которая, как назло, из-за только что начавшейся оттепели покрылась коркой тонкого льда. Кроме того, пилот не отвечал на его многочисленные запросы, радиосигналы уходили в пустоту, а ответом было лишь привычное шипение помех на спецчастотах аэроэфира.
Марион занервничал и даже обжегся выроненной из руки сигаретой. Загадок он не любил, тем более когда дело было серьезным и касалось его работы. На разосланный по закрытым каналам электронной связи запрос пришел удручающий ответ: ни с одной аэробазы Полесья за последние два часа борт подобного класса не взлетал и ни на одну не собирался приземляться. Напрашивался вывод: самолет был иностранным и те, кто находился сейчас в небесах, задумали недоброе.
Вытерев рукавом вспотевший лоб, диспетчер торопливо залистал телефонную книжку в поисках номера ГАПСа. Пальцы застучали по клавишам, и в прижатой к уху трубке послышались долгие гудки.
– Алло, это ГАПС? Вас беспокоит старший диспетчер ночной смены старгородской аэробазы. У нас чрезвычайная ситуация… Как знаете?! – Марион был весьма удивлен, что о приближении таинственного небесного странника в местном отделении политического сыска уже известно.
– Не волнуйтесь, мы в курсе. Окажите пилоту необходимое содействие и не поднимайте шума.
– Как я ему содействие окажу, если он на связь не выходит?! Ни метеосводку не запросил, ни…
– Не запросил, значит, не оказывайте, вам же проще. – Голос дежурного офицера был спокоен и невозмутим. – Все в порядке, приятель, не волнуйся, считай, что сегодня к тебе никто не прилетал!
В трубке раздались короткие гудки. Несмотря на строжайший запрет руководства мусорить в центре полетов, Марион трижды сплюнул на пол и в приступе ярости скинул со стола переполненную бычками пепельницу. Такого обхождения Адарс не любил, он вдруг почувствовал себя маленьким, жалким и никому не нужным, лишним человечком на формальном посту, без которого можно легко обойтись.
Беда никогда не приходит одна. В тот самый момент, когда Мариону было хуже всего – горько, тошно и обидно, – раздался телефонный звонок. Заспанный голос разбуженного посреди ночи властными органами начальника службы долго извергал неблагозвучный поток ругательств и угроз, обвиняя подчиненного в глупости, нерасторопности, паникерстве и, конечно же, в служебном несоответствии. Когда истерика наконец завершилась, Мариону было приказано больше никуда не звонить, сидеть тихо, к самолету не приближаться и заниматься своей работой.
Через десять минут на фоне черного неба замерцали проблесковые маяки идущего на посадку самолета. Марион сидел, развалившись в стареньком скрипучем кресле, пил рябиновую настойку и курил, стряхивал пепел на пол. Последний телефонный звонок открыл ему глаза на горькую правду жизни, наглядно продемонстрировал ошибку, которую он каждый день совершал на протяжении последних пяти лет, портя себе нервы и нарываясь на грубости начальства. Он честно пытался работать, в то время как ему платили за то, чтобы он просто отсиживал в этой затхлой, душной каморке с девяти часов вечера ровно до пяти утра.
– Отойди от иллюминатора, сядь и налей себе выпить! Терпеть не могу, когда без толку мелькают перед глазами.
Высокий лысый мужчина с трудом умещался в изготовленном на заказ кресле, занимавшем больше половины салона маленького самолета представительского класса «Е». Огюстин Дор не только являлся одним из самых богатых и влиятельных людей Старого Континента, но и был обладателем почти рекордного роста. Пищевому магнату не хватало каких-то жалких трех сантиметров, чтобы достигнуть заветной отметки в два с половиной метра и получить титул самого высокого человека в мире. Конечно, при помощи чудес современной медицины и комплекса специальных упражнений можно было немного «вытянуться» и стать королем великанов, но Дор не видел в этом необходимости. Высокий рост ему только мешал, затруднял общение с людьми, лишь немногие из которых, встав на цыпочки, едва доставали ему до плеча.
– Нет, я точно прибью Самера! Долго мы еще на летном поле торчать будем?! Неужели так сложно подать транспорт в срок?!
Седовласый, выше среднего роста мужчина не находил себе места. Он суетился и постоянно перескакивал от одного окошка к другому в надежде, что вот-вот на поле появится долгожданный эскорт бронированных энергомобилей. Даже залихватски закрученные на кончиках седые усы топорщились и вставали дыбом от нервного напряжения, не говоря уже об умных цепких глазах, которые находились в постоянном движении, то просматривая пространство перед самолетом, то ощупывая каждое окно, каждый метр балкона и крыши здания аэробазы.
– Дакон, прекрати дергаться, это уже перестает смешить.
Дор был спокоен и чувствовал себя в абсолютной безопасности, несмотря на то что, не считая пилотов, в самолете их было лишь двое. Личную охрану магнат в последний момент решил оставить в Мальфорне. Ход мыслей великого мира сего был часто непредсказуем, но зато страх его преданного слуги в данном случае был вполне объясним. В любой момент из темноты летного поля могли вынырнуть машины злоумышленников, и за несколько секунд автоматной стрельбы с ближнего расстояния неподвижная мишень превратилась бы в груду горящих обломков.
– Босс, вы совершили ошибку, надо было взять с собой охрану. Сейчас бы расставили ее по периметру самолета. Пространство открытое, хорошо простреливается, а транспорт неизвестно где застрял. К тому же «вороны», – Дакон ткнул пальцем в небо, – приземлятся только через полчаса. Мне кажется, что вы специально провоцируете…
– Да брось ты! – Дор небрежно отмахнулся. – Конечно, проект под угрозой срыва, и мы имеем дело с опытным противником, но это еще не повод, чтобы становиться параноиком. Мы боремся не с организацией, а с отдельными очень везучими личностями, умело мешающимися под ногами, и не более… Они чувствуют, что скоро что-то случится, действуют, плутая в потемках, скорее ради самоуспокоения, нежели действительно надеясь на результат. Им никогда не постигнуть глубину моих замыслов, не догадаться об истинных планах!
– Да как сказать. Порой меткий выстрел снайпера перечеркивает все грандиозные планы, а болван, который нажимает на курок, даже и не пытается в них вникнуть.
Дакон чувствовал себя неуверенно и инстинктивно потянулся к висевшей на стене штурмовой винтовке, чтобы проверить ее боеготовность и переложить поближе к себе. Однако он совершенно позабыл об автоматических системах безопасности, которыми был недавно оснащен самолет Дора. Две скорострельные пушки мгновенно выехали из стены и застыли в ожидании, осмелится ли собеседник хозяина дотронуться рукой до металла или к нему все-таки вернется благоразумие.
– А-а-а, черт! – выругался Дакон, быстро отдернув руку назад и плюнув с расстройства на ковер. – Никак не могу привыкнуть к этим штуковинам, совсем позабыл, что их и сюда уже успели установить!
Непосредственная реакция слуги и его забывчивость на нервной почве развеселили Дора. Магнат снизошел до улыбки.
– Вот видишь, не такой уж я и беззащитный. Пара малюток в салоне, несколько их более крупнокалиберных братьев снаружи, и любой незваный гость мгновенно превратится в решето. Давай не отвлекаться по пустякам, самое время дать тебе указания!
– Но вы ведь уже…
– Забудь о том, что было сказано перед отлетом. Далеко не всем из моих приближенных положено знать, чем я собираюсь заняться в этом захолустье, стране дураков, воров и женщин хронически легкого поведения.
Дакон больше не смотрел в иллюминаторы и даже не шевелился в кресле. Он застыл, превратился в слух, ожидая приказа хозяина.
– Ты не будешь принимать участия в операции. Во-первых, «вороны» не любят, когда с ними работает кто-то еще, и я полностью разделяю их точку зрения, а во-вторых, у меня для тебя есть особое задание.
– Марта? – осмелился высказать предположение Дакон.
– Да, Марта. Найди ее и приведи ко мне, непременно живой и невредимой. Не в моих правилах миловать приговоренных к смерти, но мне нужно узнать, что именно произошло в этом городишке за последние дни.
– Означает ли это, что вы ее простили и снова готовы пользоваться ее услугами? – В интонации Дакона чувствовалось не только недоумение, но и расстройство.
– Успокойся, конечно же, нет, но ей об этом знать необязательно. Найди красавицу-беглянку, усыпи ее
