его воздух и отшвырнула. Через мгновение Аламез уже понял, что летит, а еще через миг ужаснулся, поскольку увидел куда. Приземление было жестким. Дубовые доски стола, на котором лежало турнирное оружие и щиты, оказались довольно прочными и выдержали вес живого снаряда, а вот ребра моррона хрустнули. Правда, все обошлось, кости лишь потрескались, но не сломались. Если хотя бы один из обломков вошел в легкое, то об участии в турнире не могло бы быть и речи – увечье приковало бы Аламеза к постели, по крайней мере, на несколько дней.
Встать на ноги моррон не смог, ему хватило сил, лишь чтобы перевернуться на спину и увидеть, что происходит на дворе. Картина, представшая его глазам, Дарка не воодушевила, несмотря на всю ее красочность и живописность. Взявшись за руки, как настоящий жених с невестой, парочка изрядно потрепанных в схватке вампиров ретировалась с поля сражения через колышущийся в воздухе портал багрового цвета. Возле распахнутого настежь окна, лишенного к тому же стекол, стояла обнаженная Милена, взирая на Аламеза мертвыми глазами. Один из мечей Арканса пронзил ее прекрасную грудь и пригвоздил к стене, сделав неким подобием памятника самой себе. Храбрый мальчонка громко кричал, подпрыгивая на крыше, и судорожно пытался зарядить пращу, чтобы отправить вслед поспешно отступавшим кровососам последний снаряд. На заднем фоне как будто ожившей картины «
Дарк не сомневался: если бы они успели, то непременно смогли бы отомстить за смерть Милены, но вампиры не дали им шанса себя поймать и убить. Багровое сияние мгновенно поглотило злодеев, а затем и само бесследно исчезло. Похоже, Гентар не ожидал, что портал так быстро возникнет и так же быстро исчезнет, а иначе бы бросил склянку с зельем раньше, полагаясь на удачу, а не пытаясь сократить расстояние настолько, чтобы попасть во врагов наверняка. Стеклянный сосуд со смертоносным зельем описал в воздухе дугу и окончил свой полет, разбившись о доски забора. Вслед за звуком удара последовало шипение – неизвестная Дарку жидкость проедала древесину насквозь и жадно пожирала листву растущего возле ограды куста.
Солнце уже почти село и лишь слегка выглядывало из-за горизонта, когда возвращавшегося из Мелингдорма крестьянина настигла жуткая смерть. Медленно едущая проселочной дорогой телега вдруг вспыхнула, подобно огромному факелу, а уже в следующий миг и ее, и дремлющего на ней хозяина, и остатки непроданного в городе груза разметала по округе какая-то неведомая сила, явно не божественного происхождения. Не успели последние горящие куски плоти, ткани и древесины коснуться земли и поджечь поле, как на месте взрыва возникло багровое свечение, из которого не вышли, а вывались две фигуры в разорванных, дымящихся платьях.
Идущая через поле дорога была безлюдна, и единственным свидетелем произошедшего могла бы стать лишь лошадь, которую, по счастливому стечению обстоятельств, пощадили и адский огонь, и последующее сотрясение воздушных масс. Однако перепуганному насмерть животному было не до того, чтобы топтаться на месте и своими большими, мудрыми глазищами наблюдать, как догорают остатки телеги и разорванный на куски возница. Едва почуяв жар за спиной, старенький тяжеловоз сорвался с места и понесся, подобно ретивому скакуну. Огонь, вцепившийся в его хвост, подгонял бедолагу получше любой плетки. Безумный бег напуганного животного окончился лишь через треть мили, на околице родной деревни.
– Что за шуточки?! Почему сюда?! Почему не к барону?! – прокашлял поднимающийся из дорожной пыли Арканс, отплевываясь и даже не пытаясь отчистить от грязи дымящийся костюм. – Мы едва не зажарились! Что за?!
– Поноешь потом! – ответила на все вопросы сразу Каталина, затравленно озиравшаяся по сторонам и явно недовольная тем, что предстало ее глазам. – Давай живей к лесу! Поле горит, через пару минут сюда вся деревня сбежится!
Хоть тон и слова подруги пришлись Аркансу не по душе, но спорить он не стал. Форквут была права, им стоило как можно быстрее покинуть охваченную пожаром округу. Огонь, вызванный неудачным выходом из портала, жадно пожирал сухие колосья и мог в любое мгновение взять их в горящее кольцо, отрезав от спасительной опушки леса. К тому же клубы едкого, черного дыма уже распространились по округе, сведя видимость практически к нулю и неприятно раздражая легкие. Вампиры не могут задохнуться, но они легко могут сгореть. Пламя расправляется с телами «детей ночи» так же легко, как солнечный свет. Кроме того, вынужденных спасаться бегством кровососов не прельщала перспектива вступить в новую схватку, но на этот раз уже не с одним и не с двумя противниками, а с целой деревней разозленных мужиков. Это по их вине горели посевы, а, как известно, нет ничего страшнее разъяренной толпы. Она разорвет на части любого, кого посчитает виновным; против нее не выстоять ни рыцарю, ни парочке вампиров. Охваченным жаждой праведной мести крестьянам лучше не попадаться на глаза, если, конечно, ты не устал от жизни и не желаешь поскорее отправиться на Небеса или, как в данном случае, в Преисподнюю.
Быстро сошедшиеся в оценке степени нависшей над ними угрозы вампиры побежали. Они одновременно рванулись с места, но, когда покинули клубы окутавшего поле пожарища, прихрамывающий на левую ногу Тальберт отстал от Каталины на добрых два десятка шагов. Виной тому была рана, полученная Аркансом недавно в бою и только-только начавшая заживать. Уже после того, как клинок вампира пронзил тело Милены и пригвоздил ее к стене, девица-моррон нанесла своему убийце коварный прощальный удар. Тальберт всего на шаг приблизился, чтобы было удобней выдернуть из тела врага меч, когда его пах и низ брюшины ощутили присутствие острой холодной стали. Опытный воин долго не мог понять, как он умудрился не заметить несущегося к нему кинжала; как пропустил удар, который чуть ли не стоил ему жизни, но в конце концов нашел объяснение своей вопиющей небрежности. Он должен был заметить последнее движение руки умирающей, но не заметил. Вампир отвлекся, поскольку уже поставил точку в бою, преждевременно посчитав его завершенным, и его мысли слишком рано переключились на то, как бы побыстрее прийти на помощь Каталине.
Побег вампиров удался; они успели скрыться в лесу до того, как на месте пожарища появились первые, самые быстрые и трезвые крестьяне. Ловко перепрыгивая через заваленные буреломом овраги и непроходимые заросли кустов, беглецы добрались до небольшой поляны, где и устроили привал. Достигшая первой безопасного места, Каталина сразу повалилась в траву и лежала в ней, тяжело дыша, до тех самых пор, пока из-за деревьев не появился Арканс. У изрядно запыхавшегося, истекающего кровью воина (
– Что с тобой?! – спросила Форквут, пронзая боевого товарища и возлюбленного суровым взором. – Ты раскис, ты размяк! Ты нас обоих погубишь! Мне нужен напарник, соратник, а не кисейная барышня!
– Что?! – удивился услышанному Арканс, сразу даже и не сообразивший, что упреки подруги адресовались именно ему.
– Ты же знаешь, как шатко наше положение! – продолжила обвинительную речь Каталина, почти переходя на крик. – Шеварийцы приютили нас, обогрели, но отнюдь не по доброте душевной! Они возлагают на нас надежды, они поручили нам два ответственных задания. Провал миссии означает верную смерть, в этом даже не сомневайся! Я не хочу по твоей милости, из-за твоей слабости отправиться в вечные скитания или вообще на тот свет! Мы уже столько торчим в этом чертовом Мелингдорме, а что имеем?! Каков итог?! Мальчишка не пойман, а планы Гентара не сорваны; мои силы истощены, я уже устала латать твое тело!.. Сам видел, мы чуть не сгорели заживо в портале… А знаешь, из-за чего?! Я тебе скажу! Да потому, что у меня уже не хватает сил его поддерживать… Твои вечные неудачи истощили меня! Я уже даже не знаю, кто я теперь, могущественный Лорд-Вампир или убогая знахарка, вынужденная то и дело лечить немощного муженька-старца, который постоянно позволяет себя калечить и упускает добычу! Ты пользуешься моим добрым расположением, но учти, я не буду вечно прощать твои промахи!
– Истерика закончена? – вопросил Арканс спокойно, не повышая голоса, хотя всё у него в груди
