— Куда уж приятнее, — невпопад буркнул Рафи. Его голова все еще была занята разговором, который неожиданно прервался с приходом Вероники.
— Он всегда такой мрачный? — спросил Мигель у девушки.
— Почти. Ни разу не видела, как он смеется, — серьезно ответила она.
— И даже ты не можешь его развеселить?
— Нет. Наоборот. Когда он слышит меня, становится еще мрачнее.
— Я догадываюсь, почему.
— Я тоже.
Они оба прыснули.
— Ну, хватит! — почти крикнул Рафи.
— Хорошо, хорошо, — борясь со смехом, сказала Вероника. — Мы больше не будем.
— Да, Рафи, мы больше не будем. Не обижайся…
— Мы просто хотели, чтобы тебе было весело.
— У вас получилось.
Все трое замолчали. Рафи почувствовал, что Вероника с Мигелем обменялись какими-то знаками. Но он не был в этом уверен, поэтому не сказал ни слова.
Мигель встал.
— Рафи, нам обоим пора отдохнуть. Честно говоря, я здорово устал сегодня… У нас еще будет время поговорить о том, что тебя волнует.
— Когда?
— Да хотя бы завтра.
— Обещаешь?
—Да.
— Ты не исчезнешь вдруг, как тогда?
— Нет. Можешь быть уверен. У меня здесь еще несколько боев. Так что мы с тобой еще поговорим. А сейчас ложись спать.
— Ты нашел, где остановиться?
— Я здесь уже десять дней, Рафи. Конечно, нашел. Не волнуйся, отдыхай. Завтра я найду тебя.
С этими словами матадор вышел из комнаты. Рафи остался с Вероникой.
— Что на тебя нашло? — спросила девушка. — Подумаешь, немного пошутили над тобой. У тебя очень веселый друг. А ты ведешь себя, как…
— Он тебе понравился?
—А что?
— Просто так… Интересно. Понравился?
—Да.
Рафи кивнул. Он и сам не знал, почему задал этот вопрос. И тем более не знал, радоваться тому, что Мигель понравился Веронике, или нет...
— Знаешь… Он знает человека, который мог бы помочь мне снова видеть.
— Правда? Он сам тебе это сказал?
— Не совсем так… То есть он не уверен, что тот человек сможет мне помочь. Но есть надежда.
— Что это за человек?
— Мигель не сказал мне.
— Почему?
— Он дал слово не говорить об этом.
— Странно. Неужели данное слово важнее, чем возможность помочь тебе? Он ведь твой друг.
— Но он еще и человек слова. Вот в чем проблема… Я не могу ставить его перед таким выбором, понимаешь? Он мой друг. И заставлять его нарушать слово я не должен. Но в то же время это мой шанс. Может быть, единственный в жизни. Больше такого может и не быть.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю… Лягу спать. Что еще остается?
— И все-таки ты должен попытаться… Хочешь, я помогу тебе? — спросила Вероника.
— Как?
— Поговорю с ним.
— Нет, не надо. Ничего это не даст. Слово есть слово… Ничего с этим не поделаешь.
— А если он вдруг решит помочь тебе и скажет, где можно найти того человека?
— Тогда я отправлюсь туда.
— Значит, ты уйдешь из цирка?
— Да, — ответил Рафи.
— И нам придется расстаться?
Рафи кивнул. Вероника встала и подошла к окну. До Рафи донесся запах жимолости.
— Ты огорчена?
— Н-нет, — сказала девушка. — Ни капельки. Я буду рада, если ты снова сможешь видеть.
— Правда?
— Конечно. Ты ведь все равно вернешься… Чтобы увидеть, наконец, какая я красивая, — сказала Вероника.
Но в ее голосе не было обычного веселья.
— Вернусь, — как эхо отозвался Рафи. — Только что об этом сейчас говорить? Не думаю, что Мигель расскажет мне о том человеке.
— Мне кажется, что, даже если он ничего тебе не расскажет, ты все равно уйдешь.
— Уйду, — после долгой паузы сказал Рафи.
И в этот миг понял, что решение принято. Что независимо от того, поможет ему Мигель или нет, ему совсем недолго осталось быть актером бродячего цирка.
ГЛАВА 5
На следующий день Рафи удалось поговорить с Мигелем только после того, как тот закончил свое выступление.
Он пришел заранее, чтобы послушать, как будет выступать его друг. Пришел вместе с Вероникой, которую было невозможно уговорить остаться дома.
Мигель выступал вторым, сразу после одного молодого никому не известного матадора, может быть, еще вчера выступавшего в новильяде. Для Рафи было загадкой, как такой неопытный тореро оказался на арене столицы. Хозяин цирка говорил, что здесь выступают только лучшие. Но эспада, который был сейчас на арене, не произвел бы никакого впечатления даже на деревенскую публику. Рафи и не надо было слышать того, что говорили рядом знатоки. Достаточно было послушать, как неровно атакует бык, как тореро заставляет его бросаться в разные стороны, будто сам не знает, что делать. Плохое выступление. Даже Вероника, предпочитавшая не критиковать матадоров, зная, какой это опасный труд, не выдержала и несколько раз фыркнула при виде особенно неуклюжего пасе.
Впрочем, Рафи отмечал все это по привычке. Он ждал выступления Мигеля. В прошлый раз у него не получилось как следует послушать его.
Наконец, объявили о выходе Мигеля. Вероника схватила Рафи за руку.
— Он очень красив. Почти не видно, что он хромает. Великолепно держится.
Это замечание почему-то неприятно кольнуло Рафи. Нет, он был рад за друга. Хорошо, что он так красив и почти не хромает. Но если бы это сказала не Вероника, а кто-нибудь другой, ему было бы куда приятнее.
Рафи отметил, что публика не очень-то радушно приветствует матадора. Наверное, еще плохо знает его, — рассудил юноша. Ему казалось, что Мигель должен быть лучшим из лучших на этой арене. Ему и в голову не приходило, что до сегодняшнего дня он ни разу не видел, каков Мигель в деле. И что его учитель и друг может быть и не слишком хорошим тореро.
Однако чем дольше Мигель находился на арене, тем сильнее Рафи удивлялся. Вроде бы бой шел, как надо. Рафи не мог на слух определить, где и как ошибается матадор. С быком творилось что-то странное, это так. А матадор, кажется, был очень даже неплох. Но то и дело по толпе пробегал недовольный ропот.
