Турнир

К сожалению, Дарк недолго прожил в Альмире, а то бы знал, что раз довелось повстречать господина Арканса, значит, где-то поблизости обязательно бродит Каталина Форквут. Едва успев отразить второй, столь же мощный, как и первый, рубящий удар справа, Аламез узрел перекошенное от злости лицо неизвестно откуда появившейся во дворе красавицы. Блеск в ее налившихся кровью глазах и плотно сжатые губы вампирши красноречивей всяких слов свидетельствовали о серьезности намерения бывшей «королевы филанийской ночи» без всяких разговоров и объяснений превратить бывшего союзника в отбивную и одновременно в нарезку. Дамочка была неимоверно быстра и сильна. Каким-то чудом Дарку удалось отразить целую серию из пяти ударов, а затем случилась беда: тонкие кожаные ремешки не выдержали напряжения, полопались, и спасительный, изрядно погнутый щит покинул руку моррона.

У Дарка осталась лишь турнирная булава, оружие в этой схватке бесполезное, как для нападения, так и защиты: ее обтянутым кожей набалдашником не нанести сокрушительного удара, а на деревянную рукоять не принять остро заточенный клинок двуручного меча. Впрочем, на кое-что булава все же сгодилась. Улучив момент между следующими одна за другой атаками Форквут, от которых теперь приходилось только увертываться да отпрыгивать, Дарк метнул булаву в голову поднимавшегося на ноги Арканса. Бросок вышел довольно точным, и хоть в лоб (куда метил Дарк) булава не попала, но зато снова поверженная наземь мишень лишилась еще парочки белоснежных зубов.

Именно этот момент и стал переломным в сражении, которое Дарк считал безвозвратно проигранным. Одному ему не удастся противостоять грозному боевому тандему Лорда-Вампира с двуручным мечом в руках и хоть изрядно потрепанного, но быстро приходящего в себя Тальберта. Бой продлился бы еще несколько минут, а затем закончился бы полным поражением, если бы к моррону вовремя не подоспела помощь, причем от того, с чьей стороны Дарк ее никак не ожидал.

Увертываясь от удара меча, Аламез всего на миг выпустил из поля зрения Форквут. Он ничего не увидел и даже ничего не услышал, но когда снова выпрямился и приготовился к очередному маневру, его глазам предстала поразительная, нарушающая все рамки реальности картина. Держа в одной руке меч, Каталина неподвижно застыла, неестественно изогнув стройное тело назад. Из широко открытого рта красавицы лился стон боли, а по белоснежным волосам текла тонкая струйка черной, вампирской крови.

– Тальб, достань гаденыша! Сдери шкуру… заставь сожрать! – скрежеща зубами от злости, простонала Форквут, пытаясь свободной рукой что-то вырвать из собственного затылка.

Так часто в жизни бывает: то, что в данный момент непонятно, уже в следующий миг становится ясным, как день, что одних злит, вселяет в сердца других восхищение. С третьей попытки Форквут все же удалось избавиться от причинявшего боль инородного предмета в голове. Им оказался небольшой камень, каким-то странным образом угодивший в затылок вампирше и обладавший достаточной силой, чтобы пробить крепкий череп. В первые мгновения Дарк не мог понять, откуда прилетел спасительный для него снаряд, но когда прыжком вскочивший Арканс со всех ног куда-то помчался, вместо того чтобы напасть на него со спины, а с крыши дома донесся пронзительный детский крик, моррон разобрался, что к чему.

– Тетя Милена! Тетя Милена, спасите! – визжал что есть мочи засевший на крыше дома десятилетний сорванец, а его крохотная, детская ручка уверенными движениями раскручивала заряженную для следующего броска пращу. – Тетя Милена, хватит дрыхнуть! Вампирюги атакую-ю-ют!!!

За считаные секунды Тальберт достиг дома и уже приготовился к прыжку, который должен был вознести его на крышу, но тут свершилось чудо – спящая красавица проснулась и появилась на месте схватки в самый подходящий момент. Окно дома распахнулось, да так резко, что стекла с дребезгом вылетели из рам, и навстречу бегущему вампиру с яростным криком вылетела Милена. Вооружена воительница была ее излюбленным оружием – кинжалами, и она незамедлительно пустила их в ход, нанося немного опешившему вампиру быстрые косые удары, от которых тот, несмотря на всю его реакцию, едва успевал увертываться. Однако Дарка поразило совсем другое, а именно то, что, кроме окровавленных бинтов на голове да стоптанных сапог на высоких, стройных ножках, на девице совершенно ничего не было.

Аламезу повезло, он увидел зрелище, ради которого многие мужчины отдали бы если не полжизни, то хотя бы пару годков. Аппетитные, упругие женские формы быстро двигались, трясясь и плавно изгибаясь в чарующей мужской взгляд смертельной пляске с кинжалами. Даже зрелый мужчина, не раз и не два видавший в жизни обнаженных красавиц, не смог бы устоять и, позабыв о том, что происходит вокруг, замер бы, как завороженный. Неспособный отвести глаз от демонстрирующей виртуозность движений и возможности своих форм соратницы, Дарк застыл всего на пару секунд, за что тут же и поплатился. Воспользовавшись замешательством врага, поборовшая боль в затылке Форквут тут же атаковала, собираясь разрубить моррона пополам через левую ключицу.

Лишь в самый последний момент, всего за миг до того, как острая сталь коснулась его одежд, Дарк заметил опасность. «Вот и всё» – пронеслось в голове Аламеза, но, к счастью, натренированное годами боев тело оказалось умнее сластолюбивого растяпы хозяина. Ноги моррона сами собой подкосились, и он упал на спину, вместо того чтобы попытаться отпрыгнуть вбок. Такой необычный отходной маневр Каталина не смогла предугадать, а поэтому и не успела изменить направление движения тяжелого клинка. С леденящим сердце жужжанием острое лезвие пронеслось над головой Аламеза, не причинив ему вреда, но, заставив всерьез призадуматься над тем, что все же дороже: диковинное зрелище или собственная голова?

Довольно удачно упав и даже не ударившись о землю затылком, Дарк тут же вскочил, и поскольку ни булавы, ни щита в его руках уже не было, сделал единственное, что еще мог сделать. Рискуя быть разрезанным пополам, если хоть на долю секунды промедлит, моррон кинулся на готовящегося к новому удару врага, сбил Каталину с ног и, придавив к земле массой своего тела, заключил красавицу вампиршу в крепкие мужские объятия. Так уж получилось, что нос моррона уперся в мягкую грудь вампирши. Несмотря на грозное, яростное шипение, раздающееся буквально над ухом, а также на тщетные попытки Форквут разорвать одежду у него на спине острыми когтями, Аламезу нравилось положение, в которое он угодил. Хоть кожа Каталины была холодна, а движения ее сильного, но в то же время мягкого и упругого тела никак нельзя было назвать ласками, у моррона внезапно взыграло мужское начало, и самое стыдное, что это пикантное обстоятельство не осталось незамеченным могущественным Лордом-Вампиром, а заодно уж и красивой женщиной.

– Ах ты, похабник! Скотина похотливая! – истерично завизжала госпожа Форквут, ощутив некое напряжение мышц в неподобающем при данных обстоятельствах месте. – Ишь, чего удумал!.. Мало того, что всю грудь мне обслюнявил, еще тереться об меня будешь!

Последнее обвинение было явно голословным, Дарк знал границы приличий, и у него даже в мыслях не было уподобляться собачке, крепко обхватывающей ногу хозяина или хозяйки. Однако, если женщина возмущена и возбуждена, с ней бессмысленно спорить и уж тем более нелепо оправдываться. Аламез лишь крепче сжал руки, надеясь, что это заставит продолжавшую орошать его голову плевками и проклятьями Форквут замолчать. Так и случилось, правда, ярость задыхающейся дамы нашла выход в ином. Каталина еще сильнее вцепилась в спину моррона и наконец-то добилась своего: кожаное одеяние жалобно затрещало, и спина Дарка вдруг ощутила остроту вампирских когтей, оставлявших на ней кровавые бороздки. Охватившая все тело боль подействовала на моррона вполне естественно. Как любой нормальный человек, он пришел в бешенство и попытался со всей силы ударить лбом противницу в подбородок. Как будто ожидавшая подобного поступка Каталина ловко увернулась и еще глубже запустила когти в мышцы вражеской спины.

Лапки вампирши в буквальном смысле раздирали моррона на части. Рычащий от злости и боли Дарк вдруг осознал, что вот-вот потеряет сознание, и решился на то, что при иных обстоятельствах ни за что бы не совершил. Зубы Аламеза зловеще клацнули и тут же впились в пышную, призывно колышущуюся грудь. Все тело вампирши резко напряглось, мышцы судорожно сократились, и Каталина испустила стон, притом не ясно, от боли или от охватившего ее наслаждения. Разобраться в особенностях нервной системы «детей ночи» и их любовных пристрастиях моррон не успел. Хоть когти вампирши разжались и уже не терзали его спину, воспользоваться плодами победы, добив поверженного противника, Дарк не смог. Что-то тяжелое, твердое, жгучее внезапно обрушилось на его затылок, причинив новую боль. Глаза Аламеза чуть не отправились в полет, покинув глазницы, а зубы (хоть он того совсем не хотел) еще глубже впились в трепещущую плоть. Кусок мяса моррон из тела вампирши, конечно, не вырвал, но зато языком, ртом и губами отчетливо ощутил солоноватый привкус вражеской крови.

Едва Дарк разжал челюсти, как какая-то неведомая сила, вероломно подкравшаяся со спины, подняла