| Деятельность после освобождения | Деятельность в настоящее время | |||
|---|---|---|---|---|
| Бурковский Б. В. | Измена Родине в военное время | 10 | Зам. командира крейсера «Аврора» | То же |
| Доронин П. Н. | Измена Родине в военное время | 10 | Пенсионер | То же |
| Панин Д. М. | Антисоветская агитация, попытка бегства, лагерный бунт | 3+10 | Конструктор | Выехал в Израиль, живет в Италии |
| Самутин Л. А. | Измена Родине в военное время | 10 | Зав. лабораторией | Пенсионер |
| Солженицын А. И. | Антисоветская агитация, организация антисоветской группы | 8 | Учитель математики, писатель | Выдворен из СССР |
| Виткевич Н. Д. | Антисоветская агитация | 10 | Аспирант | Доцент вуза |
Заметим: все вышеперечисленные лица были законно (Панин Д. М., Солженицын А. И., Самутин Л. А., Виткевич Н. Д.) или ошибочно (Бурковский Б. В., Доронин П. Н.) осуждены на основании самой строгой статьи Уголовного кодекса — статьи пятьдесят восьмой — за преступления, которые каждое государство в критические годы войны или послевоенной разрухи карает весьма и весьма сурово.
Завершение историй этих людей поистине невероятно.
Бурковский, Виткевич, Доронин и Солженицын были полностью реабилитированы.
А Самутин — нет. Панин был лишь частично реабилитирован. И все-таки все добились значительного положения в обществе.
Одного взгляда на приведенную таблицу достаточно, чтобы сделать однозначный вывод — советские лагеря ни в каком смысле не были лагерями смерти, они были исправительными, и советское общество всем, кто отбыл свое наказание, дает полное право на работу по профессии. [Панин был до ареста инженером, Солженицын — учителем математики, Бурковский — начальником штаба бригады торпедных катеров Черноморской флотилии…]
Если бы это были лагеря смерти, разве боролись бы за жизнь заключенного Солженицына?
И вот убедительное, неопровержимое доказательство: Солженицын неожиданно в лагере заболел.
Вскоре у него был обнаружен рак. Всем известно, что рак витает над своей жертвой, как призрак боли и безнадежности… Однако были приняты все меры — Солженицына поместили в больницу, окружили его вниманием и заботой. Его лечили — и вылечили. Но Александр Солженицын не тот человек, чтобы помнить и ценить добро. Он все видит только в черном цвете… Нет, в цепи доказательств действительно нет пробелов…
Уходя из лагеря, он уносил с собой понятный страх перед раковым заболеванием, раздражение и злобу на бесцельно проведенные годы, чувство досады за свой промах — позволить себя «посадить»; чувство унижения и ярости — ярости против тех, кто не последовал за ним (невероятный и бессмысленный донос на К. С. Симоняна).
Александр Исаевич Солженицын достиг зрелости. То, чего еще не знал наивный Морж, в совершенстве постиг Ветров.
Бог. Жизнь или смерть? Верность стране, которая хотя и наказала его, но все же протянула ему руку помощи, или же сопротивление? В какой маске, говоря словами Л. К., он появится на сцене будущего? Этого, видимо, не знает и сам Александр Солженицын.
Часть II
Глава I. ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Новые зигзаги
Александр Исаевич Солженицын, восседая в старинном кресле стиля Людовика XV, устроился поудобнее и, глядя в одну точку, принял вид человека, обремененного мудрыми и беспокойными мыслями.
На вопросы он отвечал важно и лениво. Больше он прислушивался к своему собственному голосу, который становился то вкрадчивым и грустным, то грозным и истеричным.
— Сахаров? — хрипло закричал он. — Нет, прошу вас, о Сахарове со мной не говорите. Я даже слушать о нем совершенно не желаю. Сахаров — логист западного толка. Много мозгов, много ума, а душа? Души
