попросит его показать, не дрожат ли руки. При этой мысли он ощутил приступ такой острой тоски, что несколько мгновений не мог пошевелиться. Наконец, все прошло, и Рафи уверенно двинулся в центр загона.
Он выпрямился и чуть повел мулетой, привлекая внимание быка— Торо оказался либо чересчур тупым, либо чересчур умным. Он стоял и внимательно следил за этим странным человеком с тряпкой в руке. Рафи топнул ногой и негромко крикнул:
— Хей, торо!
Бык по-прежнему не трогался с места. Кто-то из крестьян тихонько свистнул.
Рафи снова позвал быка— Безрезультатно. Тот стоял как вкопанный. Рафи уже не раз сталкивался с такими нерешительными быками. Он прекрасно знал, чем закончится дело. Ему придется подойти почти вплотную к рогам и как следует подразнить торо не мулетой, а своим телом. Тогда тот бросится. И жизнь матадора будет полностью зависеть от его реакции. Малейшее промедление, и рога достанут тореро. Такое он тоже уже видел.
Так все и случилось. Бык бросился неожиданно, атакуя не мулету, а самого матадора. Рафи едва успел увернуться. Рог сделал прореху на рубахе. Торо пробежал несколько шагов и опять замер.
«Чертов лентяй», — подумал Рафи, идя на быка. Если тот так и будет себя вести, игра получится слишком рискованной. Но в глубине души юноша был рад этому. Ему хотелось сейчас настоящего тяжелого боя. Хотелось игры не с быком, а с самой смертью. Поэтому он шел на быка с холодной, яростной радостью. Внутри все кипело. Он забыл о том, где находится. Забыл, что выступает сейчас для каких-то нищих, глупых и жадных крестьян, желающих только того, чтобы он ошибся. Он забыл о том, что ему грозит, если вдруг кто-нибудь из работников фермы увидит, что здесь происходит. Он забыл обо всем. И жалел только, что не может видеть нацеленные на него рога. Сейчас ему хотелось этого, как никогда…
Постепенно бык вошел во вкус. Казалось, он понял, чего от него ждут. И теперь бросался в атаку охотно, вкладывая в каждый бросок всю свою мощь и слепое бешенство.
Крестьяне, которые поначалу посмеивались и перебрасывались шуточками, притихли. Ночную тишину нарушали только дробный топот копыт, тяжелое дыхание быка и шелест мулеты.
Так Рафи еще не выступал. В каждое движение он вкладывал всю свою боль и горечь, перековывая эти чувства в неукротимую ярость. Уже не бык бросался на него, а он на быка, попирая все законы и правила корриды. Творя что-то новое, чего никто и никогда еще не видел на арене. Матадор и бык словно поменялись ролями.
Рафи проводил свой лучший бой. По иронии судьбы, он проходил не на арене столицы, а в крошечной деревушке, и зрителей было человек семь. Но это не имело значения. Это был его лучший бой, и он понимал это. Он наслаждался каждым мгновением поединка, и, казалось, бык испытывал то же самое. Они существовали друг для друга, хотя были в этот момент заклятыми врагами.
И для Рафи неожиданно раскрылся истинный смысл слов Мигеля. Он не смог бы объяснить это. Все было на уровне чувств. Но внутренним разумом он постиг эту суть, постиг до конца, полностью, и безоговорочно поверил… Потом, чуть позже придет время, и он сможет выразить то, что понял словами. Но сейчас, стоя посреди загона и слушая приближающийся стук копыт, он просто чувствовал себя человеком, нашедшим несметные сокровища в подвале собственного дома.
Это чувство так захлестнуло его, что он не услышал предупредительный крик крестьян и не заметил, что его зрители вдруг поспешно покинули свои места и растворились в ночи. Как уже бывало много раз, мир перестал существовать для него. Во всей Вселенной остались только двое существ, связанных одной нитью, — он и роющий копытом землю торо-браво.
Поэтому двум всадникам с длинными затупленными пиками в руках пришлось трижды окликнуть его, прежде чем Рафи их услышал.
— А ну, иди сюда, сукин сын! — донеслось до него сквозь туман.
И как только это произошло, Рафи понял, что случилась беда. Его словно окатили холодной водой.
С трудом переводя дыхание, он подошел к забору. Бык остался у него за спиной, недоумевая, почему все так быстро и неожиданно закончилось.
— Давай, давай, перелезай, — проговорил один из всадников,
Его тон не сулил ничего хорошего. Рафи перелез через забор и тут же получил увесистый удар тупым концом пики в грудь. Он упал на землю, захлебываясь кашлем.
Всадники спешились. Рафи услышал скрип сапог над самым ухом, И в то же мгновение один из этих сапог врезался ему в бок.
Били его недолго, но жестоко. Эти люди знали толк в своем деле.
Когда Рафи смог лишь слабо стонать, один из них спешился и взвалил неподвижное тело юноши на лошадь. Его отвезли к хозяйственным постройкам, бросили в какой-то ветхий сарай и навесили снаружи замок.
Он упал лицом в груду какого-то полусгнившего тряпья и потерял сознание.
ГЛАВА 10
За ним пришли наутро. К этому времени он успел прийти в себя. Когда он очнулся, первым делом проверил, целы ли кости. Вроде все было в порядке. Ушибы болели, но это можно было терпеть. Он чувствовал, что один глаз заплыл, а нижняя губа распухла. Он представил себе, как, должно быть, выглядит со стороны, и горько усмехнулся. Рафи вспомнил о своей жизни в доме дяди. Там ему часто приходилось ощупывать себя в поисках переломов. Он словно вернулся на несколько лет назад.
Дверь сарая открылась. Рафи повернулся на звук. Судя по запаху, это был какой-то конюх. Вернее, двое. Возможно, те самые, которые отделали его. Рафи приготовился к тому, что его снова будут бить. Но вместо этого его схватили как щенка за воротник и рывком поставили на ноги.
— Давай, пошли к хозяину, он решит, что с тобой делать, — сказал один из конюхов, сопроводив слова толчком в спину.
Рафи запнулся обо что-то и растянулся на грязном полу. Тело пронзила боль. Все ушибы разом завопили. Постанывая, юноша кое-как поднялся.
— Давай, давай, хватит прикидываться!
Снова толчок. На этот раза юноша споткнулся о порог и ткнулся носом в траву с остатками росы.
— Ты что, не видишь, куда идешь?
— Не вижу, — ответил, поднимаясь Рафи.
— Не валяй дурака, парень, это тебе не поможет. Хозяин тебе задаст… Он терпеть не может придурков вроде тебя. Ты третий храбрец-самоучка за этот месяц. Три испорченных торо… Ох, достанется тебе! Давай, топай.
— Куда?
— Иди за мной. Карлос, запри дверь. — обратился к кому-то голос.
— Иди медленнее, — попросил Рафи. — Трава приглушает шаги… Я не хочу больше падать.
— Эй, ты что, слепой?
—Да.
— Слушай, Карлос, похоже, он действительно слепой как крот.
— Не может быть, — ответил второй конюх. — Я сам видел вчера, как он управлялся с Быстрым.
— Серьезно тебе говорю. Он не видит ничего.
— Ну и дела!..
— Вы долго будете удивляться? Отведите меня к вашему хозяину, — сказал Рафи. Говорить с разбитой губой было больно.
— Спешишь? Напрасно. Я бы на твоем месте не торопился. Ну ладно, пошли…
Конюх взял Рафи за плечо, и они направились к хозяину фермы. Ничего хорошего от этой встречи Рафи не ждал.
— Ну что, — начал хозяин фермы. — Загубил мне быка? Эй, куда ты смотришь? Смотри на меня…
— Хозяин, он слепой. Ничего не видит.
— Ты же сказал, что его поймали ночью, когда он забавлялся с мулетой.
— Да, это так. Но он действительно слеп…
— Это правда?
Рафи понял, что на этот раз обращаются к нему.
