Тем временем поступило подтверждение, что за передовыми «следопытами» летит поток из нескольких сотен бомбардировщиков и все направляются на север к устью Эльбы. Какова их цель? Повернут ли они на юг на Киль или Любек или полетят дальше над Балтикой к какому-то еще неизвестному объекту? Теперь требовалось внимательно следить за их курсом, не поддаваясь ни на какие ложные атаки.
Вдруг оперативный зал в Штаде охватила тревога. Уже несколько минут световые точки на экране говорили о том, что вражеские самолеты занимают одни и те же позиции. Офицеры связи соединялись напрямую с радарными станциями и спрашивали, что случилось. Отовсюду шел один и тот же ответ: «Аппаратура выведена из строя помехами».
Это была какая-то загадка. Потом пришли сообщения со станций «Фрея», работавших на длинной 240- сантиметровой волне, о том, что у них тоже радиопомехи. Но они, по крайней мере, могли отличить истинный сигнал, идущий от самолета, от ложного. Но экраны «вюрцбургов», работавших в диапазоне 53 сантиметров, превратились в не подлежащую расшифровке мешанину из отражений, похожих на гигантских насекомых, в которых ничего нельзя было распознать.
Ситуация была необыкновенная, потому что управление ночными истребителями зиждилось на точной информации о координатах и высоте самолетов, которые сообщались «вюрцбургами». Без этого операторы были беспомощны, а истребителям оставалось лишь неловко шарить в темноте.
2-й воздушной дивизии пришлось обратиться за помощью к генеральной системе воздушного оповещения: к группе наблюдателей, следящих и прослушивающих по всей стране. Только они могли сообщить, что видят. В Дитмаршене, неподалеку от Мельдорфа, им видны желтые ракеты, каскадами спускающиеся с неба, и их становится все больше и больше. Вероятно, этим обозначается точка поворота маршрута. Согласно последним рапортам, поток бомбардировщиков разворачивает на юго-восток. В плотном строю враг направляется параллельно Эльбе прямо на Гамбург.
Старый ганзейский город защищали пятьдесят четыре тяжелых и двадцать шесть легких зенитных батарей, двадцать две прожекторные батареи и две дымовой завесы. Сотни орудийных стволов обратились на северо-запад. Но зенитки также получают свои данные для прицеливания от радарных глаз «вюрцбургов», и теперь, когда за несколько минут до часу ночи начался налет, эти глаза полностью закрыты шторами. Как и истребители, зенитки были слепы.
Командир приказал дать предупредительный залп. Если уж орудия не могли целиться, то они, по крайней мере, могли хотя бы отгонять врага. Скоро их грохот смешался с разрывами бомб. На этот плотно заселенный район из Британии вылетел 791 бомбардировщик: 347 «ланкастеров», 246 «галифаксов», 125 «стирлингов». Это все четырехмоторные самолеты. Плюс к ним – 73 двухмоторных «веллингтона». Из них района Гамбурга достигли 728 самолетов. С минутными интервалами они выбрасывали связки, каждая из которых содержала тысячи полосок серебряной бумаги. Порхая в небе, они медленно опускались на землю в виде гигантского облака, отражающего эхо.
Вот таким секретным оружием были парализованы германские радарные установки. В Британии ему дали кодовое название «Окно», в Германии – «DUppel». Нарезанные точно по половине длины волны «вюрцбургов», они с замечательным эффектом отражали поисковые импульсы, излучаемые германскими ночными истребителями и управляющими установками, генерируя миллионы малюсеньких отражений на экране. А позади этой радарной «дымовой завесы» прятались бомбардировщики.
В течение шестнадцати месяцев британцы тщательно оберегали свою тайну, и даже сейчас применение «Окна» не прекратило дискуссий. Существовали опасения, что раскрытие идеи перед врагом может подвигнуть люфтваффе на такое же ее использование с целью создания помех и нанесения мощных ответных ударов. И действительно, в Германии шла параллельная разработка подобного устройства. Еще весной 1942 года немецкий эксперт в области высоких частот Розенштайн провел эксперименты на пустынном берегу Балтики и также показал, что радар можно вывести из строя с помощью «DUppel». Казалось, найдено отличное противоядие.
Но как только об этом узнал Геринг, он наложил строгий запрет на продолжение этих работ. Британцы ни при каких обстоятельствах не должны были пронюхать об этой идее. Начальнику войск связи генералу Вольфгангу Мартини пришлось упрятать секретные документы глубоко в сейф, и даже случайно произнесенное слово «DUppel» могло стать наказуемым проступком. Вновь люфтваффе вместо того, чтоб активно разрабатывать этот антидот, просто спрятало голову в песок.
В Англии решение пустить в ход этот прием было принято после расчетов штаба авиации. Они показали, что в битве за Рур, как они ее называли, если не применить «Окно», будет потеряно около 286 бомбардировщиков вместе с экипажами, то есть 25 процентов первого эшелона КБА. Этого было достаточно, чтобы убедить Черчилля, который 15 июля сам дал согласие на первый массовый «оберточный» налет на Гамбург. Его эффект превзошел все ожидания. В рейд вылетел 791 бомбардировщик, не вернулось лишь двенадцать. Редко такие крупные налеты обходились Королевским ВВС столь недорогой ценой.
Но для Гамбурга началась неделя ужаса, самая худшая за всю его 750-летнюю историю. Дело в том, что операция «Гоморра», как ее закодировали союзники, не ограничивалась лишь единственным налетом 24– 25 июля. За ним последовали дневные налеты американцев 25 и 26 июля на гавань и доки силами 235 «Летающих крепостей». А в ночь на 27-е бомбардировщики Королевской авиации возобновили свою работу по уничтожению, после чего в ночь на 29-е в налете участвовало еще 699 самолетов, которым благоприятствовала безоблачная летняя ночь. Только при четвертом и последнем ударе в ночь на 2 августа Гамбург был прикрыт плотной облачной пеленой. И тогда лишь примерно половина из 740 налетчиков, когда наземные цели, указанные «следопытами», были едва видны, смогли заявить о том, что вообще долетели до цели. Но никогда прежде Харрис не посылал свыше 3000 бомбардировщиков четыре ночи подряд на один и тот же город.
Ночные истребители из NJG 3 быстро оправились от шока. Несмотря на то что применение «Окна» продолжалось, а вместе с ним и глушение большинства радарных установок, была разработана методика «бегущего комментария», которая позволяла обнаруживать бомбардировщики без получения точных их координат с земли. Более того, над городом дежурили одномоторные истребители, которым приходилось целиком полагаться на свои «кошачьи глаза». Успехи ПВО вновь стали расти. В налетах на Гамбург Королевские ВВС в общей сложности потеряли 87 бомбардировщиков, а еще 174 были повреждены огнем зенитной артиллерии.
На обезумевший город обрушилось 9000 тонн бомб. Гамбург был поглощен бушующим морем огня,
