Планер сел на поле возле Дюрена. Выскочив наружу, солдаты реквизировали машины и с первыми утренними лучами помчались к границе, которую армия в это время уже должна была переходить.
По этим причинам в «Граните» осталось в воздухе лишь девять планеров. Впереди раньше намеченного времени показались прожектора, обозначавшие конец трассы маяков. Располагаясь в Ветшауэр-Берг к северо-западу от Аахен-Лауренсберг, они также представляли собой пункт, где планеры были должны отсоединиться от самолетов-буксировщиков. После этого они должны были достичь Маастрихтского выступа, паря в воздухе, чтобы рев моторов не выдавал их приближения.
Но в реальности они прилетели на десять минут раньше. Попутный ветер оказался сильнее, чем предсказывали метеорологи. По этой же причине они не набрали намеченной высоты 2800 метров, которая бы им позволила лететь прямо к своим объектам при угле планирования в одну двенадцатую. А сейчас они оказались примерно на 500 метров ниже нужной высоты. Командир группы «Бетон» лейтенант Шахт писал в своем боевом рапорте: «По некоторым необъяснимым причинам эскадрилья буксировщиков перенесла нас дальше, на голландскую территорию. Мы отсоединились лишь где-то между границей и Маастрихтом».
Очевидно, идея состояла в том, чтобы поднять планеры поближе к предписанной высоте. Но если это, с одной стороны, более обезопасило штурмовую группу, то, с другой стороны, подвергло другой опасности. Дело в том, что гул моторов «юнкерсов» поднял тревогу в пограничных войсках Голландии и Бельгии.
Времени было чуть больше 5.00. Оставалось примерно полчаса до расчетного момента начала гитлеровского главного наступления на Запад. Хотя благодаря ветру планеры шли на восемь – десять минут раньше графика, им все равно требовалось еще двенадцать – четырнадцать минут, чтоб оказаться над объектом. За пять минут до часа «ноль» эти бесшумные хищные птицы должны спикировать на доты у мостов через канал и в крепости… до того, как прозвучит хотя бы один выстрел. Но сейчас, похоже, элемент внезапности был утрачен.
Наконец планеры освободились, и шум их буксировщиков затих в отдалении. Но голландская противовоздушная оборона уже была на ногах и открыла огонь по планерам еще до того, как они долетели до Маастрихта. Как игрушечные, возникали в небе красные маленькие шарики, и пилоты увертывались от них, благо высота для этого была достаточная. Ни один планер не был поврежден, но долгий и тщательно охраняемый секрет их существования был окончательно раскрыт.
Еще в 1932 году компания «Рен-Росситен-Гезельшафт» построила планер с широким размахом крыльев, спроектированный для метеорологических наблюдений на больших высотах. На следующий год после передачи во владение недавно созданного Германского института планерных исследований (DFS) в Дармштадт – Грайсхайме эта летающая обсерватория, известная под названием «Обс», использовалась на занятиях первых планерных курсов под руководством Петера Ридля, Вилла Хуберта и Хайни Диттмара. Впервые на буксире она была опробована Ханной Райш, которая впоследствии, пилотируя «Ju-52», стала самой известной женщиной-летчиком.
О проекте скоро узнал Эрнст Удет и отправился инспектировать «Обс» в Дармштадт. Он сразу же признал за машиной потенциальное военное применение. А нельзя ли такие планеры использовать для доставки грузов к линии фронта или для поддержки подразделения, оказавшегося в окружении? А может, планер способен действовать как современный троянский конь, высадив солдат незамеченными в тылу врага?
В 1933 году Удет был еще на гражданской службе, а не в рядах новой камуфлированной авиации. Но он рассказал о планере своему товарищу по Первой мировой Риттеру фон Грайму, и вскоре после этого институт получил контракт на строительство военного варианта. Первый образец под кодом DFS 230, созданный под руководством инженера Ханса Якобса, вышел в назначенный срок. Таким образом родилась известность «атакующего» планера Второй мировой войны.
В 1937 году на автозаводе в Готхаере началось серийное производство. Крылья находились вверху и крепились подпорками. Похожий на коробку фюзеляж имел каркас из стали, покрытый брезентом, и отделяемое шасси: посадка производилась на прочный центральный тормозной башмак. И тут сказалось влияние Удета: еще в 1920-х годах он совершил несколько рискованных посадок на альпийские ледники с шасси на лыжах.
Вес боевого планера без груза составлял всего лишь 16 центнеров, а с нагрузкой – около 18, то есть десять человек с вооружением.
Осенью 1938 года сверхсекретные авиадесантные войска генерал-майора Штудента включали в себя и небольшую группу командос на планерах под командой лейтенанта Кайса. Испытания показали, что такой метод внезапной атаки хорошо укрепленного пункта имеет больше шансов на успех, нежели выброска парашютного десанта. В последнем случае сюрприз теряется из-за шума моторов транспортных самолетов, но даже если солдаты выпрыгнут на минимальной высоте 100 метров, они будут качаться в воздухе, будучи беззащитными, пятнадцать секунд. Более того, даже при минимальном времени покидания самолета в течение семи секунд десантники будут разбросаны на земле на расстояние около 300 метров. Теряются драгоценные минуты на то, чтобы освободиться от парашютов, собраться и отыскать контейнеры с оружием.
С другой стороны, с планерами достигалась полная неожиданность благодаря их совершенно бесшумному приближению к цели. Хорошо подготовленные летчики могли посадить их на расстоянии 20 метров от любой точки. И тут же солдаты выскакивали через широкий люк в борту, полностью вооруженные, и с самого начала образовывали компактную боевую группу. Единственным ограничением было то, что посадка должна происходить не ранее утра, а район должен быть заранее изучен.
Именно диктат времени чуть не привел всю операцию «Канал Альберта и Эбен-Эмаель» к неудаче. Дело в том, что главнокомандующий армии планировал начать первую атаку в 3.00, то есть в темноте. Кох возражал против этого, заявляя, что его группа должна атаковать, по крайней мере, одновременно с главным ударом и предпочтительно на несколько минут раньше. А до рассвета это было невозможно.
В этом месте Гитлер вмешался лично и назначил час «ноль» на «восход солнца минус тридцать минут». Многочисленные испытательные полеты показали, что это самый ранний момент, когда пилоты планеров имеют достаточную видимость.
Так что вся германская армия должна была отсчитывать время от горстки «авантюристов», которые самонадеянно полагали, что смогут покорить с воздуха одну из самых неприступных крепостей в мире.
10 мая в 3.10 зазвонили полевые телефоны на командном пункте майора Жоттрана, под началом которого находились укрепления Эбен-Эмаеля. Бельгийская 7-я пехотная дивизия ввела повышенное состояние боевой готовности. Жоттран приказал своему гарнизону численностью 1200 человек занять боевые посты. С раздражением уже в который раз солдаты вглядывались из орудийных башен в ночную тьму в ожидании германского нападения.
В течение двух часов все было тихо. Но потом, когда начало светать, со стороны Маастрихта, из Голландии, послышался грохот интенсивной зенитной стрельбы. На позиции 29 на юго-восточной границе крепости бельгийские артиллеристы привели в готовность свои зенитные орудия. Может быть, приближаются германские бомбардировщики? Возможно, их цель – крепость? Солдаты напрягали слух, но не могли различить никакого гула моторов.
И вдруг с восточной стороны неба обрушились огромные бесшумные фантомы. Снижаясь, они стали садиться: три, шесть, девять… Опустив вниз стволы своих пулеметов, бельгийцы открыли огонь. Но в следующий момент одна из огромных «летучих мышей» появилась прямо над их головой – нет, прямо между ними!
Капрал Ланге посадил свой планер прямо на вражескую позицию, задев крылом один из пулеметов и вытащив его из укрытия. С ужасным скрипом планер остановился. Как только раскрылся люк, командир 5-го отделения сержант Хауг открыл огонь из своего пистолета-пулемета, а в обороняющихся полетели ручные гранаты. Бельгийцы стали поднимать руки вверх.
Трое солдат из отделения Хауга промчались разделявшие их от позиции 23 100 метров, где располагалась бронированная орудийная башня. В течение одной минуты под пулеметным огнем со всех сторон в назначенные точки приземлились остальные девять планеров, и солдаты выскочили из них, чтобы приступить к выполнению поставленных задач.
Планер 4-го отделения коснулся земли в 100 метрах от позиции 19, где находились противотанковые укрепления и пулеметные гнезда, амбразуры которых смотрели на север и на юг. Заметив, что амбразуры закрыты, сержант Венцель подбежал прямо к ним и бросил 2-фунтовый заряд в щель перископа в башне.
