прожекторов вражеского транспортника, пробивающиеся внутрь отсека сквозь развороченную перегородку. Кабина водителя и весь передок броневика был превращен прямым попаданием снаряда в невообразимое месиво. Среди разломанных и спрессованных листов стали местами выступали уродливые куски мяса – останки водителя.
– Конт, выходи, нужно поговорить! – девица, к которой моррон испытывал только злость, никак не унималась и настойчиво напрашивалась на свидание.
«А, в конце концов, что я теряю! Выйду – не выйду, все равно в клочья разнесут. Ни разу в жизни не сдавался в плен, поздновато привыкать. Принципы на то и принципы, чтобы их не менять!» Решивший стоять до конца безумец прекрасно понимал, что броня машины противника слишком крепка, а еще один выстрел их «крохотного» орудия, и его бессмертную плоть нужно будет долго собирать пинцетом. Однако прижатый судьбой в лице какой-то дамочки моррон не видел смысла сдаваться и затевать бессмысленные переговоры.
Ответом на следующую тираду переговорщицы послужила длинная пулеметная очередь. Громкоговорителя в патрульном броневике не было, а отмалчиваться в присутствии дамы крайне неучтиво. Как ни странно, но экипаж танка терпел то, что пули барабанят по их броне. Видимо, запас аргументов был еще не исчерпан.
– Конт, не делай глупости, я выхожу! – снова прозвучал женский голос, когда в пулемете Конта закончились патроны.
Действительно, люк на башне танка открылся, и из него появилась высокая, красивая дама, предпочитавшая деловой костюм более подходящей к случаю полевой форме. Конт не стрелял, ходя мог разорвать хрупкую фигурку пополам из уцелевшего бокового пулемета. Сначала ему было просто интересно, что задумала странная особа, какие аргументы приведет, чтобы вынудить его к позорной сдаче, но когда женщина приблизилась на расстояние двадцати шагов, пораженный ее смелым поступком моррон присвистнул и, открыв верхний люк, вылез наружу. Перед ним стояла сама Клотильда Дебарн, Верховный Вождь шаконьесского племени Одчаро, единственного племени, с правителем которого стоило поговорить.
Глава 18. Неудачный расклад
Вампиры, кажется, поняли, что их партнеры отсутствовали четыре часа и занимались совсем не тем, чем должен заниматься молодой сильный мужчина с такой же молодой и здоровой женщиной, оставшись наедине. Однако расспросов не последовало, что только укрепило подозрения Дарка. Пятнадцать минут потребовалось на приведение в порядок амуниции, а затем фургончик тронулся в путь.
Дарк был не один, а с отрядом; в арсенале имелись дробовики, штурмовые винтовки и бесчисленное количество патронов к ним, но странное предчувствие надвигающейся беды не давало Аламезу покоя. Он никак не мог вычислить, кто из троих предатель, к тому же вдруг встала под сомнение и целесообразность самого посещения дворца варканского Лорда-вампира. Впервые морроном движила месть, а не четкое осознание цели. Цели-то как раз вообще не было! Он не только не знал, кто стоит за взрывом лаборатории, догадки, не подкрепленные фактами, не в счет, но и где теперь находится опасное вещество. Давно на глаза не попадались и шаконьесские наемники, хотя Диана говорила, что лично видела двоих, старавшихся убить Мартина.
Когда ситуация непонятна, начинаешь подозревать всех и боишься сделать отчаянный шаг. Плутая по узким улочкам сквозь полицейские кордоны, моррон пытался убедить самого себя, что штурм дворца – единственно верное решение, но не находил достойных аргументов. Ему не нравились союзники, настораживали полицейские, с подозрением взиравшие на их фургон, и вообще хотелось бросить все и поскорее уехать из города. Даже тот, казалось бы, вполне объяснимый факт, что на площади перед оградой дворца стояла пара патрульных машин, вызывал у моррона смутные подозрения. Он чувствовал себя зверем за миг перед тем, как наступить лапой в капкан.
Внезапно раздавшаяся со стороны дворца стрельба насторожила всех членов отряда, за спиной Дарка защелкали затворы винтовок, поспешно переводимых в боевое положение. Естественно, сидя в фургоне, нельзя было увидеть все, но то, что предстало глазам моррона, перевесило чашу весов и превратило смутные сомнения во вполне определенную убежденность. Одиночка-снайпер, засевший на крыше дворца, давал жару снующей по двору охране. Уже имелось несколько трупов, а наблюдавшие за боем полицейские даже не вышли из машин. На полицейскую волну сообщений о перестрелке тоже не поступало. «Уходим!» – принял решение Дарк и, не доехав до ворот буквально десяти метров, стал поспешно поворачивать руль.
– В чем дело?! – спросила Диана, и на какое-то время это были последние слова, которые один моррон услышал, а другой произнес.
Сильные и почти одновременно нанесенные удары прикладами дробовиков лишили обоих морронов сознания. Можно идти на дело, зная, что в отряде предатель, но если он только один. Аламез просчитался и в этом, потерял впустую время в поисках ответа на глупый вопрос: кто? На самом деле вся троица кровососов была заодно. Викторо Донато оказался намного умнее, чем думал Дарк; он не избавлялся от наскучивших любимчиков, а давал им ответственные поручения.
Ударов по голове Аламез не получал очень давно. Он уже почти совсем забыл, какая сильная боль охватывает затылок, когда через несколько часов беспамятства пытаешься открыть глаза, как ноют шея и плечи, как тошнит и как сильно овладевает тобой в этот миг желание умереть.
«Спасибо вам, дорогие мои, что освежили воспоминания, что дали шанс припомнить те далекие дни, когда я только стал морроном!» – мысленно поблагодарил Аламез хозяина ударившего его приклада и тут же поклялся себе содрать с мерзавца шкуру живьем. Вновь и вновь атакующую его тело боль моррон терпел молча, он не мог позволить себе застонать или пошевелиться, покуда не определит, где он, кто находится рядом и не начнут ли его сразу пытать. Хотя, говоря откровенно, что с него, убогого, было взять? Единственным, что могло интересовать шаконьесов или вампиров, было местонахождение Конта и Гентара, но о судьбе ни того, ни другого Аламез ничего не знал.
Сначала окружающий мир стал восприниматься как совокупность тихих голосов и приятных ароматов дорогой парфюмерии, затем моррон все-таки решился приоткрыть глаза, но осторожно, чтобы присутствующие, а их как минимум было трое, ничего не заметили. Его положение было не из лучших, но не таким уж и плохим. Он был связан по рукам и ногам, но мягкой лентой, которая не резала тело; он лежал на дорогом ковре, а не на охапке гнилой соломы; рядом лежала Диана, связанная, как и он, но живая и уже пришедшая в себя. Поблизости был кто-то еще, но для того, чтобы понять, кто именно, нужно было повернуть голову, а Аламез еще не был уверен, может ли он позволить себе такую роскошь, как из-за ноющей боли в шее, так и опасаясь других последствий.
– Наши гости пришли в себя. Да-а-арк, вставай, поднимайся, малыш! – пропел ангельский голосок и умильно захихикал.
Острый каблук чей-то туфли стал осторожно колоть его шею и ухо, не причиняя боли, но унижая, низводя его до уровня домашней зверушки, любимого кота, которого, в зависимости от настроения, можно гладить по или против шерсти. Притворяться дальше не было смысла, Аламез поднялся, сел и, широко открыв глаза, взглянул в лица пленивших его вампиров.
Их было трое, но не тех, кто втерся к нему в доверие, а затем нанес предательский удар в спину. Та троица была жалкими исполнителями, в то время как теперь перед морроном предстали настоящие боссы. Викторо Донато, сидя в кресле, читал какие-то бумаги и совершенно не обращал внимания на ворочающихся буквально у него под ногами пленников. Сиятельная графиня Самбина, как всегда жеманно развалившаяся на софе и по степени оголенности форм весьма напоминавшая Тварь, представляла собой еще один образец вампирской сексуальности, правда менее вульгарный и грубый. И, наконец, последняя особа, та самая, что колола Дарка каблуком. Ею оказалась Миранда, такая же красивая, но совершенно чужая, не та девушка, которую он знал и стремился спасти.
– Они очнулись, – надменно констатировала явный факт графиня. – Господин Донато, вы желаете пообщаться с господами морронами?
– Нет, – не отрывая глаз от бумаг, буркнул в ответ Лорд-вампир, повелитель ночной Варканы и ее сточных вод, которые глупыми туристами именовались каналами. – Меня они не интересуют. Когда закончите, дайте знать, пришлю слуг убрать трупы.
Захватив с собой кипу бумаг, Лорд величественно удалился, побрезговав даже бросить напоследок
