тем, что никак не продемонстрировали своих намерений облегчить высадку союзников». Это, конечно, далеко не так и рассчитано на неосведомленного читателя. 10 июня 1944 г. через четыре дня после начала высадки союзников в Нормандии развернули наступление войска Ленинградского и Карельского фронтов (командующие генералы армии Л. А. Говоров и К. А. Мерецков). 23 июня началось советское наступление в Белоруссии — одно из крупнейших во Второй мировой войне (операция «Багратион»), в ходе которого была разгромлена немецкая группа армий «Центр» (координировали операцию Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и А. М. Василевский). Пройдя с боями до 600 км Красная Армия завершила освобождение Белоруссии, частично Прибалтики, вступила на территорию Польши, достигнув Вислы. По немецким данным, потери вермахта на западе в период с 1 июня по 31 августа 1944 г. составили 292 902 человека, в России — 916 860 человек.
Однако вернемся к действиям союзников на западном фронте. 11 мая 1944 г. 15-я группа армий (в основном американские и британские войска) начала наступление в Италии. 4 июня 5-я армия США и Французский корпус без боя вступили в Рим. Дальнейшие боевые действия на Апеннинском полуострове развивались также не в пользу противника. В августе «Готская линия» обороны немцев была прорвана, но, несмотря на значительную помощь вооруженных сил итальянского Сопротивления, решающих успехов достигнуть на этом фронте не удалось.
Большое значение имела скоординированная с операцией «Оверлорд» высадка 15 августа 1944 г. союзных войск на юге Франции и их дальнейшее наступление в глубь страны, на север для соединения с армией Эйзенхауэра и создание сплошного фронта союзных войск на западе Европейского континента, что и произошло 10 сентября в районе французского города Дижон. Союзные войска на этом направлении были объединены в 6-ю группу армий, основу которой составили 7-я армия США и 1-я французская армия. Общее командование 6-й группой армий осуществлял американский генерал Д. Девере. Таким образом наступление с запада на Германию развернули к концу лета 1944 г. три группы союзных армий: на севере 21-я группа (командующий фельдмаршал Б. Монтгомери), в центре 12-я группа (командующий генерал О. Брэдли) и на юге 6-я группа (командующий генерал Д. Девере).
Советские войска 15 сентября вступили в столицу Болгарии Софию и в эти же дни — на территорию Югославии. Наступление с Востока и Запада на Германию, несмотря на то, что ее силы еще далеко не были исчерпаны, тем не менее со всей очевидностью указывало на то, что судьба войны в Европе уже не вызывает сомнений и вопрос о послевоенном устройстве континента приобрел решающее значение. С этой целью и прилетел в октябре 1944 г. У. Черчилль в Москву (кодовое наименование, данное англичанами, — операция «Толстой»). Делегация, которую он возглавлял, была весьма представительной и состояла из двух групп. Как пояснило британское посольство в Москве, первая группа премьер-министра включала 9 человек (его личного врача лорда Морана, секретарей и охрану); вторая во главе с министром иностранных дел А. Иденом — начальника имперского генерального штаба фельдмаршала А. Брука, начальника личного штаба премьер-министра генерала X. Исмея, советника премьер-министра О. Харви, генерала Я. Джекоба и других — всего 25 человек. Черчилль выразил пожелание разместиться в прежней своей резиденции, т. е. на «Ближней даче» в Кунцево, а руководство второй группы — в английском посольстве на Софийской набережной.
Приготовления к приему британской делегации с советской стороны не отличались какими-то особенностями, если не считать, что охрана У. Черчилля была усилена (до 150 человек), в равной степени как и помещений, где предусмотрены были совещания и другие встречи (в особняке НКИД на Спиридоновке, 17, гостевой ложе Большого театра, Кремлевском дворце и на подъездных путях к ним). На случай воздушной тревоги было подготовлено бомбоубежище на станции метро «Кировская»».
9 октября Черчилль и сопровождающие его лица прибыли самолетом в Москву (группа обслуживания прилетела на сутки раньше). Не обошлось без приключений. Летели уже привычным маршрутом, но из-за грубой посадки повредили в Каире шасси самолета и в Москву вылетели на другом. При подлете к Москве летчик и штурман не сумели сориентироваться и произвели посадку на одном из подмосковных аэродромов, а только затем перелетели на Центральный аэродром, где их с почестями, включая почетный караул, встретили В. М. Молотов, А. Я. Вышинский, И. М. Майский, комендант Москвы генерал-майор Р. Синилов и другие официальные лица.
На аэродроме У. Черчилль сделал следующее заявление: «Господин Молотов, Ваши Превосходительства, дамы и джентльмены. Второй раз в течение этой ужасной и кровавой войны я прибываю на этот аэродром в Москве. Более двух лет прошло с тех пор, как я был здесь в последний раз. Но это — два года непрерывных побед. Все мы с разных концов света непоколебимо шли против нашего общего врага, который уничтожил сокровище и мир человечества, который запятнал каждый свой шаг жестокими деяниями и ужасными жертвами и над которым смыкается теперь месть Объединенных наций.
В течение замечательного периода побед, достигнутых с таким большим самопожертвованием и преданностью, русские армии, армии Советского Союза, нанесли мощные удары. Они были первыми из тех, кто разбил дух и военную машину германской армии.
Мы также со своей стороны, Соединенные Штаты и Британское Содружество Наций, напрягли свои силы до предела. И вам судить о том, нанесли ли мы тяжелые удары или нет.
Я прибыл сюда на волнах надежды, на волнах уверенности, что победа будет достигнута, и в надежде, что, когда она будет одержана, все мы постараемся сделать мир лучшим местом для жизни больших масс людей».
Вечером 9 октября состоялась первая в ходе визита встреча и беседа со Сталиным. Британский премьер прежде всего предложил обсудить польский вопрос как один из наиболее сложных и просил согласие на участие в его обсуждении премьер министра эмигрантского правительства Польши С. Миколайчика, польского посла в Москве Т. Ромера и председателя лондонской Рады Народовой профессора С. Грабского. Сталин, в свою очередь, предложил пригласить представителей Польского Комитета национального освобождения — временного исполнительного органа Крайовой Рады Народовой, созданной под эгидой советского правительства поляками, находившимися в то время на территории СССР.
Далее Черчилль положил на стол лист бумаги с личным знаком WSC и сказал, согласно первоначальной английской записи, что этот «грязный документ» содержит список балканских стран и пропорциональную заинтересованность в них великих держав и что американцы, если узнают, то будут поражены той грубостью, с которой он его изложил, но господин Сталин — реалист и поймет, о чем идет речь. Из содержания документа следовало, что Черчилль предложил раздел «сфер влияния» на Балканах в следующем процентном соотношении: Румыния — 90 % влияния России, 10 % — другие; Греция — 90%о влияния Англии (в сотрудничестве с США), 10 % — другие; Югославия и Венгрия — 50 на 50 %; Болгария — 75 % влияния России, 25 % — другим странам. Позднее Черчилль говорил Идену, что «забыл» про Албанию, которую следует также разделить 50 на 50 %.
«Процентное соглашение», предложенное Черчиллем, не было неожиданностью для Сталина, как и то, что ключевым при этом являлся вопрос о Греции. Затем, по свидетельству очевидцев, произошло следующее: Сталин поставил синим карандашом галочку на документе и вернул его Черчиллю. Наступила пауза. Листок лежал на столе. После некоторой паузы премьер произнес: «Не будет ли сочтено слишком циничным, что мы так запросто решили вопросы, затрагивающие миллионы людей. Давайте лучше сожжем эту бумагу». — «Нет, держите ее у себя», — сказал Сталин. Черчилль сложил листок пополам и спрятал его в карман.
Любопытно, что содержащиеся в первоначальной английской записи «проценты», их объяснение и оценка («грязный документ») при подготовке этого документа для ознакомления членов кабинета министров были изъяты. Впервые о листке с «процентами» было рассказано в мемуарах У. Черчилля. Эта «нестыковка» отмечена в исследованиях ряда крупных британских историков, в том числе Д. Дилкса, Дж. Робертса и новом труде Р. Дженкинса». Наиболее полной и объективной является советская запись беседы.
9 октября 1944 года в 22 часа.
Присутствовали: Иден, Керр и Бирс — с британской стороны, т.т. Молотов и Павлов — с советской стороны.
В начале беседы
